Асабiсты вопыт«Один коллега ковырялся в носу и размазывал все по мебели»: Я не смог работать в опенспейсе

Александр, программист:

— В опенспейсе я просидел лишь три месяца. Собеседование на работу проходило тоже в опенспейсе, но там был опенспейс для начальников: сто квадратных метров и три стола. А работать я пришел в опенспейс, где те же сто квадратных метров, но столов уже больше десяти, и все открытое пространство куда-то девается. Четыре стола по восемь человек, три двухместных и три одноместных, — всего человек сорок. И столы без перегородок. Я не думал, что будет настолько забитое место.

Ужас какой-то. Идешь на работу, как на показ мод, проходишь мимо всех людей, со всеми надо поздороваться. Некоторые еще и руки любят пожать очень сильно, для них это превращается в обряд. Не, некоторые брали и просто шли на свое место. А у меня так не выходило, у меня тоже превратилось в обряд: обойти вокруг своего стола и всем руки пожать.

Я сидел за относительно «культурным» столом на восемь человек: там разместилось четыре команды по двое в каждой, у нас обычно тишина была. А рядом стоял такой же стол, и там команда состояла из восьми человек, они все такие молодые-современные были. Без перерыва шутки шутили, фильмы обсуждали, просто матерились в офисе. Странные люди. Им постоянно делали замечания — и я, и другие люди, — но им было все равно. Каждый день на них кто-то ругался; как будто в никуда говоришь «можно потише?» — и дальше работаешь.

Если нужно было быстро поговорить по телефону, вроде «да-да, нет-нет», то делал это за столом, для разговоров подольше уходил из кабинета. Другие кто как: кто тоже уходил поговорить, а кто прямо за компьютером болтал подолгу, не думая об окружающих. Но телефоны не так досаждали, сколько просто болтовня. Кажется, некоторые могли вообще весь день разговаривать без умолку, а то вдруг начинали вместе смотреть видео на громкости. Спасался от гомона музыкой в наушниках. Это не спасало целиком, но все же музыка позволяла получше сконцентрироваться. Мне было неудобно, некомфортно — но другим наверняка все нравилось, те болтающие люди постоянно улыбались — должно быть, их все устраивало. 

Было ощущение, что все постоянно пялятся в мой компьютер. За нашим столом еще стоял диван — такая типа «зона отдыха». И когда кто-то туда садился, я постоянно оборачивался посмотреть, куда он глядит: в свой монитор или в мой. Из-за того, что не было перегородок, я даже боялся телефон положить перед собой — ну, не хочу я, чтобы ты видел, что у меня там в телефоне открыто. Пришлось поменять свои привычки, уже не мог так свободно открывать любимые сайты, как раньше. Только вечером, когда все уходили, мог инстаграм полистать.

Больше всего мешал беспорядочный шум — ну и, конечно, отсутствие какой-то приватности. Весь день сильно шумела вентиляция — чтобы обеспечить такое число людей свежим воздухом. В таких условиях концентрироваться на задаче было проблемнее, чем в тишине. В опенспейсе я не так продуктивно работал, как в обычном кабинете.

Еще были сложности с едой. В этом же опенспейсе стоял один стол и два стула — это была наша кухня. Даже не кухня, а, скорее, столовая. И туда группками ходили есть, причем даже свои стулья притаскивали из-за компьютеров, потому что не хватало. По уму, конечно, надо это все делать в отдельном помещении, где можно и разогреть, и поесть, и посуду помыть. А то у нас-то негде было посуду помыть — приходилось ходить в туалет, постоянно кружки на раковинах стояли, тут же люди выходят из туалета, руки моют, — как-то, по-моему, негигиенично.

Это был наш единственный офис, и даже не было вариантов кого-то куда-то рассадить. Такой пентхаус-опенспейс, весь этаж снимали, выбора не было.

Выдержал я только три месяца, и вот эти условия труда стали одной из причин моего ухода. Потом устроился в другую компанию, сейчас сижу в обычном кабинете, тут столы с перегородками и «всего» 15 человек. Причем мы все тут одна команда, я всех хорошо знаю, никто не талдычит весь день непонятно о чем. Сейчас куда тише, чем в том офисе! Было бы круто, если бы офисы были, как в начале «Матрицы»: вроде все рядом, но при этом все полностью отгорожены.

