Інтэрв'ю«Самое интересное было после интервью»: Журналист, который вывел из себя Лукашенко, сам дал интервью

Беларусы третий день подряд восхищаются профессионализмом журналиста ВВС Стива Розенберга, которому удалось в процессе интервью с Лукашенко сохранить хладнокровие и вывести из себя собеседника своими прямыми и точными вопросами. В подкасте русской службы ВВС Розенберг рассказал детали своего интервью с Лукашенко, а также о том, что он узнал от мигрантов и беларуских силовиков, пока находился на беларуско-польской границе.

Подробности об интервью с Лукашенко

Розенберг рассказал, что первый запрос на интервью с Лукашенко сделал еще в 1999-м году.

«Он зашел, мы сели и сразу начали, без small talk. Он пытался меня сбить с толку. Он перепрыгивал с «вы» на «ты», что для меня было довольно странно: я не знаю, это знак неуважения, или он просто такой человек. Но вообще я ждал всего. Самое интересное было после интервью: я согласился ответить на один вопрос государственного телевидения Беларуси — о своих впечатлениях. Меня повели в другое крыло здания — я думал, будет один оператор и корреспондент, но там подготовили целый «пресс-подход». И пошли вопросы: «вы считаете себя жертвой польских силовиков?» (дальше Стив рассказывает, что ответил «нет» и считает, что все происходившее на границе было срежиссировано — The Village Беларусь), «Какого числа вы приехали в прошлом году в Минск?».

<…>

Он работал на внутреннюю аудиторию, хотел, чтобы телезрители видели в моем лице «истинное лицо Запада» — что я угрожаю национальной безопасности Беларуси. Это было ожидаемо. Я просто пытался быть спокойным и реагировать в ответ. Было ощущение, что он пытался отвлечь внимание от того, что происходит в Беларуси, и создать картину того, что Беларусь окружена врагами.

<…>

Мы поставили себе задачу — 45 минут на интервью. Закончилось интервью и я думал, что он сейчас встанет и уйдет. Но нет. Он сидел и продолжал говорить. И как-то нечаянно началось второе интервью (смеется), я даже не сразу понял, что мы вступили во второе интервью. Записали еще 10 минут, закончили второе интервью, встали — опять не уходит Александр Григорьевич. Я думаю, что он готов был разговаривать еще несколько часов. Но госСМИ пытались использовать каждое его слово, чтобы показать, какой он сильный и великий, а я — молчаливый. Диалог, который был — не показали, показали его монолог. В том интервью, которое показали госСМИ, я только сижу тихо и киваю. Они смонтировали все мои вопросы вместе по темам, а потом включили его очень длинный ответ. А того, как я засыпал его вопросами, иногда даже перебивал и как он на это реагировал — этого не показали на беларуском телевидении. Жалко, но ожидаемо.

Стива спросили, насколько вообще комфортно было брать интервью у человека, который тебя все время обвиняют и угрожает закончить интервью преждевременно.

«Тоже ожидаемо. Надо просто спокойно себя вести, не давать себе раздражаться, просто задавать свои вопросы. Он эмоционально себя вел, а я пытался себя спокойно вести», — ответил Стив.

<…>

Стива попросили объяснить резкое высказывание Лукашенко о Путине и Навальном на фоне распространенного мнения, что Лукашенко сейчас полностью зависит от Кремля.

«Мне кажется, он нечаянно это сказал, упомянул Навального. Потому что сразу добавил, что «не думаю, что это случится, потому что Навальный продажный. Мне кажется, он не хотел говорить про Навального, но когда я задал вопросы про Россию, он немножко раздражался.

Явно тема отношений с Россией очень щепетильная для него: союз и что будет дальше. Но он очень быстро развернул разговор к Западу, угрозам со стороны Запада и начал говорить о Второй мировой войне. Очень эмоционально себя вел, и я не очень понимал, при чем здесь это, когда речь идет о критической ситуации в Беларуси. Это было эмоционально, но не по теме».

Что журналист увидел и услышал на беларуско-польской границе

«За день до этого мы видели, как мигранты встали и организованно пошли в сторону КПП — их пропустили туда беларуские пограничники. Мигранты сели на колени перед колючей проволокой, а с польской стороны границы были водометы и полиция. Ощущение было, что все это организовано, чтобы показать, что с одной стороны границы плохой вредный Запад, а с другой мигранты, которые просятся, чтобы их пропустили в Европу.

Когда мы пришли на следующий день, мы уже увидели, что группа мужчин-мигрантов бросает камни, плитки, кирпичи, палки, элементы заграждения в сторону польских силовиков, пытались ломать забор. Было ощущение, что это была попытка спровоцировать ответ со стороны Польши. Беларуские солдаты стояли, смотрели и ничего не делали, чтобы остановить мигрантов, штурмовавших границу. Я подошел к одному офицеру и спросил, почему вы не вмешиваетесь, а он ответил: «я не комментирую». Женщины и дети сидели сзади, но естественно, слезоточивый газ через воздух дошел и до них. Однако очевидно, что ответ со стороны Польши был спровоцирован действиями мигрантов.

Я спросил Лукашенко: это нормально — штурмовать границу? Он ответил: Да. Но он вырвал это из контекста, и начал рассказывать, что это Польша виновата, так как некий польский офицер дал понять мигрантам, что если они пройдут к КПП, то они смогут подать заявление, что они хотят в Европу. Но когда я пообщался с мигрантами, оказалось, что никто им такого не говорил. Такое ощущение, что это все было запланировано. Я посмотрел выпуск беларуских госновостей — они все эти кадры использовали, чтобы показать, что Польша убивает людей, а Беларусь спасает. Мне кажется, все это было срежиссировано.

Мы имели возможность говорить в лагере с мигрантом, и один рассказал, как беларуский солдат сам разрезал для них проволоку на заборе. Уже после интервью Лукашенко сказал, что вполне допускает, что такое было, и что это нормально — ведь белорусы это славяне, с душой, сердцем, и он не будет разбираться».

Чем Беларусь сразу после выборов в прошлом году отличается от сегодняшней

Стива спросили, какие у него вообще впечатления от Беларуси и не следили ли за их съемочной группой.

«Я скажу, что одно дело быть в Беларуси британским журналистом, и другое — беларуским журналистом, критикующим власть.

Но я помню, что было в Беларуси в прошлом году, сразу после выборов (Розенберг был в Беларуси во время послевыборных протестов — The Village Беларусь), все очень охотно разговаривали с нами, чувствовали себя свободно. А в этот раз да, жизнь идет, рестораны работают, люди ходят по улицам, но такое ощущение, что не хотели и немножко боялись с нами разговаривать на камеру. Атмосфера другая совершенно. Хотя в интервью Лукашенко сказал, что уровень его поддержки уже не 80%, а даже 87-90%. Но это как-то не сочетается с той картиной, которую мы видели».

«Лукашенко не отрицал, что репрессии были, но утверждал, что защищал свою страну. Я говорю: может, себя защищали?»

В ответ на просьбу дать свой прогноз о развитии событий в Беларуси Розенберг сказал, что не берется делать прогнозов, потому что это очень сложно но:

«Мне показалось, что в этом интервью мы с господином Лукашенко говорили о двух разных Беларусях. В его представлении — это страна, где его все любят, все нормально, все враги и предатели сидят либо убежали. Но у меня другое представление. Если он в это действительно верит — это не очень соответствует реальностью, и я не знаю, к чему это приведет», — говорит он.

Обсудите этот текст на Facebook

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!