Наши голоса на выборах будут считать 63 тысячи беларусов. Как выяснилось, попасть в закрытый клуб опытных членов избиркома — импосибл мишн, даже если ты студент Гарварда и умножаешь пятизначные числа в уме. The Village Беларусь выяснил, кто эти люди, которые годами считают наши голоса на выборах, спросил у них, как они попали в закрытый клуб, и попытался выяснить у власти, какие суперспособности нужно иметь, чтобы оказаться в числе избранных.

Текст: Ирина Горбач

Выборы в избирательные комиссии как игра в имитацию беспристрастности

Подсчет голосов на выборах — многоуровневый квест, и участковая избирательная комиссия, в которую в этом году пытались попасть больше 2 тысяч независимых беларусов, — только первая комната. Прежде чем оказаться на устах у Лидии Ермошиной, каждый голос проходит через чистилище из еще четырех вышестоящих комиссий — районные в городах, городские, областные и Минскую городскую. На выходе Центризбирком получает отполированную системой единицу (голос), полностью очищенную от примесей человеческого фактора.

В этой системе УИК — хоть и только первый, но очень важный этап, особенно, если выборы демократические. Именно члены участковых комиссий выдают и собирают бюллетени и считают голоса. Все остальные вышестоящие комиссии работают с цифрами в итоговых протоколах, которые им передают с участков.

Выборы в члены базового избиркома в Беларуси больше 20 лет были простой формальностью, и составы комиссий все это время только в отчетах исполкомов выглядели пестро. Эксклюзивность сегодняшней ситуации лишь в том, что теперь дискриминацией возмущены не только правозащитники и члены оппозиционных партий. Взгляните.

Во время президентских выборов в 2010 году исполкомы приняли в составы УИКов:

  • 88,3% желающих от трудовых коллективов,
  • 86,2% подавших заявления выдвиженцев от граждан,
  • 71,1% тех, кто выдвигался от политических партий
  • 12,6% от числа выдвинутых представителей оппозиционных партий.

Можно предположить, что остальные беларусы с альтернативными взглядами выдвигались от граждан, но нет. Таких было только 24 человека. В итоге представителей оппозиционных партий в УИКах было как алкоголя в кефире — 0,1%. Во время президентских выборов 2015 года сложилась примерно такая же картина. Вот как тогда комментировали выборы в УИК правозащитники: «Решения исполкомов принимались без обсуждения кандидатур, выдвинутых в состав УИК, голосование в большинстве случаев проходило по всему, заранее подготовленному исполкомами, списку кандидатур; как правило, решения принимались в течение 15-30 минут». Это очень что-то напоминает, правда?

Показная пестрота — неотъемлемый атрибут выборов в УИК, от которого, может, и отмахнулись бы как от трудозатратного ритуала, если бы не требования законодательства. Впрочем, прописанные в Избирательном кодексе пожелания к составу участковых комиссий настолько минимальны, что оставляют широкое поле для грубых маневров. Избирательный кодекс ничего не говорит о критериях, которыми должны руководствоваться исполкомы, голосуя за претендентов в избиркомы. Также он прямо не запрещает собирать корпоративы на избирательных участках — формировать УИК из работников одного трудового коллектива. Тем не менее, формально власти стараются держаться в рамках политического приличия. Списки членов УИК на сайтах исполкомов могут даже вызвать умилительную слезу — какая, оказывается, у нас в стране насыщенная общественно-политическая жизнь. Но стоит вбить фамилии членов закрытого клуба в гугл — и добро пожаловать в феодальную реальность.

Мы так и сделали — прошлись по итоговым спискам членов УИК на сайтах исполкомов и проверили, где работают люди, которых взяли в избиркомы нескольких районов Минска. При этом действовали по законам центризбиркомовского жанра — тщательно проверили 15 % всех участковых избиркомов в Минске — около 100 штук (всего их в Минске 687). Еще несколько десятков избирательных комиссий проверили ребята, которых туда не взяли. Вы можете ознакомиться с их находками тут и тут.

