Большинство беларусов положительно воспринимает цыган только в рамках ВИА на свадьбе родственников в Пинске. Во всех же остальных случаях ими брезгуют, им не доверяют, ими пугают детей. The Village Беларусь поговорил с цыганкой Анжелой, которая получила красный диплом и золотую медаль, работает с детьми ДЦП уже 10 лет, но по-прежнему постоянно показывает свои документы милиции. Анжела рассказала нам — правда ли, что цыгане крадут детей, почему цыганки-воровки быстрей выходят замуж и как относятся к ней минчане в транспорте.

«Дети-цыгане обычно билингвы»

Когда прихожу на собеседование, работодатели думают, что я хочу всех обворовать. Но как только слышат грамотную речь, видят награды: у меня школьная золотая медаль и красный диплом — успокаиваются, со временем начинают доверять.

Кстати, недавно продавала блоки для строительства, мой отец занимался стройкой, а блоки остались. А что добру пропадать, хотела их пристроить. Продавала через интернет, и когда парень приехал, он не смог сопоставить мою чистую русскую речь со внешностью. Но блоки забрал.

Коллеги привыкли, по крайней мере, не проверяют у меня карманы, когда я ухожу с работы. А новые, конечно, смотрят неодобрительно.

Сейчас в интернате работают строители. Ко мне подходит женщина из бригады и просит погадать. Я с уверенностью заявляю, что сейчас разложу карты Таро и начнем. Стараюсь отшучиваться. Беситься от таких ситуаций уже нет сил.

А так в метро, в электричке могут спросить: «А какой национальности?» — хватает же у людей наглости.

Еду как-то в метро, женщина с дочкой стоят, в грудь мне дышат. В одной руке пакет, в другой ноутбук, стоим все «плотничком». И она говорит свой дочке: «Оля, следи за сумкой». А я думаю: «Мать твою, я что, умею без рук воровать?». Задело и оскорбило зверски. Если в том виде, это вызывает столько вопросов, то, что было бы, надень я другую одежду?

Мама у меня светло-русая, со светлой кожей. И люди непонимающе смотрят вначале на меня, потом на нее. И брат светлый. А я всегда была смуглым ребенком. Даже придумала говорить людям, что приемный ребенок. Маме это было неприятно, но я так старалась меньше внимания на нас обращать, она вскоре стала меня понимать. Женщины сострадательно на меня смотрели. Я, как Иуда, отрекалась от своих родителей — не со зла, а просто мне так легче было.

Я полукровка. Мама светлая, а отец цыган. Смешанные браки тогда не приветствовались вообще. Родители моего отца не одобряли брак до последних дней своей жизни. Это их старший сын из 13 детей, и тут такая лажа. Родители жили, как обычная советская семья, уехали на Тракторный завод, стали в очередь на квартиру. Бабушка с дедушкой понимали, что мы внуки, но принять нас так и не смогли.

Отец по состоянию здоровья живет в Голландии. Там ему сделали две бесплатные операции, которые у нас оценили в 6000$. При переезде мигранты проходят медосмотр, и там поняли, что есть с сердцем проблемы — быстро сделали операции. Потом отец лежал в роскошной больнице, с выбором меню на день, с помощниками. Мигрантам дают социальное жилье, пособие. Но у цыган язык отвалится сказать спасибо тем, кто приютил их. И выучить язык для них перебор, они на жестах и на цыганском говорят. Такое нормально, и не только среди цыган.

 Цыгане эгоистичны, и, если можно так высказаться — кровопийцы. Дай возможность ничего не делать, они сядут на шею. Их нужно стимулировать что-то делать, а вариант уехать в другую страну этого не предусматривает.

«Цыгане не воруют людей, люди сами приходят»

Большинство моей родни живет в минском районе. И там практически никто не надевает длинные юбки. Но если мы едем к родственникам, то штаны я не надену, только юбка, и та ниже колен — такие традиции. Закрытый верх — оголять грудь позорно. В Европе цыгане могут надевать все: джинсы, куртки, майки, а если я так при родственниках оденусь, то меня засмеют до седьмого колена.

