Как только в руки попадает повестка, большая часть мужского населения Беларуси начинает волноваться, пытаясь уклониться от воинской обязанности. Кто-то жалуется на сердце, почки, живот, голову (например, говорит о незафиксированных сотрясениях), а некоторые идут на крайние меры — добавляют капли крови в анализы мочи или «пускают пену изо рта», пытаясь доказать, что автомат в руки им давать нельзя.

Действительность такова: если призывник не годен к воинской службе, компетентная, по мнению Министерства Обороны, комиссия сама решит по какой причине. В противном случае, в ближайшие год-полтора многих военнообязанных будет ждать обучение по покраске заборов, уборке территории, чистке картошки и многих других увлекательных и полезных навыков. The Village Беларусь поговорил с ребятами о медкомиссии и делах, которыми они занимались в армии.

Этап первый: отрицание vs чувство собственного достоинства

Само по себе получение повестки — огромный стресс для любого молодого человека. Причем психологическое давление не отпускает после прохождения дверей военкомата, а только усиливается.

Помню свой 2014 год и прохождение последней медицинской комиссии. Первое неприятное впечатление — огромная очередь за личным делом. Это не просто трата времени и сил, а начало некоего морального угнетения. Дальше — больше. Раздевайтесь до трусов! Процедура раздевания вовсе необязательна и фактически, тебе никто не имеет права приказывать, ты же еще не в армии. Но есть две причины такого действия: экономия времени, ведь практически каждый врач хочет заглянуть тебе, простите, в промежность, пощупать яички, а раздеваться и одеваться при входе некоторые кабинеты дело не быстрое; вторая причина — психологическое давление, убивающее индивидуальность. Если ты выглядишь примерно так, как большинство, «стадный рефлекс» сработает наиболее вероятно и, ты будешь делать все, что говорят тети и дяди в белых халатах поверх военной формы.

Некоторые «служивые» в современной армии, не считая тех, кто проходил службу в войсках специального назначения говорят, что оружие в руки солдату попадает всего пару-тройку раз за срок службы — в период присяги и тогда, когда возят на стрельбища или проходят плановые общевойсковые учения. В современной беларуской армии не учат одному из главнейших навыков солдата в случае военных действий — обращаться с оружием, стрелять и понимать тактику противника. Если быть более объективным, то все же нужно заметить, некоторые солдаты буквально не выпускают автомат из рук, но это касается только тех, кто попал в войска специального или особого назначения. Например, один мой знакомый, служивший в пограничных войсках говорил: на заставе было столько вызовов по тревоге (бывало просто из-за мигрирующих лосей или диких кабанов), что иногда приходилось спать в одежде. Да и вообще, за весь срок службы он не знал нормального сна, что после дембеля серьезно повлияло на его эмоциональное и физическое состояние. Именно он мне и сказал: «знаешь, почему медкомиссию проходят только до службы, а не после? Потому что после, результаты изменятся не в лучшую сторону».

Этап второй: гнев, торг или кто решил, что я годен

Спорить ты, конечно, право имеешь. Но в установленные законом сроки призывники обязаны пройти основную и дополнительную медицинскую комиссию, если на последнюю есть основание. В противном случае за уклонение от воинской обязанности штраф по административной статье или до двух лет лишения свободы по уголовной, 435 УК РБ, о которой можно почитать на основном правовом ресурсе Республики Беларусь.

«Торг» с призывной комиссией — дело тонкое. В период моего медосвидетельствования один парень рассказывал, что периодами у него возникает временный паралич ног и это зафиксировано в медицинской карте. Годен! Рассказывал он мне это потому, что ему поставили точно такие же ограничения в несении службы, как и мне, хотя у меня из-за небольшого нарушения зрения. Был еще один паренек, разговор которого я подслушал случайно. Он просил психиатра направить его в психиатрическую больницу на обследование. Причина проста: каждый год после 18 лет ему дают отсрочку на полгода, что подрывает его психологическое состояние. На вид ему было лет 25 и не сложно примерно подсчитать, что на медкомиссиях от военкомата он был около 14 раз.

