Aрхітэктура«А на самом деле там очень интересно»: Что в Минске делают с заброшенными заводами, чтобы не сносить

— Мы подготовили концепцию развития бывшего Опытно-экспериментального завода технологического оборудования и прошли с ней в финал, но вместе с нами прошло еще одно архитектурное бюро и, насколько я знаю, как раз тот проект и взяли в реализацию, — рассказывает Елизавета.

— Есть много «прома» (промышленных производств) в городе, который устарел или — в рамках программ по устойчивому развитию — выносится за пределы города. В Скандинавских странах много таких примеров, когда на месте «прома» строят жилые районы и даже оставляют знаковые промышленные здания, переделывая их под жилье.

Таким развитием промышленных территорий, их переосмыслением и заданием нового вектора занимаются либо инвесторы, либо низовые инициативы (нечто похожее начало было на Октябрьской улице), либо специальные компании, которые занимаются управлением и развитием промышленных пространств. Они понимают, каких арендаторов можно приглашать, чтобы территория развивалась, а офисы сдавались не за бесценок.

В период кризиса новые большие стройки — это масштабно и дорого, поэтому преобразование территорий — актуальная тема. На таких решениях можно тестировать отдельные идеи, например, устраивать фестивали и смотреть, как это работает, что привлекает горожан, а что нет.

У нас это тоже происходит — но и позже, и в меньших масштабах. Разве что под жилье у нас очень сложно переделать промышленные здания: из-за жестких пожарных и других норм.

Конечно, не обязательно сохранять абсолютно все заводские постройки. Мне кажется, что если у комплекса зданий есть ценность — надо установить, в чем эта ценность. В истории ли, в расстановке объемов, в фасадах, в ландшафтной архитектуре. Но город должен расти, обновляться, и клево, когда к чему-то старому добавляется что-то новое. И когда что-то приходится сносить, то это нормально, главное, чтобы в рамках закона.

— У нас нет понимания ценности своей архитектуры. В городе много классных модернистских зданий довольно-таки скромного характера, и они не из красного кирпича, это не 19-й век, — но они очень профессионально сделаны и сами по себе ценны, хотя могут быть аляповато завешаны вывесками. Мне кажется, у нас не хватает осознания важности того потенциала, который уже есть у этих зданий. Не всегда надо ориентироваться на картинки зарубежных лофтов.

Да, промышленные здания позднего модернизма могут выглядеть мрачновато, их масштаб не соответствует масштабу жилых зданий, что делает их в глазах горожан еще более мрачными. К концу двадцатого века от такой архитектуры накопилась усталость, и у заводской архитектуры есть ассоциация с «совком», которой, мне кажется, она не заслужила. И мы, работая с фасадами фурнитурного завода, попытались нивелировать эту жесткость и грубость бетонных плит, разбить этот объем, придать ему человеческий масштаб, запустить побольше света за счет широких окон.

Было бы хорошо, если бы там появлялись новые точки жизни, куда хотелось бы ходить. Потому что здание спрятано, там ничего, кажется, не происходит. А на самом деле там очень интересно: идешь по Веры Хоружей, потом сворачиваешь во двор — а там эти заводские корпуса, огромные деревья, работает фотостудия. Если бы туда добавить еще кофейню и магазинчики, то получилось бы классно.

 — Перед нами была поставлена цель привести дисгармонизированные временем и процессом эксплуатации фасады здания в соответствие с новой функцией. Заказчик поставил задачу: максимально доступными средствами изменить внешний вид фасадов таким образом, чтобы они отвечали новой функции здания — офисному центру для молодых, но быстро развивающихся компаний, — рассказывают архитекторы.

 — В этом нюансом вторжении содержится наше понимание того, что при реконструкции стремление сохранить аутентичный архитектурный язык должно уравновешиваться уважением к восприятию среды её пользователями, — поясняют архитекторы.

 — Авторы построенных зданий потратили немало времени, чтобы подобрать цвет фасада, стекла, разработать двери и ручки к ним. А сегодня приходит новый архитектор и начинает просто менять чужие авторские решения. Поэтому при проведении капремонтов зданий достаточно просто сохранять то, что было сделано предшественниками.

