Асабiсты вопыт«Я сделала Ване предложение на суде»: Красивая история любви политзаключенного и его девушки
«Если согласен, кивни в ответ»
Таня меньше чем через месяц станет женой директора концертного агентства Horse& Vega Вани Коневеги, которого недавно осудили на три года колонии за хлопок по машине ГАИ во время послевыборных протестов. The Village Беларусь спросил у Тани, как она сделала Ване предложение прямо в зале суда в день приговора, как ребята познакомились и полюбили друг друга и как они собираются сыграть свадьбу в тюрьме.
Текст: Ирина Горбач
Фото: Евгений Ерчак
— Сделать предложение в зале суда — это было спонтанное решение или ваш давний план?
— Спонтанный план, который появился после второго дня суда над Ваней, когда прокурор огласила обвинение. Это было шоком для нас всех. Я понимала, что по закону я для Вани никто — «гражданская жена», никаких прав у меня нет, везде нужно просить разрешение. Плюс ко всему передавать передачи в колонию могут только родственники. И я решила сделать Ване предложение, в первую очередь, чтобы не было этих трудностей. Да и к тому же мы уже три года знаем друг друга, жили вместе и все у нас замечательно. Поэтому решение предложить Ване брак было хоть и спонтанное, но верное. Я так чувствовала разумом и сердцем.
Я решила сделать предложение прямо в здании суда за день до этого. В тот вечер я как раз отправила Ване письмо с таким же вопросом — будет ли он моим мужем, — и по дороге с почты домой подумала: а зачем мне ждать эти 2-3 недели, когда дойдет письмо и придет ответ, если я могу прямо завтра после суда спросить у Вани, готов ли он быть моим мужем.
— Расскажите, как вы готовились к предложению и как это происходило?
— Накануне вечером я нарисовала плакат на листе бумаги А4 с надписью «Ванюша, будешь моим мужем? Если да, кивни в ответ» с одной стороны и что я его очень сильно люблю, и я его — с другой. Я понимала, что Ваня в зале суда будет от меня поодаль за решеткой — это примерно 10 метров от скамейки, где я буду сидеть. Поэтому я рисовала плакаты и проверяла, какой из них будет лучше виден на таком расстоянии.
Если честно, я готовилась к худшему — предполагала, что мое предложение в зале суда могут расценить как одиночный пикет. Поэтому «лук» для этого торжественного момента выбирала соответствующий возможным последствиям: на мне было двое штанов, два свитера, двое трусов, две пары носков. Одному Ваниному другу оставила ключи от квартиры и попросила кормить кота, если я из суда не вернусь.
В день вынесения приговора в суде все произошло очень быстро: вошла судья, огласила приговор и быстро ушла — это заняло 3-4 минуты. Потом все присутствующие в зале начали вставать со своих мест. А я достала свой плакат — сначала показала Ване ту сторону, где про мою любовь, а потом перевернула другой стороной. Когда Ваня читал мое предложение, его глаза становились все больше и больше, а потом он начал кивать. Я подошла к решетке и спросила: «Да?», он ответил: «Да!». Я говорю: «Ну все, договорились». Когда Ваню уводил конвой, он даже улыбался.
Я вышла из зала суда в коридор, где ожидало очень много Ваниных друзей, которых не пустили в зал «из-за ковида», показала им плакат и сказала, что Ваня согласился. Все начали поздравлять. Подошла Ванина мама и начала меня радостно обнимать. Так получилось, что мой плакат в зале не заметил никто, кроме Вани, даже его родители.
— До этого вы уже обсуждали с Ваней брак или предложение было для него полной неожиданностью?
— Мы хотели детей и начали к этому готовиться, проходили врачей. По поводу брака мы с ним разговаривали осенью, когда Ваню начали чаще приглашать в Следственный комитет. Но Ваня хотел, чтобы мы заключили брак при других обстоятельствах. Он надеялся, что будут другие обстоятельства. Ему хотелось романтики. Хотя я считаю, что в наших нынешних условиях тоже есть определенная романтика! (смеется)
— Как вы познакомились и полюбили друг друга?
— Мы познакомились чуть больше 3 лет назад на концерте Ивана Дорна. Мне кажется, это единственный исполнитель, на концертах которого беларуские мужчины танцуют. Ваня тоже с удовольствием отплясывал недалеко от меня, во время концерта мы переглядывались пару раз, он подмигивал, мы вместе танцевали, а в конце Ваня предложил обменяться контактами.
