В 2000 году Слепянская водная система в Минске была включена в авторитетную «Всемирную энциклопедию архитектуры». Однако за минувшие годы этот грандиозный проект пришел в запустение. The Village Беларусь прогулялся с координатором общественной кампании «Город — для горожан» Денисом Кобрусевым от Антоновского парка до Серебрянки, чтобы узнать, почему за систему нужно бороться, и как добиться того, чтобы горожане принимали решения.

Слепянская водная система — одно из значимых достижений советской ландшафтной архитектуры. Каналы, каскады и рукотворные водопады, протянувшиеся более чем на 22 километра, должны были выполнять несколько важнейших функций: не только поставлять воду для технических нужд столичных заводов, но и улучшать экологическую обстановку и служить местом отдыха для горожан. Проект был завершен в 1985-м, за его создание авторы получили Государственную премию СССР.

Текст

Тамара Колос

Фотографии

Евгений Ерчак

«Обвинения в том, что Евросоюз дает нам деньги, не соответствовали действительности»

Я родом не из Минска — приехал сюда из Гомеля, когда поступил на истфак БГУ. Тогда сферой моих интересов было историко-культурное наследие. Например, мы много работали над благоустройством старых кладбищ под Молодечно.

В 2011 году, после выборов, мы задумали создать организацию, которая бы помогала в решении проблем минчан. На тот момент мы не собирались заниматься уплотнениями или вырубкой зеленых насаждений, наоборот, более локальными проблемами — вроде дворов или благоустройства дорог. Но оказалось, что большинство запросов минчан касалось серьезных градостроительных проектов, и потому нам пришлось с нуля разрабатывать эту сферу.

Мы выбрали название «Европерспектива» — но не потому, что ратовали за вступление Беларуси в Евросоюз. Просто в то время была очень модной приставка «евро» — евроаптека, евроремонт, это ассоциировалось с чем-то добротным. Плюс ко всему одна из целей нашей организации заключалась в том, чтобы качество жилья, дворовых территорий приближалось к европейским стандартам.

Первым кейсом стал Севастопольский парк, через который хотели проложить третье транспортное кольцо. Спустя годы борьбы совместно с местными активистами нам удалось на уровне законодательства сохранить лесной массив. Так мы стали заниматься в большей степени проблемами города. Одним из наиболее громких кейсов того периода стало уплотнение Уручья-2, которое фактически вывело градостроительные протесты в Минске на новый уровень и задало планку. Кроме этого, мы занимались противодействием уплотнению Востока-2 (панельный квартал «Бабье лето»), сохранением яблочных садов в Курасовщине и многим другим. Это бездонная ниша — за годы мы изучили практически каждый проблемный уголок Минска.

Инсинуации, что нам якобы дает деньги Евросоюз, не соответствовали действительности. Главнее было то, что конкретные люди обращались к нам за помощью, а не то, как нас называли чиновники. Тем более что в те годы чиновники владели воинственной риторикой и всех активистов называли «провокаторами», а несогласных местных жителей — «коллективными эгоистами, которые не хотят пускать в свои микрорайоны новых жильцов».

Риторика была жесткой, и у нас не получалось выстроить диалог с властями. Сейчас все изменилось. Да, Андрей Шорец порой говорит что-то подобное, но это слабые отголоски былого.

Уже давно не модно так говорить, наоборот, идет тренд на привлечение горожан к благоустройству города.

До 2015 года мы занимались градостроительными конфликтами по всему городу. А потом состоялась корректировка генерального плана города, и мы поняли, что это реальная возможность повлиять на генплан. Ведь до того момента этот документ никогда не обсуждался с общественностью.

Тогда мы взяли название «Генплан для минчан» и приступили к решению нескольких задач: первая — проанализировать очень объемный документ на наличие подводных камней; вторая — вовлечь ранее неактивных жителей в этот процесс. Многое нам удалось. Например, убрать из генплана уплотнение квартала на ул. Кирова «Ворота Минска». К сожалению, проекты насчет отмены сноса Осмоловки не удалось пролоббировать. Скорее всего, это в любом случае было невозможно, так как на все отводилось ровно 25 дней.

