Провластные каналы опубликовали видео, на которых журналист Роман Протасевич говорит, что сотрудничает со следствием и дает признательные показания. Отец и мать Романа говорят, что манера речи совершенно не характерна для их сына, что лицо покрыто толстым слоем грима и что, вероятно, он говорит под принуждением. Психолог Наталья Скибская, которая была волонтером на Окрестина, рассказала о том, что делать, если требуют «покаяться» на камеру, как сохранить психическое и физическое здоровье за решеткой и как относиться к таким показаниям под принуждением. Запись беседы приводит Радио «Свобода».

— Признательные обращения, записанные на видео, вроде записи с Романом Протасевичем, очень напоминают видеообращения заложников террористических группировок. Такие вещи давно практикуют и в кадыровский Чечни. Как бы вы охарактеризовали такую практику, которую и ранее власти Беларуси использовали, — а сейчас она просто на поток поставлена? Как относиться к признаниям, сделанным на милицейскую камеру?

— Однозначно, как к показаниям, данных под принуждением. Люди, которые дают такие показания, находятся в заложниках у органов, которые, надеюсь, будут признаны и международным сообществом как террористические. Я внимательно несколько раз посмотрела видео с Романом Протасевичем, сравнила с другими видео такого рода. Из доступных 30 секунд сложно делать выводы, но абсолютно очевидно, что человек находится в стрессе. При этом Роман ведет себя очень грамотно. Выполняя все рекомендации, которые дают людям, чтобы быть готовым к такой ситуации — как себя вести, когда тебя взяли в плен.

— Объясните, что значит — грамотно себя вести.

— Мы не знаем, с какого дубля делалась эта запись. Мы не видим человека целиком. Мы не видим его тела. Многие в комментариях пишут — представляем, сколько у него синяков на теле. Мы этого не знаем. Рукава байки натянуты на руки, может, там наручники. В целом он ведет себя нормально — не сопротивляется, не проявляет агрессию, он ведет себя покорно. Не чрезмерно покорно, но делает то, что, похоже, ему и приказали. Так и полагается себя вести, потому что, когда ты находишься в плену, самое важное там — сохранить свою жизнь. Со всем остальным мы потом разберемся.

— То есть, стих про парня, который стойко держался на допросе, не актуален в современных условиях? Он слишком идеологический, наверное...

— Есть хорошая песня, в которой такие слова: «За краіну крыўдую, а ў героі не рвусь, бо не любіць герояў мая Беларусь». Быть героем и геройствовать — хорошо, конечно, но если честно, то дальше что? Самое важное — сохранить себя, сохранить себя в собранном состоянии. Люди, которые твердо держатся своей позиции, в том числе и в тюрьме, вызывают уважение. А дальше что? Мне кажется, что важно, чтобы они сохранили себя, свою жизнь, свою психику. Когда мы начинаем «возникать», сопротивляться, могут оказать более жесткое воздействие.

Есть еще вероятность, что Романа не будут избивать. Как, надеюсь, не избивали Виктора Бабарико. Не трогали, тех, кто знаменит. Если с людьми, которые на слуху, что-то случится, будет больший резонанс в обществе. А многие рядовые люди, к сожалению, — строки в телеграмм-каналах. Я очень люблю героев, я очень их уважаю, и, как говорит Маша Колесникова, мы все герои, и я тоже герой, потому что я тоже высказывала свою позицию. Но геройствовать нужно разумно, нужно заботиться о своей безопасности, нужно становиться на взрослую позицию. Иногда более важно проиграть бой, чтобы выиграть войну. Если вам сломают позвоночник, руки или ноги, и вы потом будете восстанавливаться год, кому от этого станет лучше?

— Какие психологические, физические и медикаментозные методы воздействия здесь могут использоваться?

— В ситуации с Романом достаточно того, что его девушка находится в заложниках. Кто-то испугается за свою жизнь, но чувство вины и тревоги за другого человека — это еще больший рычаг. Поэтому, если требуют выкуп, не похищают миллионеров, а похищают их детей. Психологическое давление — сильный рычаг. И страх прежде всего влияет на наши действия. И это главнейшая оружие этих служб. Страх и террор — это то, что нам не дает двигаться и делает нас подконтрольными, к сожалению.

— Вы работали с заключенными Окрестина в августе-сентябре. Ваш сын прошел через Окрестина в августе. Какая психологическая помощь нужна жертвам и всем ли она нужна?

— Всех заставляли подписывать бумаги, что они обещают не принимать участия в несанкционированных массовых мероприятиях. В августе, когда люди выходили избитыми, на них не надо было уже оказывать особого давления. Они уже были запуганы, затерроризированы. Если представить число задержанных в тот момент и число тюремщиков, то, если бы эти люди были в другом состоянии, они могли бы тюрьму изнутри разорвать. Но они были в подавленном и измученном состоянии. Всем им угрожали тюремными сроками. Это действительно заложники, это действительно терроризм, и простить это нельзя и невозможно.

— Как жертвам, которых вынудили сказать что-то на камеру, к этому относиться? Как с этим дальше жить? Следует стоять твердо, рискуя здоровьем и жизнью?

— Я скажу неприятную вещь. Все граждане Беларуси, которые сейчас находятся на территории Беларуси, — заложники. И это нужно помнить. Тюрьма может быть большая или меньшая, худшие или лучшие условия заключения, но все заложники, ибо в нынешней ситуации даже выезд из страны стал большим вопросом.

Если вы попадаете в ситуацию ареста, захвата, то геройствовать, сопротивляться очень трудно. Если есть возможность избежать этого, нужно убегать. Если нет такой возможности и вы понимаете, что ситуация тупиковая, нужно взять себя в руки и дышать. Важно чувствовать себя в своем теле. В ситуации стресса бывает ощущение, когда человек «вылетает» из собственного тела, не чувствует рук, ног... Это запускает гормональный «коктейль» в организме, когда зашкаливает кортизол, потом болят почки. Все это в перспективе приведет к серьезному ухудшению здоровья.

Нужно максимально чувствовать себя живым, делать зарядку, растирать руки, ноги, стараться выпрямлять спину. По возможности нужно делать все, чтобы себя не оговорить. Вы сможете это сделать, если будете чувствовать себя ресурсными хотя бы сколько-нибудь. Если будете чувствовать себя в безвыходной ситуации (они делают все, чтобы так ощущалось), то может возникнуть ощущение — «я подпишу все что угодно, лишь бы меня выпустили». А им как раз это и нужно. И тогда нужно искать эту границу, чтобы сказать, что они хотят, но такими словами, чтобы не оговорить себя.

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!

Текст: Ганна Соўсь, Радыё «Свабода»

Обложка: Altin Ferreira

Обсудите этот текст на Facebook