Примерно через неделю Ваня мне позвонил и предложил встретиться. После этого мы 2-3 месяца дружили, много общались. Ваня ухаживал очень аккуратно, ненавязчиво, придумывал интересные места для наших встреч — возил в старые замки, заброшенные дома. В итоге наши отношения переросли во что-то более серьезное и все так закрутилось. Когда Ваня влюблен, его это прямо захватывает. А мне приятно находиться рядом с ним. Он очень интересный собеседник и романтичный человек, любит создавать атмосферу и уют.
— Что вы любите в Ване?
— Я люблю его полностью, за то, что он такой хороший человек. Таких людей сейчас очень мало. Он добрый, искренний, щедрый, в нем есть какая-то детская непосредственность. Ваня умеет чувствовать человека. И любит всем помогать — людям, животным. Наш кот Рокки, который пришел к нам на передержку и остался навсегда — доказательство тому.
С Ваней сложно гулять по городу, потому что он всех знает (смеется). Я утрирую, конечно, но у Вани действительно очень много друзей. Он очень простой в общении и любит общаться со всеми.
Я вчера писала ему письмо и в конце пришла к выводу, что Ваня помог открыть меня во мне. Я теперь знаю, чего хочу. Благодаря Ване я узнала новые звуки в этом мире, ароматы, места, людей — он впустил в мою жизнь много всего нового и интересного. Уверенность в себе и сила, которая во мне сейчас растет — это тоже благодаря ему и его отношению.
— Ваню забрали два месяца назад, у вас уже были встречи в СИЗО?
— Да, у нас было две встречи. Ну как встречи. Встречи проходят в помещении, разделенном на две части пластиковыми прозрачными перегородками — с одной стороны заключенные, с другой — гости. Всего одновременно в этом помещении может находиться 7 или 8 пар. Общение происходит через телефонную трубку, как раньше были в таксофонах. На разговор есть час.
Первая такая наша встреча состоялась 30 декабря, а вторая — на следующий день после оглашения приговора. Она была намного более радостная и позитивная — мы много смеялись и обсуждали нашу регистрацию брака. Ваня рассказал, как вернулся в камеру после оглашения приговора. Ребята спросили: «ну что?». А Ваня ответил классической фразой про плохую и хорошую новость: «Первая — три года, вторая — я женюсь». Ваня говорит, что ребята как будто и не заметили плохую новость, страшно обрадовались, велели заваривать скорее чай, «будем отмечать». Вообще в камере все события отмечают чаем.
— С Ваней в камере сидят тоже политические ребята?
— Вот так прямо мы об этом не говорили, но, со слов Вани, в камере есть хорошие люди, с которыми ему интересно и есть общие темы для разговоров. Они прямо на одной волне. То есть как минимум там есть его единомышленники. Ваня говорит, что сотрудники СИЗО к ним тоже относятся нормально, по-человечески. Просто существуют определенные правила, и если ты их соблюдаешь, то все у тебя нормально.
— Расскажите, как будет проходить ваша регистрация брака и где. В тюремных условиях вообще возможно создать хоть какую-то праздничную атмосферу?
— Сейчас Ваня все еще в СИЗО на Володарского, там же мы хотим успеть зарегистрировать брак. Как это будет происходить, в деталях я пока не знаю. Вроде бы приедет сотрудник ЗАГСа, скажет какую-то речь, мы подпишем документы и нас объявят мужем и женой. Не знаю, что там со свидетелями, возможно, это будут сотрудники СИЗО? Времени на личное общение с Ваней после регистрации у нас не будет. Мне бы очень хотелось, чтобы нам разрешили поцелуй мужа и жены.
У меня есть платье, в котором Ваня меня еще не видел — в нем и пойду на регистрацию. Я его недавно совсем случайно купила в секонд-хенде за 9 рублей. Просто увидела и поняла, что хочу, чтобы Ваня меня в этом платье увидел. Хочется быть для него нежной и красивой в этот день. Ваня будет в пиджаке и строгих джинсах, а еще, возможно, попросит у кого-то из ребят рубашку или наденет гольф — у него есть нарядный. Еще мне бы хотелось, чтобы у меня был букет, а у Вани бутоньерка.
Еще нужно будет в этот день передать ребятам что-то вкусное в камеру, чтобы они смогли отметить. Пока что не решила, что именно, жду ответа от Вани. Он говорит, что ребята все отмечают с чаем, поэтому, наверное, попрошу брата испечь какой-то вкусный пирог — у него они получается очень хорошо.