Татьяна, менеджер:

— В опенспейсе я проработала чуть больше полутора лет. Это был цех завода, переоборудованный под офис.

При устройстве я не знала, какие именно будут условия работы. Да, я знала про существование опенспейсов, мне не казалось это чем-то неудобным. Со своим рабочим местом я познакомилась уже в первый день работы, когда меня провели по всему офису. Есть такая традиция — провести новенького сотрудника через все кабинеты. У нас четыре таких больших кабинета-опенспейса, в каждом плотно стоящие столы без перегородок, просто стол к столу, всего человек под пятьдесят в каждом кабинете. И тебя ведут этой дорогой позора, заводят в каждый кабинет, представляют как новичка. Все пятьдесят человек отвлекаются от работы, смотрят на тебя, а ты стоишь, краснеешь-бледнеешь. Меня ошарашивало не столько пространство, объем кабинетов, сколько число людей.

У нас в кабинете постоянный шум и гул. Все стараются соблюдать тишину, но все равно все всё слышат. И если что-то выбивается из этого белого шума, то это слышно всем. Личные звонки на рабочем месте не приветствуются, с этим нужно было выходить из кабинета. Но остальной шум все равно остается. Например, если у кого-то проблемы по работе и ему делают выговор — ты это слышишь с другого конца кабинета. И ладно бы это касалось только лично нас, работников. Моя работа — много говорить по телефону, и мои собеседники тоже постоянно слышали этот шум. Пару раз мы приводили к нам клиентов показать наш офис, и они очень удивлялись, что мы трудимся в таком муравейнике. Хорошо хоть, музыку запрещали включать через колонки.

Я говорю по телефону, другие говорят по телефону — и тогда большинство остальных спасаются наушниками. Возможно, кому-то мешали мои разговоры, но тут уж «или — или»: либо я выполняю свои обязанности на рабочем месте, либо я не выполню их вообще. Но я же прихожу на работу работать, так что терпите.

Мой стул находится на самом проходном месте: как только кто-то входит в кабинет — сразу видит мой монитор. Как ни странно, у меня это не вызывало никакого дискомфорта, потому что на работе я обычно работаю; у меня редко бывает открыто на экране что-то кроме того, что нужно по работе, даже прогноз погоды. Да, было чувство, что каждый момент кто-то стоит за твоим плечом, дышит нежно в шею и смотрит в монитор. Но я к этому привыкла и отношусь спокойно. И все же не могу сказать, что это здорово, такое ощущение, что тебе в спину смотрят. Но все же некоторые привычки пришлось поменять: теперь нужно было думать, как я сижу, не загораживаю ли кому пространство, не мешают ли мои вытянутые ноги. По личному разговору теперь всегда нужно было выходить из-за стола. На прошлой работе я сидела в небольшом кабинете и могла, допустим, прямо из-за стола ответить курьеру — вы вот так подъезжайте, вот туда сверните, я сейчас спущусь.

Сотрудники наловчились заставлять стол цветами, стопками книг, вставлять между столами листы бумаги, чтобы создать какие-то аналоги перегородок и хоть как отгородиться от коллег. Но это все недолговечно, сдвигается, падает. Сама я таким не занималась — наверное, у меня не хватало на это времени. Я просто свыклась с тем, что личного пространства на работе нет, — и все.

В опенспейсе всегда кому-то жарко, кому-то холодно, кому-то душно, а давайте откроем окно, а мне дует, а у меня монитор бликует. Все это случается и в маленьких кабинетах, но чем больше людей — тем больше мнений и поводов для недовольства. В нашем кабинете была война за кондиционер: одним жарко, а кому-то дует в спину, — тогда вопрос решился переездом сотрудника в другой угол опенспейса.

Напротив меня сидел парень, который проводил на рабочем месте очень много времени, работал, ел, болел там же за компьютером. Вокруг него были грязные стаканы, кружки, салфетки после сморкания, вообще все подряд. Это раздражало. И мы с ним договорились, что раз в три дня я помогаю ему убраться на столе, потому что у меня слегка другой подход к чистоте и порядку. Он сначала был против, но потом увидел, что я не лезу в личное пространство и действительно просто убираю мусор, и сказал — «ладно, раз я не могу этого делать, делай ты».