Для наглядности самые типичные и смешные находки (оказывается, наши голоса считает даже зоопарк) мы оформили в таблицы и раскрасили отдельным цветом каждый уникальный способ выдвижения во втором столбце и место работы в третьем. Получился классический мем про «ожидание/реальность».

Вот главное из того, что мы обнаружили:

Избирательные комиссии на каждом участке минимум на 80% состоят из членов одного трудового коллектива. Да и те оставшиеся 20% можно объяснить ограниченностью гугла, который ничего не знает о том, как зовут школьного повара или рядового станочника с МАЗа.

Некоторые комиссии кочуют от одних выборов к другим полным составом, в других — есть переменные. Похоже, что на выборообразующих предприятиях есть скамейка запасных — некоторые члены закрытого клуба пропускают отдельные выборы по неизвестным нам причинам, но потом появляются в списках вновь.

Самые опытные члены УИК обладают суперспособностью переобуваться (зачеркнуто) перевоплощаться. Вчерашние коммунисты в этом году будут считать голоса как выдвиженцы от Красного Креста. Некоторые фамилии в списках за 10 лет участия в выборах пережили больше трех общественно-политических инкарнаций.

Расхожее мнение, что в избирательных комиссиях заседают в основном учителя, неверное. Учителей, преподавателей и сотрудников детских садов в списках действительно много, но на участках полно других бюджетников — врачей из больниц, поликлиник и родильных домов, работников стройтрестов, автобусных парков и ЖЭСов, сотрудников разных рангов практически со всех крупных предприятий в городе — от «Керамина» от «Завода игристых вин». Мы не включили в таблицы, опубликованные выше, много других известных организаций, сотрудники которых в этом году тоже будут считать наши голоса на выборах — БелЖД, Минский метрополитен, Белгосстрах, «Минскреклама», «Гаражи, автостоянки и парковки» и другие.

Считать голоса за очень опытного президента должна команда профессионалов

Работники исполкомов называют такую картину (корпоративы на избирательных участках) случайным совпадением. Мол, хоть Избирательный кодекс и не запрещает членам УИК быть коллегами, а точнее начальниками и подчиненными, но специально по этому признаку заявки желающих никто не сортировал. А руководствовался другими очень важными критериями, главный из которых — опыт участия в избиркоме. Естественно, только последний фаталист доверит выборы очень опытного президента профанам.

Мы попытались задать вопросы, которые выбиваются из этой формально идеальной картины, руководителям минских исполкомов. Но они (ожидаемо) общаться не захотели и посоветовали обратиться к ним через официальный запрос. А глава скандальной Администрации Фрунзенского района для надежности еще и заблокировал в мессенджерах.

Зато к нам попала видеозапись со встречи с главой Центрального района Минска, на которой отвергнутые выдвиженцы от граждан (таких в этом районе — около 40 человек) задали Дмитрию Петруше все главные вопросы. Приводим ответы руководителя администрации.

— Вы наверняка слышали про инициативу «Честные люди». От нее более 2 тысяч человек по всей стране подавались в УИК в качестве выдвиженцев от граждан. И сегодня мы видим тотальный отказ от включения этих людей. Как вы можете объяснить, почему этих людей не включают? Ваш коллега сказал, что руководствуетесь опытом. Но это из разряда «нужен выпускник вуза с 20-летним опытом». Такого не бывает. Чтобы получить опыт, нужно туда попасть.

— Почему этот вопрос к главе Администрации? Я просто веду заседание… Каждый руководствуется своими принципами. Я обращал внимание не все моменты. Если человек подается в комиссию, да, характеристика вроде бы не обязательна, но мы обращаем внимание на все документы — и на характеристики, и на рекомендации. Я не хочу переходить на личности, но как готовят документы некоторые политические партии? Их выдвиженцы не получили характеристик. Да, они не обязательны. Но надо же охарактеризовать человека, которого вы предлагаете. А то — вот кот в мешке, пожалуйста, он хочет. Но так нельзя, понимаете? Это люди решают. Зачитывают характеристики, отмечаются лучшие стороны и принимается решение. Оно принимается большинством голосов.