В результате деятельности активистов и местных жителей генплан стал лучше, из него исчезли многие спорные моменты. Например, в нем прописывалось, что горисполком должен иметь право изменять параметры застройки на уровне детальных планов. Это значит, что если генплан запрещал что-либо строить на определенном участке, достаточно было разработать детальный проект и обойти запрет. Это давало слишком много власти исполнительным органам. Мы это просто убрали от греха подальше.

Теперь мы называемся «Город — для горожан», так как наша деятельность вышла за пределы Минска. Много запросов поступает из регионов: Солигорск, Лида, Гомель, Боровляны, Прилуки… Таким образом, сменив название, мы стали работать на всю страну.

«Первое лицо государства сам нарушает правила, подписывая указы»

Многие проектировщики сравнивают себя с врачами. Мол, когда мы приходим к докторам, то не указываем им, как нас лечить. Но это абсолютно разные вещи, к тому же врачи тоже разные бывают. Да, проектировщики знают нормы, обладают знаниями, но в процессе развития города должны участвовать и горожане. Они вправе выбирать стратегию развития и решать, что им нужнее: сквер, больница, парковка или еще что-нибудь.

Мы выступаем за то, что всегда необходимо слушать жителей. Но процесс должен выглядеть как диалог. Наши шведские партнеры, занимающиеся развитием города, выделяют три качественных уровня обсуждений. Первый — дебаты: мы можем видеть это на наших общественных обсуждениях, когда все ругаются. Второй — дискуссии, когда разговаривают более спокойно. И третий — диалог, когда городские власти прислушиваются к местным жителям и наоборот. Именно при диалоге возникает устойчивое развитие городского пространства, с определенным видением районов. Доказано, что при такой форме общения горожане чувствуют психологический комфорт и сопричастность к управлению городом, из-за чего впоследствии более склонны вкладывать деньги в благоустройство общественных территорий.

У нас же сейчас дела обстоят следующим образом: у города нет денег, чтобы произвести благоустройство всех дворовых территорий и поддерживать их в хорошем состоянии. Но при этом власти хотят, чтобы люди за свой счет ремонтировали дворы и детские площадки. Жители, в свою очередь, озлоблены на городские власти и обвиняют их в нежелании слушать. И если не разорвать этот порочный круг, наш город так и останется неблагоустроенным и серым, а люди — озлобленными. И не будет никакого развития.

В Швеции процесс общественных обсуждений проходит по-другому: отдельно с крупным и мелким бизнесом, отдельно с жителями и собственниками. И потому лишь малый процент детальных планов впоследствии не реализуется или забраковывается. У нас же все наоборот — многие планы вызывают широкий резонанс и не реализовываются. Например, как детальный план Осмоловки: на него потратили время и деньги, а в итоге так и не приняли и отправили на доработку года на два–три.

В чем наша проблема — местные исполнительные власти одновременно и разрабатывают, и утверждают детальные проекты. Получается, что один орган делает все, хотя было бы логичнее, если бы генплан утверждал Минский городской совет депутатов — политики, избранные людьми и представляющие их интересы.

Ведь чиновник Мингорисполкома никаким образом не ответственен перед горожанами. Его не избирали, и даже если он будет принимать непопулярные решения, это никак не скажется на его дальнейшей карьере.

Я не говорю, что если бы мы избирали мэра, то разрешились бы все проблемы. Но, по крайней мере, исчезла бы риторика вроде «провокаторы» и «эгоисты», а горожане и власти смогли бы договориться. Многие проблемы в городском развитии у нас возникают из-за малого количества рычагов воздействия на людей, которые принимают решения, как нам жить.

У нас все — через общественный резонанс. Только благодаря вмешательству множества людей Осмоловку удалось отстоять. Или как было с зелеными насаждениями в городе — вначале большая буря, много недовольных людей, после чего в дело вмешивается первое лицо государства, которое говорит: «Не вы садили, не вам вырубать». Возникает временная лакуна, активисты успевают что-то сделать и что-то отстоять, а потом все начинается по новой. Это как круги на воде: бросил камень — пошли волны, а потом все успокоилось.