Кстати, о еде. Оборудованное место для еды появилось намного позже, и считалось нормальным есть прямо за рабочим столом. Если кто-то что-то ест — это пахнет, если у кого-то проблемы с желудком — ты это чувствуешь. Работа напряженная, постоянно надо быть на связи, иметь под рукой компьютер, — поэтому и ели прямо за компом. Причем не только чай с булочкой, а чуть ли не полноценный обед. А люди, которые пытались худеть, притаскивали по десятку контейнеров с разными полезными блюдами и заставляли ими весь стол.

Но это ладно. Вот был у нас один проблемный молодой человек, который постоянно ковырялся в носу. И вот все то, что он из себя доставал, он размазывал по мебели вокруг. Люди рядом были в ужасе: «Я не думала, что такое случается в реальности». Но вот у нас было. И, главное, он сам к этом спокойно относился: ну да, ну вот я такой, ну что поделать, у меня такая привычка.

Переселиться в укромный закуток или отдельный кабинет — это была прерогатива для работников-долгожителей и начальников. Так что мне не светил переезд. Замечаю, что сейчас во многих вакансиях работодатели пишут: светлый офис, не опенспейс. И для меня это всегда плюс.

Когда я уходила с той работы, опенспейс сам по себе не стал причиной. Но когда я устроилась на новую, с нормальным небольшим кабинетом, — я поняла, какое же это облегчение. Если снова придется менять место работы, я буду взвешивать позицию в том числе и по этому параметру. 

В то же время могу назвать и плюсы опенспейсов. Например, ты всегда в курсе того, что происходит, ты меньше тратишь время на то, чтобы вникнуть в дело, на коммуникацию. И дело совсем не в том, что ты теперь знаешь, у кого ребенок покушал, а у кого покакал. Ты видишь, как идет рабочий процесс, кто чем занят, кого можно отвлечь, а кого лучше не трогать. И уж точно я не хотела бы работать в кабинете в одиночку. Я общительный человек и вынуждена была бы сама постоянно ходить и с кем-нибудь разговаривать. Вот двенадцать человек — нормально, дискомфорта не вызывает. А 50 — конечно, многовато.

Артем, копирайтер:

— Раньше я работал в кабинете на восемь человек с объединенными столами, но при этом самих людей было максимум шестеро, а площадь помещения позволяла усадить еще шесть запросто. То есть, было просторно. У нас не было постоянного шума, но в целом работалось весело, иногда мы могли буквально кататься со смеху всем офисом, а потом на пару часов могла возникнуть тишина, когда все сидели и сосредоточенно работали.

Потом я устроился на другую работу — и здесь все поменялось коренным образом. Теперь это огромный опенспейс метров этак десять на двадцать или даже чуть больше, а сотрудников около шестидесяти. Всего же людей частенько бывает еще больше: к кому-то приходят клиенты, курьеры, гости, заказчики, партнеры, иногда кто-то ошибается этажом и заходит к нам.

И я не скажу, что все друг у друга на загривках сидят. Столы расставлены группами и объединяют отделы и творческие команды, часть отделов отгорожены стеллажами — не наглухо, впрочем, тех ребят можно даже видеть, но все же у них некий свой кабинетик получился.

Хотя прошло уже года полтора, некоторых все еще не знаю по имени. Привет-привет, все здороваются при входе или желают приятного аппетита на кухне, но «как зовут — забыл его спросить».

Я спрашивал многих своих знакомых и, оказалось, ни у кого из них, даже работающих в опенспейсах, нельзя включать музыку через колонки. У нас же музыка звучит постоянно. И это не радио и не подборки любимых исполнителей того, кто включает музыку. К выбору композиций у меня вопросов нет, тем более что, насколько я помню, всегда или почти всегда это лишь музыка без слов, хотя и в разных жанрах. Но чем ближе вечер пятницы каждую неделю — тем музыка становится громче, и вот это иногда мешает работать, особенно если тебе надо кому-то позвонить.