Картина получается интересной: если тебя забирают служить не сразу, то в большинстве случаев ты все равно будешь до посинения бегать по врачам. Если, конечно, у медицинской комиссии нет явных причин сразу понять, что призывник не может нести воинскую службу. Но на самом деле, реальная негодность при первом прохождении освидетельствования — случай довольно редкий. Особенно это касается призывных годов, когда демографическая ситуация была на нуле. Как-то один хорошо подвыпивший «медик в военной форме» мне сказал, что, когда был призыв 1994-1995 годов, сотрудников военкомата просто обязывали допускать к службе тех, у кого есть две руки, две ноги и два глаза. При этом все части должны были быть укомплектованы человеческим ресурсом, поэтому ограничения к прохождению службы в том или ином роде войск ставились исходя из показателей численности срочников, а не их реального состояния здоровья.

Конечно, сегодня отбор стал более жестким. В первую очередь это связано с быстрым распространением информации о том, что происходит в военкоматах и военных частях. СМИ писали о случае, когда парень от нагрузки умер на уроке физкультуры, а буквально за два дня до смерти, после тщательного обследования, он был признан годным к срочной службе в армии. А еще, к сожалению, все чаще появляются сообщения о случаях суицида совсем мальчишек, которые были «заперты» в военных частях в 18-20 лет. И, конечно, с точки зрения Министерства Обороны Республики Беларусь, они вскрывались или вешались по личным причинам, не имеющим отношения к срочной службе в армии.

Этап три: депрессия и принятие или «а может все не так плохо?»

Негодность может быть по нескольким причинам: ты действительно чем-то болен; твое психическое состояние заставляет комиссию сомневаться в том, что тебе в руки можно давать оружие (конечно, для этого необходимо две недели отлежать в психиатрическом диспансере на стационарном обследовании и, здесь ничего не поделаешь, бюрократия, но скорее всего после ты получишь полную негодность к службе или негодность в мирное время — НГМ); ты судим по серьезной уголовной статье; и, наконец, в твоем личном деле зафиксированы все вызовы врача на дом, начиная с младенческого возраста, все аллергии, даже которые в дальнейшем не проявлялись, все потери сознания или «почти» потери (например, переутомление). В последнем случае, скорее всего тебя до бесконечности будут гонять по врачам, проверяя буквально все, пока тебе не стукнет 27 лет, потому что никто не хочет брать на себя дополнительную ответственность. Помимо состояния физического или психологического здоровья, в армию могут не идти те, у кого на иждивении находятся близкие люди и, они являются кормильцами семьи. Но, как показывает практика, доказать это не просто. У одной моей знакомой низкая зарплата, но счастливый брак и двое детей. Ее мужа призвали в 26 лет, как только второму ребенку стукнуло три года. Потому что оказалось, что зарплаты жены, с точки зрения государства, вполне хватает на содержание себя и двоих малолетних детей. После многочисленных исследований и сбора бюрократических бумажек нужно принять реальность — большинство молодых людей годны к воинской службе.

В основном, крайнее негодование обязательным воинским призывом возникает по причине того, что происходит в современной беларуской армии. Большая проблема — дисциплина, которая напрочь расшатана (достаточно просто пройти мимо большинства военных частей и услышать речь солдатиков, точнее разобрать ее среди матов). В 2018 году проходные баллы в Военную Академию Республики Беларусь «стартовали» со 101 из 400, а конкурс не переваливал за 3,33 человек на одно место. Последние годы вообще активно ходят слухи, что ВА РБ многие оставляют как крайний вариант поступления и лишь единицы реально решают связать свою жизнь с военным делом. Думаю, некоторые слышали от бывших солдат или сами сталкивались с таким при прохождении срочной воинской службы как, «похороны сигаретного бычка» из-за промаха в урну, или закидывание или привязывание к чему-либо невидимого «хобота» молодых солдат. Когда привязывают «хобот молодых», например, к забору, последние не могут отойти без разрешения старших его отвязать. Мнение субъективно, но все же это как-то не соприкасается с тем, что называется обучением военным азам.

Важный аспект срочной службы — неимоверно низкие зарплаты солдат. Любая профессиональная армия заинтересовывает военных в том числе и деньгами, не только патриотизмом или укреплением физического и морального духа. Сколько в Беларуси получает рядовой? На блок сигарет, и то недорогих, а возможно и без фильтра?

Мы поинтересовались у бывших срочников, как они относятся к системе отбора в армию и распределению по воинским частям, а также о том, почему они пошли отдавать долг Родине, как проходили армейские будни и вынесли ли они что-то полезное из жизни в военной форме.