— Можете ли вы сказать честно, что сегодня на голосовании комиссии по Центральному району, не было договоренности, как голосовать, которая была вчера в администрации Фрунзенского района?

— Я таких фактов не знаю. Я даже не знаю, о чем вы говорите с Фрунзенским районом.

— В 37-й избирательный участок сегодня прошли 13 человек, из них как минимум 11 человек — это работники «Минскхлебпром». Двое из этих 13 подались якобы от группы граждан, но они тоже работают в «Минскхлебпроме». Скажите, пожалуйста, Избирательный кодекс что думает по поводу такого монопольного участия сотрудников одного предприятия?

— Во-первых, Избирательный кодекс этого не запрещает. И если граждане выдвигаются, мы их точно так же рассматриваем. Значит, они дали хорошо оформленные документы, и администрация сочла нужным их включить. Однозначно, опыт учитывался. По крайней мере, я лично учитывал опыт, когда голосовал.

Вопросы исполкомам беларусы задавали не только на ни к чему не обязывающих встречах, но и в суде. По данным Центризбиркома, суды рассмотрели 405 жалоб на решения об образовании избирательных комиссий и удовлетворили — ноль.

Мы поговорили с Дмитрием Бачило, который выдвигался от граждан в УИК на 10-м участке в Советском районе и после отказа попытался обжаловать решение исполкома в суде. У Дмитрия к Администрации Советского района было несколько претензий. Во-первых, к формальности голосования. Он заметил несовпадение количества рук, поднятых за и против него во время голосования — 4 на 4 — с цифрами в официальном протоколе — 2 против 4. Во-вторых, его возмутил тот факт, что все 13 избранных членов УИК на проверку оказались сотрудниками районной школы. «Это дискриминация. Людей в комиссию выбрали по принципу одного трудового коллектива, а меня оттуда пнули, потому что я к нему не отношусь», — объясняет суть своей претензии Дмитрий.

— Я сделал видеозахват трансляции с моментом голосования, скинул на флешку и предоставил ее на суде. Но наша видеозапись не была принята в качестве доказательства под предлогом, что мою запись нужно сверять с подлинником, а подлинника не существует, потому что запись трансляции в Администрации не вели.

Тот факт, что все члены УИК — работники одного учреждения, по словам юриста исполкома, не является дискриминацией, потому что людей в комиссию выбирали, руководствуясь их опытом работы в УИК, ведь выборы президента — это очень важное событие.

Вопрос, как я могу получить опыт, если меня в комиссию не принимают, остался без ответа. Также юрист исполкома не моргнув глазом заявила, что трудовые взаимоотношения никак не влияют на взаимоотношения в комиссии.

То есть факты нарушений очевидны, но собрать доказательства и выиграть на суде просто невозможно, так как формально закон соблюдается, — рассказал Дмитрий.

То же самое рассказывают в соцсетях другие претенденты в избирком о своих попытках выяснить через суд причину отказа и добиться справедливости.

Яна Воробьева:

— В суде мне не предоставили даже слово… Это было легко и красиво. Как забрать конфету у ребенка. Скорее, даже, не заметить ребенка.

Моя подготовленная речь, дипломы, контракты с места работы, доказательства моей активности в жизни города так и остались лежать в папке.

Поскольку у меня не было достаточного юридического опыта, я полностью положилась на инициативу #честныелюди Однако этого оказалось недостаточно.

Кроме жалобы с прошением о том, чтобы я выступала от имени 10 заявителей необходимо была заверенная у нотариуса доверенность всех этих лиц (как сделать это за выходные?) Суд это прошение не удовлетворил и т.к. никто из заявителей не присутствовал говорить имели право только поверенные администрации Октябрьского района и прокурор.