Мы должны решать подобные проблемы на уровне закона. Например, на данный момент нам нужна схема уникальных зеленых территорий для их дальнейшего сохранения. Это позволит установить жесткие законодательные рамки, чтобы ни у одного застройщика или чиновника не возникло желания что-либо построить в водно-зеленом диаметре.

Но, думаю, это все равно слабо повлияет на ситуацию. Ведь даже первое лицо государства сам нарушает эти правила, подписывая указы по изъятию больших кусков из рекреационных зон под застройку. Например, новое здание Верховного суда напротив Дворца Независимости находится в водно-зеленом диаметре, где по генплану строить ничего нельзя. Но потом подписывается указ, по которому в документ вносятся изменения, и из ландшафтно-рекреационной зоны изымается конкретно этот кусочек. Или скандально известная застройка Dana Holdings на Октябрьской площади. Указ президента — и не проводится никакого конкурса на архитектурную застройку, никакого аукциона, никакого общественного обсуждения, даже архитектурно-планировочную концепцию горожанам толком не показали. Плохо, если такая практика будет сохраняться в дальнейшем.

Помню, на Цнянском водохранилище владелец «Экспобел» Петр Синкевич собирался построить ФОК с теннисными кортами тоже согласно поручению главы государства. Но в итоге стройка была заморожена: деревья вырубили и так ничего и не сделали, все законсервировано. И это тоже одна из наших проблем — когда застройщики внедряются, столбят место, и ничего не доводят до конца.

«Потенциал Слепянской системы так и не был использован»

Нам удалось проговорить на уровне генплана, как важно сохранять водно-зеленый диаметр, в том числе и Слепянское полукольцо. Теперь дело за малым: закрепить в документах «красные линии», за которые нельзя заходить. Потому что, несмотря на ее уникальность, в Слепянскую систему понемногу, кусок за кусочком, вторгаются объекты, которые разрушают эту зеленую зону. Например, бизнес-центр на Мирошниченко, торговый центр на Кольцова Nord City, Торговый дом Азербайджана у Национальной библиотеки, жилой комплекс «Аквамарин», высотка на перекрестке Васнецова и Плеханова и так далее. В итоге мы наносим непоправимый урон Слепянской системе. Мало того что не смотрим за ней, из-за чего она разрушается, так еще и позволяем застройщикам строить на местах, которые когда-то обладали колоссальным потенциалом.

Для чего была создана Слепянская водная система? Заводам нужна была вода для нужд производства. Когда строили Вилейско-Минскую водную систему, проектировщики думали пустить воду по трубам. Но потом ландшафтные архитекторы предложили пустить ее поверху — создать и благоустроить водное пространство с парками.

Сегодня Слепянская система — это 22 километра, 14 озер и 13 каскадов, перепад высот между началом и концом составляет 31 метр. Все продумано до мелочей, так как система должна была выполнять не просто декоративную функцию, но и преследовать практические цели.

Я знаком с одним из создателей Слепянской системы — Борисом Олеговичем Юртиным, ландшафтным архитектором. Он рассказал, что потенциал системы так никогда и не был использован. Видите эти спуски к воде? Они сделаны не просто так. По каналам на лодках и катамаранах должны были кататься местные жители. Или, например, на Востоке-2, где тренируются олимпийские резервы, был специально предусмотрен канал длиной около 100 метров и глубиной около полутора метров, чтобы дети могли плавать там на байдарках. Система предусматривала и отдых горожан, и тренировки и была просто красивым объектом.

Обратите внимание на шаровидные ивы вдоль каналов — они сажались с определенной целью, чтобы создавать красивый вид. А теперь посмотрите на деревья, которые недавно посадил «Минскзеленстрой» — когда саженцы подрастут, они ничем не будут отличаться от любого другого насаждения в городе. Вот разница между советским и современным проектированием.

Сегодня из-за отсутствия капитального ремонта кое-где обвалились набережные, ступеньки. Борис Олегович предлагал один из методов сохранения Слепянской водной системы — относиться к ней как к единому целому, а не как к сумме отдельных частей. У всех 22 с половиной километров должен быть один хозяин и один управляющий орган. Но сегодня единая система разделена границами городских районов и детальными планами.