Мой отец не хотел, чтобы мы работали на улице. Старался, чтобы мы получили хорошее образование. Он сам работал на Тракторном заводе, и хотел социально-одобряемых должностей для детей. У меня высшее, брат закончил колледж. Работаем на государственных работах. А цыгане нас не понимают: как это мы не можем сегодня гулять и завтра гулять, как это нам утром на работу.

В школе свою внешность отстаивала отличной учебой и тем, что была старостой. А когда мы переехали в район, где обитают практически все цыгане было сложно. Беларуские дети меня сторонились, а в цыганскую элиту не входила: не прогуливала школу и хорошо училась.

В цыганской семье русский практически не учат, дети идут в сад, там с ними разговаривают на русском, а они на цыганском, а потом приносят русские слова домой. Так и учится язык. Дети-цыгане обычно билингвы.

Я не говорю, что цыгане — эталон. Но отношение к нам ультра-негативное. У людей стереотип, чем пугают обычно: милицией и цыганами. Что цыгане детей воруют. Кстати, недавно моя знакомая потеряла родственника, он образованный, начитанный, но в силу возраста пропал. И нашли его у цыган, они с ним ничего не делали, не эксплуатировали, да и тем более он старый, что с ним делать? Ну пришел, и пришел. Те накормили, уложили спать.

То, что цыгане воруют людей — слишком громко сказано, люди могут сами прийти. В моей семье работал мужик, Володя. Царство ему небесное. У нас дом, 320 кв.м., чтобы зимой протопить его, нужно дрова подкидывать каждый час. У Володи был дом — сарай, зимовать там невозможно, жил он у нас, а с весны по осень уходил к себе. Он прибился к нам, пил жутко, выглядел плохо. Мы у него не требовали ничего, кормили, платили, он у нас спал, мы, естественно, покупали ему чернила и сигареты. Не буду врать, мы его немного опасались, жил Володя не с нами в доме, а в помещении подвального типа. Мой отец платил ему деньги, возил в баню, чай, кофе и все остальное давал. В общем, у нас ему было лучше, пока он не умер. А потом пришлось милиции доказывать, что тот умер от пьянок, а не от эксплуатации.

У цыган живет много людей-бомжей. Бездомным так проще, они знают, что их накормят, дадут выпить постелют ночлежку. Это дешевая рабсила, кто бы что не говорил. Но в дом они не вхожи.

Есть люди, которые живут у цыган годами. И у нас такой был, я его из детства помню, дядя его из Смоленска привез, мы ему кличку дали «Русский Гаджо». Теперь он собирается к моему отцу в Голландию переезжать. Он работает, как ему хочется. Незаконно, конечно, но он согласен так жить и батрачить за еду. Если кто-то хочет уйти — уходит. Думаю, с этим нет проблем.

«Свадьбы у цыган не для слабонервных»

То, что цыгана видит издалека — это не миф. Даже когда была в Голландии и увидела цыган — у них немного другой акцент, но все равно, как будто родные мне люди.

Да и вообще, цыгане дружные, все знают друг друга. И не только в Минске, мы везде ездим, путешествуем, у нас родственники по всему миру.

И праздники у нас веселые: не только дни рождения, свадьбы, на похоронах тоже забава. Приезжают все, особенно, если человек был почтенный. Цыганская почта работает быстро, и на следующий день уже будет шумный табор на территории поминок. Мы можем разговаривать на вольные темы, продавать дома, делить имущество, рассказывать анекдоты, хотя в тоже время знаем, что человек умер и нужно его почтить.

Свадьбы еще веселее, специфические традиции, я бы даже сказала, что, не для слабонервных. Недавно видела, как девушка на свадьбе демонстрировала танец живота, так вообще не принято было раньше. У мужчин слюни текли, а другие девушки делали вид, что могут не хуже.

И при знакомстве есть традиции. Если это молодая пара, то они могут познакомиться в интернете, и вместе сбежать. Парень приезжает за девушкой, и они убегают. Там же и обряд: была девственницей — стала женой. Быть девственницей обязательно, иначе муж может отказаться от «испорченного» товара. А нас следующий день молодые ставят родителей перед фактом.

Праздники выходят дорого: пьянка, застолье, шатры, посиделки, и ты должен успеть все на свете сделать, чтобы не упасть в грязь лицом.