В свою защиту администрация сказала, что все прошло по закону, всех хватало, все голосовали, нарушений не было, все у нас нормально и стабильно.

Судья долго читал протоколы заседания и едва сдерживал улыбку (по крайней мере, мне так показалось) после того, как каждый член УИК оказывался причастным к школе №40. Кто педагог-организатор, кто завуч, кто учитель.

Чётких критериев, по которым берут в УИК, нет, сказал помощник прокурора. Поэтому моя жалоба тоже не может считаться обоснованной. Ведь все прошло без нарушений и все голосовали.

Поверенные администрации высказались, что при отборе кандидатов внимание обращалось на следующие критерии:

  • опыт работы в УИК (см. курица-яйцо);
  • активная гражданская позиция (все избранные члены беспартийные, как и я в том числе);
  • образование (у меня высшее и у всех подавших тоже)
  • знание кодекса (а как вы это собрались проверять, ЦТ?);
  • участие в городских мероприятиях (я принимаю в них непосредственное участие, как это вообще может влиять?).

Ульяна Шишкова:

— Сидит прокурор в милицейской форме со все время опущенными глазами и кажется практически засыпает, изредка отклоняет наше очередное ходатайство. Немного более часа это все продолжается… Выясняется, что все избранные члены комиссии по моему участку являются сотрудниками одного трудового коллектива МАЗ, куда вошел даже слесарь. Хотя их кандидатуры выставляются от совершенно разных профсоюзов, организаций и партий. Причем все, кроме двух товарищей, ранее были членами избирательных комиссий в 2019 и в 2016 годах… Потом перерыв полтора часа и зачитывается решение суда, в котором сообщается, что нам отказано в удовлетворении жалобы. Причина — все делалось по протоколу, сроки соблюдены, нет нарушений и прочее блаблабла…

Во время заседания было стойкое ощущение, что судья, прокурор, представитель администрации понимают, что все происходящее это театр абсурда, но продолжают для галочки в нем участвовать, а мы пытаем посмотреть в их глаза и увидеть, что там. И в глазах тетеньки из исполкома явно читается страх.

Лидия Ермошина, глава Центризбиркома, еще на прошлогодних выборах прокомментировала ситуацию, возмутившую беларусов:

— Что касается формирования участковых комиссий из разных членов одного трудового коллектива, но которые выдвинуты самыми различными способами — от граждан, общественных объединений, трудового коллектива, различных структур — это абсолютно законно. И говорить о какой-то зависимости невозможно. Тут нет коррупционных составляющих и не может быть. Они (члены комиссий – The Village Беларусь) не связаны никакими экономическими интересами, проводя выборы, и не связаны ничем с кандидатами в депутаты.

По теме высказалась постом в Facebook и Лилия Ананич, экс-министр информации, а теперь депутат:

То, что власти называют случайным совпадением и даже нормой, юристы считают дискриминацией. Мы попросили прокомментировать ситуацию адвоката Максима Знака.

— Полагаю, что любой единственный критерий, положенный в основу отбора может означать дискриминацию, и не важно, какой именно: члены одного коллектива, ранее имевшие опыт или какой-либо другой. Избирательное право у нас равное, количество голосов у всех одно, значит и исполнять гражданскую обязанность по подсчету голосов могут в равной степени все. В статье 66 Конституции написано, что выборы являются равными: избиратели имеют равное количество голосов, — объяснил юрист.

Как попали в УИК люди, которых туда приняли

В конце концов, мы попытались поговорить с самими опытными членами УИК. Связались с несколькими учителями, преподавателями и сотрудниками организаций из утвержденных исполкомами списков, чтобы спросить, какими суперспособностями обладают эти люди и как им удалось попасть в закрытый клуб. Но дать комментарий нам согласилась только одна девушка с розовым сердечком на аватарке.

Ольга, сотрудница крупного минского предприятия.