Кольцами обмениваться не будем — в тюрьме драгоценности запрещены, и Ване кольцо все равно придется снимать. Но я не парюсь из-за того, что в момент регистрации брака у меня не будет белого платья и мы не будем обмениваться кольцами. Я считаю, что у нас все впереди и это лишь временные неудобства. А этот день все равно будет наш, останется у нас в памяти.
— В бюрократическом плане выйти замуж за заключенного просто? Когда будет ваша свадьба?
— Удивительно, но никаких бюрократических препятствий я не встретила. Так же, как и пренебрежительного отношения по поводу того, что я выхожу замуж за заключенного, со стороны сотрудников ЗАГСа не почувствовала — наоборот даже, мне все подробно объяснили, чувствовалось, что хотят помочь.
На следующий день после встречи с Ваней я поехала в ЗАГС Московского района, взяла заявление на регистрацию брака, отсканировала и отправила Ване. Он получил мое письмо с бланком заявления уже через два дня. Заполненное заявление Ваня отдал начальнику СИЗО, тот его должен подписать и отправить курьером в ЗАГС. Когда Ванино заявление будет в ЗАГСе, мне нужно прийти и назначат день регистрации — это будет ближайшая среда. То есть 24 февраля или 3 марта, как мне объяснили. Мне бы хотелось, конечно, 3 марта. Красивая дата, которая перекликается с днем моего рождения, 30 марта, и вообще март — это начало чего-то прекрасного (смеется).
— Активная гражданская позиция — это ваша общая с Ваней черта?
— Я была совсем аполитичной и не верила, что что-то поменяется после этих выборов. Я не интересовалась предвыборной компанией, а у Вани была надежда на перемены, он наблюдал за тем, что происходит, но и активистом я бы его тоже не назвала. Накануне выборов, 7-8 августа, мы вообще уехали в глушь без интернета, чтобы отвлечься от новостей, потому что чувствовалась усталость. 9 августа пошли и спокойно проголосовали каждый на своем участке.
— Ваню задерживали дважды, первый раз сразу в первые послевыборные дни. Как это было и с чем было связано прошлое задержание?
— Утром 12 августа Ваня мне позвонил и сказал, что в наши двери ломятся. Я в тот момент была не в Минске у родных. После этого звонка Ваня перестал выходить на связь, я вернулась в Минск, и мы до следующего дня не знали точно, где Ваня — в Жодино или на Окрестина. В итоге он оказался на Окрестина, и это была для нас плохая новость. В это время как раз начали выпускать первых задержанных, и они выходили страшно избитыми.
14 августа друзья привезли меня под Окрестина, там было много ребят, которых выпустили накануне, и они приехали за своими вещами. Я нашла фото Вани на телефоне и пыталась выяснить, видел ли его кто-то и в каком он состоянии. И тут один молодой человек якобы узнал Ваню, сказал, что видел его, с ним все в порядке. Мне кажется, он меня обманул, что видел Ваню, но большая ему благодарность за это — тогда я успокоилась и маму Вани успокоила тоже. Ваню выпустили 15 августа, с ним действительно все оказалось в порядке, за исключением того, что на него было заведено уголовное дело из-за отпечатков пальцев на машине ГАИ, и с этого дня наша жизнь уже не была прежней.
— Какой была ваша жизнь между первым и вторым задержанием?
— 13 августа у нас дома прошел обыск. Это был первый обыск в моей жизни. И после этого я не могла избавиться от мысли, что в мою квартиру в любой момент могут ворваться незнакомые люди. Этот обыск забрал у меня чувство безопасности и личного пространства.
Вообще, мы были склонны думать, что ничего серьезного Ване не грозит. Сначала в деле не фигурировали никакие массовые беспорядки, а просто хулиганство и мы думали, что Ване в итоге дадут какой-нибудь штраф.
— Как Ваню задержали во второй раз?
— Ваню до этого уже несколько раз вызывали в Следственный комитет, и я всегда ходила с ним, ждала его у здания, потому что у меня было тревожное ощущение, что его могут не выпустить. В тот день, когда Ваню забрали, никакого дурного предчувствия у меня не было. Накануне, 16 декабря, у нас дома прошел очередной обыск — изъяли вещи, в которых Ваня был в день, когда прикоснулся к машине. В этот же день Ваня сходил к следователю, ему сказали, что на следующий день Ваня может прийти в Следственный комитет изучать материалы дела. Адвокат Вани сказал, что в этот раз пойти с ним не может, и Ваня решил пойти один. Через 15 минут он мне позвонил и сказал, что его арестовывают, потому что он отказался признать свою вину, и ему тут же изменили меру пресечения.