«Зимой мы просто сидели в учебных классах и ничего не делали»

Сержук Кийко

проходил службу в 30-й отдельной железнодорожной бригаде города Слуцка в 2015-2016 годах

Вероятно, если бы я попал в армию в 18 лет, то как и многие, занялся бы дедовщиной под конец службы. Но попал я туда в 25, когда были четко сформированы собственное мнение и интересы. Я знал, что откосить можно проще простого — всунув 1000 долларов военкому. Но косить я не хотел, тем более таким способом. Кстати, как раз сейчас нашего военкома судят за взяточничество.

Первое, чем реально удивила армия — много «декоративного». Например, в расположении части был шикарный спортзал, в который наше подразделение просто так попасть не могло. По умолчанию, его использовали тогда, когда приезжали проверки из генштаба. Солдатам раздавали спортивную форму, а они делали вид, что занимаются там постоянно. Генералы ходили, смотрели и восхищались тому, как все круто. Да и вообще касательно спорта: не было никакой возможности им заниматься, не считая утренних зарядки и пробежки. Вообще ничего не было, никаких полос препятствий, никакого физического развития.

О военной подготовке я сразу забыл. Может в спецназе или десанте учат военной тактике, обращению с оружием, чтобы сделать настоящих солдат и им действительно кайфово служить, но у нас такого не было. То, что увидел я — это п***ец. В случае войны наша бригада должна будет сооружать переправы, восстанавливать мосты, строить железные дороги. В действительности, случись что, этого точно не произойдет быстро, если вообще произойдет. У нас было расписание занятий и тактических учений, которое обновлялось и вывешивалось каждую неделю. Но на самом деле, мы занимались уборкой территории, ангаров, переносили мусор, возводили тир для начальства. Зимой, когда было очень холодно, мы просто сидели в учебных классах и ничего не делали. Словом, было все, что угодно, но только не военная подготовка. Нас на стрельбы-то свозили всего три раза!

Мое мнение таково, что даже если бы военная подготовка была серьезной, нет смысла держать людей в армии так долго. Если действительно следовать плану занятий, то научить солдата буквально всему можно максимум за полгода. И это будет хорошо подготовленный военный. А если у нас старая советское снаряжение, противогазы не по размерам, фляги для воды 60-х годов прошлого века и душ раз в неделю — о какой профессиональной армии может идти речь?

Я служил год, но буквально с самого начала столкнулся с дедовщиной. Конечно, по слухам она была куда мягче, чем в Печах, но те же денежные поборы присутствовали в полной мере. Конкретно в моем подразделении офицеры пытались этому сопротивляться, где-то офицерский состав также был в курсе, но все происходило по молчаливому согласию. А зарплаты были смешными. На тот момент мне выплачивали 100 тысяч, это как нынешние 10 рублей. Максимум хватало два раза сходить в армейский магазин и все, деньги ушли.

«Твой сослуживец может пустить тебе пулю в спину за то, что ты его когда-то оскорбил»

Андрей (имя изменено по просьбе героя)

проходил службу в 120-й ОМБР, 339-й батальон сил немедленного реагирования города Минска в 2014-2016

Дело в том, что в военкоматах не работают профессионалы. Есть довольно распространенная ситуация, когда военкомовские ставят неправильные диагнозы и призывнику нужно добиваться, чтобы более грамотные врачи давали оценку состояния здоровья и допуск к воинской службе в той или иной части. Это случилось и со мной, я реально добивался призыва туда, куда хотел. Часто люди попадают в нормальные войска «кумовством-сватовством» или за взятки, большинство же призывников набирают для галочки куда попало.

С момента призыва я понимал, что хочу продолжить военную карьеру в Российской Федерации, потому что там она смотрелась более перспективно, поэтому отслужив в Беларуси я отправился в Россию. На мой взгляд, Министерство Обороны Республики Беларусь уделяет больше внимания обучению курсантов, чем солдат. Оно все-таки остается на довольно низком уровне. На это есть несколько причин и основная — Беларусь более спокойная страна, чем Россия. В России буквально все офицеры готовы к войне и, они же физически и морально готовят к этому солдат и курсантов параллельно рассказывая собственные военные истории, у кого они есть.