Как и положено большой компании с большим опенспейсом, у нас тут есть несколько переговорок. Вот только они все достаточно большие — впрочем, на то ведь они и переговорки. И если она занята хоть одним человеком, тебе уже как-то и неловко туда идти на телефонный звонок. А звонить прямо с рабочего места у компьютера тоже неудобно: сразу минимум 5-6 человек тебя услышат, а я ведь называю суммы, имена, которых другим порой лучше не знать. Наконец, просто нужна тишина, чтобы хорошо слышать собеседника. К счастью, я нашел закуток под лестницей у пожарного выхода: тот выход постоянно заперт, поэтому люди там не ходят, вообще ниже второго этажа не спускаются, — вот там можно сесть на ступени и нормально поговорить, не опасаясь быть подслушанным. К слову, в самом офисе сложно говорить по телефону еще и потому, что прямо тут же, в нашем огромном опенспейсе, в самом его центре оборудована кухня с чайниками, двумя микроволновками, двумя ооочень шумными кофемашинами и, конечно, кранами. Кухня без стен и дверей, просто с такой перегородкой высотой со стандартную барную стойку. Там постоянно что-то звенит, шкворчит, шипит, трещит и льется. Ну, мне некомфортно в таких условиях звонить что по рабочим, что по личным делам. 

Мое рабочее место — спиной к основному проходу. И у меня постоянно ощущение, что кто-то смотрит в мой монитор, видит, какие сайты я смотрю. Однажды мне для проекта вообще нужно было изучить сайты с, так скажем, раздетыми девушками не очень высоких моральных устоев. И два дня я рассматривал сайты с зашкаливающе высоким процентом преступно крошечных бикини, причем мне как копирайтеру нужны были лишь тексты с этих сайтов, ключевые слова, маркеры, а на картинки я старался не обращать внимания. И тогда мне казалось, что вся половина нашего опенспейса, что работает у меня за спиной, вытаращив глаза смотрит на меня и не дышит, чтобы не спугнуть.

В остальном я не парюсь по поводу того, что кто-то может видеть мой монитор. Когда-то давно я работал в одном агентстве — тогда мобильный интернет был зачаточным, домашний дорогим и с каждым мегабайтом на счету. Вот тогда я старался читать то, что мне интересно, на работе. Ну, «жежешечка» была популярна, «лурка», «двач». И чтобы на работе меня не запалили, что я не тем занят, я превращался в шпиона, использовал консольные браузеры, которые показывают только текст без картинок и с упрощенной версткой, — со стороны ни за что не скажешь, что это страница про «Онотоле» или «Превед» (помните такие мемасы?). А сейчас интернетов хватает что дома, что в телефонах, так что на работе я не листаю котиков и не смотрю «Игры престолов», но, чтобы порой отвлечься, читаю сайты наших конкурентов, набираюсь опыта, идейки подсматриваю. И больше не волнуюсь, что кто-то что-то подсмотрит. Я ведь тоже вижу, что на экранах у Кати, Олега, Саши, Наташи, Димы и Лены (а если вывернуть голову — то еще и Юли, еще двух Наташ и Марины). Ну и что там интересного? У всех все примерно одинаково: эксели, письма, погода, новости, «девочки-записываемся-на-ноготочки», результаты каких-то матчей. У ближайшего сотрудника из другого отдела даже могу подсчитать число открытых вкладок в браузере, а толку-то? Неинтересно и незачем.

Когда к нам в офис приходят партнеры или нужные собеседники, то те всегда удивляются, как у нас тут шумно и взбалмошно. Кофе-машина шумит, музыка играет, сотрудники все галдят, кто-то даже на самокате рассекает через весь офис. Но, знаете, я не могу сказать, что работать в опенспейсе для меня прямо невыносимо. Если дома меня может раздражать звук капающей воды из крана, то тут все нормально. Ну, да, шумно, но со временем весь этот шум для меня превратился в фоновый шум, его почти не замечаешь. Кроме тех случаев, когда надо сосредоточенно поговорить по телефону — вот тогда все звуки вокруг распадаются для тебя на составляющие, и вместо одного шума у тебя разом появляется десять, двадцать, сто шумов, — все, невозможно работать, пойду звонить под лестницу.