На всю Слепянскую систему нужно разработать один проект, чтобы видеть ее цельно. Думаю, первым делом нужно проложить вдоль нее дорожки для велосипедистов и пешеходов. Город говорит, что это дорого — но это не так. Ведь тропы для занятий спортом — вложение в здоровье нации. На таких дорожках бабушки занимаются скандинавской ходьбой, дети и взрослые катаются на велосипедах — в результате люди меньше обращаются в поликлинику, меньше болеют, не курят, и в целом наступает полный ЗОЖ. Это же все возвращается.

Второе — Слепянская система может стать туристическим объектом для приезжающих по безвизу. На уровне генплана прописана стратегия развития туристического потенциала. Вы не поверите, но на Слепянской системе лишь один объект отмечен как туристическая зона, которую нужно развивать, — это Цнянское водохранилище. Зато почему-то так же отмечен проспект Дзержинского, где нечего делать.

«Для изменения системы нужна мощная политическая воля»

Слепянская водная система — абсолютно уникальный объект, которому незаслуженно не уделяется должное внимание. Да, на уровне генплана еще раз признали, что это ценность. Но власть привыкла измерять городские пространства в следующих категориях: квадратные метры, рабочие места, инвестиции. И очень не любит рассматривать категорию трат на благоустройство и прочее.

Думаю, вместо того чтобы делить «Минскзеленстрой» на районные подразделения, было бы разумнее образовать единую организацию наподобие «Минсктранса», например основать «Парки города», которая бы занималась всеми зелеными зонами в едином комплексе, в том числе и вдоль Слепянской водной системы. Но для изменения существующего порядка нужна очень мощная политическая воля, допустим, того же Шорца, и ясность понимания, для чего мы это все делаем. А у города этого понимания нет.

Схема озелененных территорий, которую разработал «Минскградо», будет вынесена на общественное обсуждение. Первым делом мы проанализируем, насколько она учитывает Слепянскую систему и прилегающие к ней парки. Если мы как минимум на уровне схем закрепим границы, это уже будет первым шагом. Затем станем лоббировать вопросы реконструкции. Но, думаю, мало надежды, что власти к нам прислушаются. Даже Свислочь, которая считается нашей главной рекой, очень медленно реконструируется. А уж до Слепянской системы, скорее всего, руки дойдут нескоро.

«Горожане готовы драться за каждое дерево»

Водно-зеленый диаметр Минска, в том числе Свислочь и Слепянская система, позволяют удалять из города выхлопные газы, отходы производства и другие вредные вещества. Это экологический коридор первого порядка, что означает — один из важнейших. И если на протяжении этой системы строить высотные дома единой стеной, поток воздуха перекроется.

Не думаю, что местные жители позволят застроить Слепянскую систему какими-нибудь торговыми центрами. Сейчас все изменилось. Например, раньше, когда в городе было много зелени, вырубка деревьев горожан не волновала. Но теперь, когда зелень исчезла с проспектов, она стала важна.

Сегодня горожане готовы драться за каждое дерево. Это дает большие возможности для сохранения зеленых насаждений. Любопытно, что в новом генплане 2015 года, чтобы обеспечить пресловутые два миллиона населения нормативами озеленения, в черту города включили территорию лесов возле Минского моря. С тем же успехом мы могли включить в генплан Минска Беловежскую пущу. А ведь чем больше город, тем больше зеленых пространств должно в нем присутствовать.

Что сейчас важно для минчан? В первую очередь, изменение правил общественных обсуждений — «Минскградо» поддержал предложение общественности заранее информировать минчан о предстоящей разработке проектов детального планирования. Мы и другие общественные организации это лоббировали на протяжении года, чтобы сделать публичные обсуждения более удобными для горожан.

Что это даст? Перед тем как разработать, условно говоря, проектную документацию для Тракторного поселка, людям на сайте исполкома сообщат, что в течение месяца они могут присылать свои предложения. Это позволит проектировщикам заранее узнать, что думают и хотят жители.

Изменения правил общественных обсуждений — это путь к пресловутому диалогу или дискуссии, которая поможет избежать бессмысленной и беспощадной борьбы между горожанами и властями.