Касательно дедовщины, скажу так: она была и будет в определенных военных структурах. Сейчас дедовщина искореняется благодаря грамотным специалистам, но все равно многие военнослужащие просто не понимают, как без нее обойтись. На самом деле, главное — это взаимоуважение и понимание товарищей по службе. Если их нет, то твой сослуживец запросто может пустить тебе пулю в спину просто за то, что ты его когда-то оскорбил.

По состоянию на 2016 год моя зарплата в звании сержанта и должности командира БМП-2 в Беларуси составляла 120 тысяч рублей (эквивалент 12 рублям в наше время). Конечно, это небольшая сумма, но ее хватало на сладкое, чебуреки и смаженки в солдатском кафе. В целом, я остался доволен срочной службой в армии Республики Беларусь потому что попал в хорошее подразделение. Ни о чем не жалею.

«Боже, сейчас мы приедем в часть и будем ломать кирпичи ушами»

Денис (имя изменено по просьбе героя)

проходил службу в воинской части 3214, 5-й отдельной краснознаменной бригаде специального назначения города Минска в 2018-2019 годах

Первую повестку получил после университета осенью 2017 года, прошел комиссию и в связи с проблемами с сердцем мне дали отсрочку на полгода. При следующем освидетельствовании те же врачи допустили меня к военной службе. Вообще, если говорить о работниках военкомата, то секретари, врачи и другой персонал не имеющий отношения к военному делу мне показался хорошим. Они действительно внушали доверие: спрашивали, есть ли какие-то проблемы, интересовались, куда можно отправить на дополнительное обследование. Совершенная противоположность — военная комиссия, которая распределяет военнообязанных в спецподразделения или другие места службы. Эти люди были совершенно непреклонны, не хотели рассматривать проблемы призывников, слушать пожелания. Мне они показались максимально некомпетентными, грубыми и неприятными людьми.

По распределению я попал в спецназ и по дороге в место прохождения службы думал: «боже, сейчас мы приедем в часть и будем ломать кирпичи ушами». На самом деле, если говорить о части, как об объекте прохождения службы — все сделано очень хорошо: условия проживания, питание, инфраструктура. А вот если брать внутренние дела, было страшновато и странновато. Впрочем, уже на курсе молодого бойца страх рассеялся, а за прохождение службы впечатления о части не сильно, но улучшились. Например, я научился лучше планировать время на посещение тренажерного зала, бани, бассейна, понял, что отношение может быть лояльным. Но необычного много. Например, я практически никогда не мыл руки перед едой. От силы это произошло раз 10 за весь срок службы. 

Первые полгода я был стрелком-помощником гранатометчика и получал 18 рублей с копейками. После Нового года солдатам подняли заработную плату, а кроме того, я уже находился в звании сержанта и должности командира отделения и начал получать 47 рублей. В основном зарплата уходила на пену для бриться, кассеты для бритвы и гель после бритья. Это была довольно затратная часть. Питание было хорошим, поэтому в буфет я начал ходить только во второй половине службы, когда денег стало побольше, просто побаловать себя.

Я отслужил ровно год и считаю, что это положительный опыт. Надеюсь, что многое из того, чему меня учили не пригодиться в жизни, например, стрелять или драться, хотя последнее — полезный навык для мужчины. А вот что мне точно помогает — навык не уходить от проблем, трудностей, идти туда, куда страшно, но нужно. 

Конечно, есть и определенное количество минусов в службе. Для меня это был потерянный год в профессиональном плане, так как я развивался в своей сфере, а за срок службы растерял те контакты, которые могли мне помочь подниматься по ступенькам. А еще меня совершенно потрясла идеологическая работа. Каждый вечер наше подразделение было обязано смотреть новости, при этом на следующий день у каждого солдата могли запросто спросить, что было в вечернем эфире. Это было совершенно мне непонятным промыванием мозгов. Или, например, нам говорили «вы должны слушать патриотическую музыку», а при этом включали Виктора Цоя, который, на мой взгляд, никак не сочетается с патриотизмом в милицейской бригаде. Вообще, в армии много тупых идей. И, честно сказать, я разочаровался в военных. Я думал — это умные люди, которые способны нас защитить. На самом деле, в армии мало образованных, грамотных, умных людей. Больше тех, кто очень узко мыслит. Самый распространенный пример: если перед тобой стоит кто-то выше по званию и должности, ты для него просто холоп, никакого уважения. Мне было тяжело с этим справиться.

Текст: Дмитрий Заплешников

Обложка: Rafael Romero

Обсудите этот текст на Facebook