(героиня попросила сохранить анонимность и изменить ее имя, но нам известно, в состав какой УИК она входит и на каком предприятии работает)

— Вы первый раз будете считать голоса на выборах?

— Нет, я не в первый раз в избирательной комиссии. Начинала наблюдателем, и уже дважды была членом избирательной комиссии на выборах депутатов.

— Как вы думаете, благодаря каким качествам вас приняли в избирательную комиссию в этот раз?

— Я не знаю, благодаря каким качества, не могу сказать. И я очень огорчилась тому факту, что другие не попали. Я видела, что на наш участок подали заявления два человека из группы «честные люди», но судя по публикациям никто не прошел.

— Вы сами захотели быть наблюдателем на выборах и членом избирательной комиссии или вам предложили на работе? Или может на вас давили?

— В начале, когда мне коллеги предложили выдвинуться от коллектива наблюдателем, я согласилась, не зная, что это такое. Но потом мне очень понравилась атмосфера этого мероприятия. Меня умиляют дедушки с бабушками, которые приходят на выборы, как на праздник. Мне нравится наблюдать за гордостью тех, кто приходит в первый раз. Люблю наблюдать, как люди приходят целыми семьями, и понимать, что много тепла вокруг и что семейные ценности никуда не делись. А еще музыка, живая музыка!

Но быть наблюдателем скучно, и когда в первый раз получилась стать членом избирательной комиссии я была этому очень рада.

— Состав избирательной комиссии как-то менялся за все это время, пока вы участвовали? Там был кто-то не из вашей организации?

— Состав меняется, но несильно. За последние 2 раза один раз была женщина не наша. Это не последние выборы, а предыдущие. Знать ее мы никто не знал, насколько я понимаю, она была в оппозиции к существующей власти. Но не могу точно сказать от кого. Относилась к нам она очень осторожно.

— Вы видели вбросы бюллетеней на выборах? Сталкивались с нечестным подсчетом голосов?

— Я могу сказать честно, что лично я не видела вбросов бюллетеней, лично меня никто никогда не просил считать нечестно. Я уверенна в своих коллегах, каждый из нас считает, и мы передаем все цифры председателю комиссии.

— А как вообще происходит подсчет?

— Все члены комиссии становятся вокруг стола буквой П — одна сторона открыта, чтобы наблюдатели могли нас видеть. Подносится урна к столу со стороны наблюдателей, демонстрируется, что она закрыта и опечатана. Потом ее вскрывают, кто-то из ребят переворачивает урну над столом и все высыпается. Бюллетени рассыпаются по всему столу. Дальше каждый из нас начинает считать. Когда все бюллетени уже подсчитаны, председатель подходит к каждому члену комиссии и спрашивает результаты подсчета каждого. Потом уходит, чтобы суммировать и докладывает уже всем результаты подсчета. О правильности подсчетов судят по количеству пустых бюллетеней. Если математика сошлась, то нормально, подсчитали правильно. Ошибиться, наверное, можно — человеческий фактор, листочки тонкие, могут склеиться. Но если знать общее количество бюллетеней и сколько голосов насчитали и сколько осталось пустых, то можно выявить ошибку. Если ошибка будет, то, конечно, будем пересчитывать. Но при мне такого не было.

— Вы верите в честные выборы? Что вы будете делать, если заметите вбросы или неправильный подсчет голосов?

— Плана действий у меня нет. Знаю, что я буду считать честно. И не думаю, что кто-то из моих коллег будет считать иначе. Я просто верю своим коллегам и верю в их честность. Насчет честных выборов я не знаю, но не потому, что мы будем считать как-то не так, а потому что меня очень пугает то, что я вижу. Как сейчас на уровне государственных структур решаются вопросы и что очень много подписей за Виктора Дмитриевича и Валерия Цепкало посчитали недействительными. Очень пугает, что будет. И я очень надеюсь, что у меня не изменится мнение о выборах. Очень важно, чтобы пришли голосовать все и в день выборов.

Обсудите этот текст на Facebook