— Как вы и Ваня отреагировали на его приговор?
— Ваня пишет, что переживает не за себя — он выдержит эти три года, а за родителей больше всего, они пожилые, хватит ли у них сил и здоровья справиться с этим стрессом. Я его прекрасно понимаю.
А я, возможно, это прозвучит грубо, почувствовала облегчение от определенности. До последнего дня суда я три дня не могла есть, не могла в себя засунуть даже ложку йогурта. А после суда, на котором вынесли приговор, я приехала домой и поняла, что голодная — поела.
— В какой момент всей этой истории вы впервые расплакались?
— Из-за того, что с нами происходит, я еще не плакала ни разу. Наоборот, чувствую себя сильнее и сильнее с каждым днем. Надеюсь, не стану каким-то супергероем — страшновато от этого, хочется быть обычным человеком. Вместе с тем, у меня текли слезы непроизвольно из-за плохих новостей про других людей, которые оказались в похожей ситуации, а к себе у меня жалости нет.
А еще помню слезы навернулись на глаза, когда я впервые принесла передачу на Володарского, увидев заборы, колючие проволоки и машины, которые привозят туда людей. Сейчас, кстати, восприятие этого места совсем изменилось и каждый раз, когда особенно скучаю по Ване, несу ему передачу. Воспринимаю это место теперь так, что там находится мой родной человек, и я иду к нему в гости.
— Что стало иначе в вашей жизни после задержания Вани?
— Это теперь совсем другая жизнь. У меня больше нет доверия к людям, особенно к тем, кто принимает такие несправедливые решения и забирает хороших людей.
Даже отношение к праздникам поменялось. Раньше ждала выходных с нетерпением, а теперь большие выходные казались абсолютно бессмысленными, потому что в эти дни не могла получать письма от Вани и отправлять свои ему.
Но в каком-то смысле я и его семья живем прежней жизнью — встречаемся, ходим в гости, гуляем — делаем все, что делал бы и сам Ваня, будь у него такая возможность. Я знаю, ему приятно осознавать, что мы живем полноценной жизнью. 28 января у Ваниной мамы был день рождения. Он попросил купить цветы в его любимом цветочном магазине на Киселева и поздравить маму. Мы с одним Ваниным другом так и сделали — купили огромный букет и приехали к его родителям за город. Папа Вани разжег камин, и мы посидели в очень приятной атмосфере, хотя нотки грусти, конечно, проскакивают.
— Как вы поддерживаете с Ваней связь кроме писем и передач?
— Я с ним все время общаюсь, как если бы он был рядом, советуюсь с ним, прихожу домой и спрашиваю у кота: «Ну что, Ваня еще не вернулся?». Мои чувства к нему теперь так же сильны, как когда он был рядом, и я готова ждать, сколько придется — три года, значит, три. Надеюсь только, что нам хватит сил и здоровья пережить эту ситуацию и двигаться дальше в счастливое совместное будущее.
Случаются такие необычные ситуации, которые заставляют прямо прочувствовать эту нашу с ним связь. Письма от Вани идут в среднем 10 дней. И иногда бывает, что приходит письмо с какой-то Ваниной просьбой, и оказывается, что я ее предугадала и уже сделала. Например, вчера адвокат сказала, что Ваня попросил таблетки от кашля, потому что начал кашлять, а я их уже отнесла накануне. Самый интересный случай произошел 31 декабря. Я пошла в ГУМ за подарками и в пешеходном переходе встретила Юру Виноградова, это художник, с которым у Вани есть какая-то особенная связь. Рассказала ему про задержание Вани, он сказал, что предчувствовал это, достал альбом своих работ и предложил выбрать любую себе в подарок. Я выбрала картину, на которой девушка с длинными волосами держит в руках планету, внутри которой молодой человек с большим сердцем. Через две недели от Вани пришло письмо, которое он отправил 31 декабря, а в нем такие строки в самом конце: «Если вдруг встретишь Юру Виноградова, передай ему, чтобы картину мою не продавал, я приду и ее куплю». Будто Ваня отправил это куда-то в космос, и нас соединили (смеется).
Вообще сильно помогает вера в наше общее счастливое будущее и что, как часто пишет Ваня в письмах, любовь все победит.