Моя мама раньше продавала вещи возле стадиона Динамо. Иногда мы не могли заговорить с цыганами, потому что те работали, а работать — это ходить по карманам. Такие женщины одеты в брюки, есть специальная расстановка сил.

В каждой семье свои действия: кто-то гадает, кто-то ворует, кто-то сбывает наркотики. И как правило, воровки, быстро выходят замуж, это только плюс, ты всегда принесешь деньги. Такому учат с детства.

Как-то ходила с племянницей в магазин и говорю ей: «Рамина, что ты будешь: жвачку или шоколадку?». И она выбрала шоколадку. А выходя из магазина спрашивает: «Жвачку будешь?». Она ее украла. Я ругать начала, просто нужно было выбрать одно или второе. Рамина начала говорить, скажу дедушке, т.е. моему отцу, чтобы больше меня с тобой в магазин не пускал, потому что дедушка разрешает воровать, и прикрывает меня своим животом. У нее уже клептомания, для нее сходить в магазин, и не украсть нельзя. Вот она растет, и понимаю, что будет хорошей карманницей. И с завязанными руками, и с закрытыми глазами сможет.

Но это совсем не обозначает, что все цыгане такие. Воров полно и не цыган, но только к ним такое предвзятое отношение.

«Мать твою, я что, умею без рук воровать?»

Я всегда сталкиваюсь с недоверием и осуждением. Подходят ко мне три дежурных милиционера со словами: «Ваши документы». Но я удостоверения не ношу с собой, поэтому заводят в опорку вместе с бомжами. Это неприятно, но к этому привыкаешь.

Был случай, ездила на спартакиаду с детьми из интерната. Я с большой сумкой, все как положено, еду на три дня. В итоге: «Пройдите на удостоверение личности, у вас сомнительная внешность. Документов у меня с собой нет, зачем мне на соревнованиях паспорт? Они показывают мне смятую фотографию женщины, которая в розыске. Для них цыгане, как и китайцы — все на одно лицо. У них сломалась программа, которая определяют личность по паспорту и другим данным, пришлось ждать часов пять. Звонила друзьям, которые работают в уголовном розыске, те приехали и пытались доказать, что я гражданка РБ и не несу проблем обществу. Также звонили из интерната, где работаю, ведь я опаздывала на автобус. Пытались доказать милиции, что работник, но на словах не верят, ведь цыганка.

Такие случаи постоянно. Как-то переходила по эскалатору на Купаловскую станцию. И мужчина показывает на меня глазами и говорит: «Опасная зона». Как-будто я его сейчас раздену, заберу все возможное, опишу на себя недвижимость, повешу 300 кредитов и убегу. Неприятно это все.

Сейчас меня многие милиционеры знают, спокойно пропускают. Да и система наладилась более-менее. Есть рация, через которую передают данные, номер паспорта, прописку, дату рождения. Если все сходится, тебя могут не вести в опорку.

Это жуткие вещи, ты сидишь с бомжами, там воняет, а ты ждешь пока кто-нибудь тебя заберет.

Я от этого никуда не могу скрыться. Если бы была воровкой на доверии, коммуниздила все, я бы выглядела не так. Такие перекрашивают волосы, одеваются по-другому, чтобы не привлекать внимание.

Недавно ездили с подругой на электричке в Ждановичи. Я, как правило, сажусь в конце вагона, и так, чтобы не пересекаться взглядом с людьми. Не то, чтобы я социофоб, просто не передать ощущения, когда на тебя кто-то пялится. Тут даже закрытые глаза не помогут. Подруга была в шоке от поездки: один человек начал раскладывать судорожно пасьянс в телефоне, а потом рассматривать меня с головы до ног, второй просто выбежал на следующей остановке.

А вчера ехала в транспорте с двумя девушками-колясочницами, и словила себя на мысли, что они перехватили все внимания на себя. Это ужасно наживаться на чужом горе, но меня спасают дети с физическими отклонениями из интерната, они привлекают больше внимания, и меня люди рядом с ними не замечают.

Текст: Виктория Вайницкая

Обложка: Adrien King

Обсудите этот текст на Facebook