 — Например, здание, где сейчас размещается Институт бизнеса БГУ на улице Московской. Модернизм с волнистым фасадом, он был облицован рыжей плиткой-«кабанчиком». Пришло время капремонта, фасад утеплили. Но при ремонте поставили окна близкой разрезки, сохранили цветовое решений фасада и по трафарету нарисовали плиточку, которая на самом деле скрыта под утеплением. Формально выполнили все современные требования по модернизации объекта, но внешне он максимально приближен к оригинальному виду.

— Мы очень уважаем Романа Забелло, это наш хороший друг. Но ведь это не памятник архитектуры, мы не реставрируем первоначальный облик здания, поэтому у нас больше вариантов интерпретации, больше инструментов. Мы меньше должны, чем реставраторы. Мы старались доступными средствами сделать классный фасад. Мы любим архитектуру, ценим европейские подходы, но работаем-то в наших условиях, в нашем экономическом потенциале. Мы не мечтатели, есть задача — и мы ищем классное решение в этих условиях.

Утеплять здание изнутри, чтобы сохранить швы, было очень экономически невыгодно. А рисовать стыки по штукатурке… Мы в своей архитектуре стараемся не подражать материалу. Если мы сохраняем – значит, сохраняем: чистим фасад, покрываем защитным слоем, — получается настоящий, трушный фасад. А если мы вынуждены по техническому заданию, по конструктивным особенностям, по обстоятельствам фасад изменять, то ищем другое решение. Имитировать стыки нам не казалось правильным.

— Если бы зданием занимались художники, как на Октябрьской, — может, актуально было бы разрисовать его граффити. А архитекторы работают другими приемами. Можно любую архитектуру назвать серыми коробками, но красота здания не только в его раскраске, а в еще и в том, что у него классные пропорции, что в нем читается логика, что сохранены сочетания материалов, что оно встроено в среду. Есть много архитектурных показателей, по которым видно, что объект-то классный.

Можно позвать художников и раскрасить, но это такой хипстерский подход, и нужно ли его применять повсюду? Есть Октябрьская, есть «Корпус 8» и другие заводские корпуса, но неужели мы настолько бедны в применении решений, что все, что можем сделать, — это лишь раскрасить здание разноцветной краской? Более скромный, логичный, четкий подход тоже имеет право на существование. Вряд ли все подряд должно быть раскрашенным и кричащим.

— Хороших примеров реанимирования старых заводских корпусов у нас немного. Хотя я и люблю улицу Октябрьскую. Возможно, не в том виде, какой сложился сейчас. Но вот задняя сторона зданий, выходящая на Свислочь, где заведения «Бедный родственник», BackDoor, — она очень романтичная, и была для меня островком жизни на фоне остального Минска. Еще где «Корпус», там тоже хорошо.

А вот на том же «Горизонте» и не скажешь, что хороший подход. Я знаю, что когда арендаторы проявляют инициативу по преобразованию, по улучшению, — то их идеи не поддерживают.

И вообще такого комплексного подхода по преобразованию «прома» с сохранением архитектурного характера, с формированием сообщества, — такого я не знаю.

Поэтому в мире и появляются компании, которые занимаются управлением заводскими территориями. У них есть понимание, как это организовать, какое должно быть соотношение офисов и кафешек с магазинами, где должны быть общественные пространства. Нередко одной заводской территорией занимается одна компания. Например, «Севкабель Порт» в Сант-Петербурге: там все делала одна компания, чувствуется единство стиля. Но, мне кажется, когда территория большая, то объем можно раздавать разным архитекторам, чтобы у каждого здания был свой характер, своя детализация. Но чтобы при этом была общая стратегия развития и видения, чтобы был кто-то, кто контролирует их сочетаемость, соседство.

Вообще я завидую тем, кто разрабатывал квартал «Депо» у площади Победы. Я живу в том районе, знаю там каждую видовую точку, знаю, как можно было бы клево спроектировать пространство. Чтобы квартал открывал классные видовые перспективы и поддерживал характер окружающей застройки. Было бы хорошо и сохранить какие-то промышленные корпуса бывшего троллейбусного парка.