Валера Томилин работает программистом на заводе, но если спросить у него, чем Валера занимается, то, скорее всего, он ответит, что последние полгода носит передачи в СИЗО, где по так называемому «делу студентов» сидит его девушка Яна Оробейко и лучшая подруга Алана Гебремариам. Уже завтра их начнут судить. Накануне этого события Валера опубликовал очень личный пост о том, как его изменили эти полгода и почему он решил, что никуда не уедет из Беларуси, даже под реальной угрозой, что за ним тоже придут. А в другом своем недавнем посте Валера рассказал, как каждый беларус может помочь политзаключенным. Мы публикуем оба.

Чем я был занят последние полгода? В основном, носил передачи в СИЗО и как мог поддерживал политических заключенных. Моя возлюбленная Яна Оробейко и моя лучшая подруга Алана Гебремариам, сидят в СИЗО уже почти полгода и проходят по т.н. «делу студентов», в котором 12 фигурантов. Я по ним очень скучаю, стараюсь помочь как могу и трачу на это все свободные и не очень свободные деньги и силы (на мне почти все покупки и подписки для Яны и часть штук для Аланы).

12 ноября Яна написала: «мне будет спокойнее, если ты продолжишь мне писать» — через пару минут ее арестовал КГБ. И её будут судить, представляете? 20-летнюю девушку (юбилей она встретила в СИЗО-1 на Володарского), с которой мы гуляли по Парку Челюскинцев, девушку с самыми милыми в мире ямочками на щеках, девушку, которая мне так понравилась и которой я уже (почти) полгода ношу передачи. Я храню всё-всё, что она присылает — а пишет она почти каждый день. Однажды она прислала мне свой волос и я был самым счастливым в мире парнем, я клянусь вам.

В тот же день взяли Алану. Что с ней все серьезно мы поняли сразу, слишком долго мы все готовились к тому, что Алану могут взять. Но мне не верилось, что это так надолго. Я очень скучаю по нашим разговорам. И по нашим шуткам. И по Аланиной улыбке. Она очень переживала: насчет того, что не могла найти работу в медицине, насчет вечного безденежья (будет смешно, если окажется, что она «финансировала протесты» — ей не хватало даже на сигареты), насчет того, что ей как-будто не хватает каких-то навыков, что она ничего не сможет. Ей было немного страшно, что её зовут выступать перед «большими», по её мнению, людьми. А я говорил ей, что все люди примерно одинакового размера.

Полгода меня изменили. Теперь я знаю намного больше о долге. И о том, что такое темные времена. И о том, как можно любить — особенно на расстоянии — и как можно ненавидеть. Я понял, что ад — это не когда все плохо, а когда всем все равно. И понял, что 10 лет назад так было, а сейчас — совсем не так. И все знают, что делать, если меня тоже арестуют. И мне спокойно за Яну и Алану потому, что я не один и есть люди, которые станут работать за меня. Им просто придется сомкнуть ряды.

Скоро я увижу своих девочек в клетке. Люди, не помнящие прошлого, уже полгода держат их там за то, что они видят будущее. А будущее не за горами — и чем сильнее враги народа оттягивают тетиву, тем сильнее будет выстрел. Власть целится сама в себя.

14 мая, то есть, почти уже завтра, начнется суд. Я знаю, что там будет: организация протестов, деньги госдепа, Тихановская, и вот это всё. Я не видел дела и не слышал ничьих показаний, но это очевидно и из релизов СК, и из самой логики гэбистской власти — они не верят в то, что можно бесплатно не любить казенщину, военщину, муштру и лизоблюдство. Ребята и девочки, вчерашние дети, окажутся виновными в том, что многие тысячи молодых людей недовольны статусом кво. Власть снова найдет виноватых там, где виновата она сама.

Эта власть забрала у сегодняшнего поколения, «детей президента», нас, все возможности. Вместо творчества они предложили красно-зеленые спектакли для пенсионеров и интеллектуально несостоявшихся граждан, вместо перспектив — «стабильнасць» в очередях за полторашками пива по три рубля и зарплатой в 300 долларов «на руки» (хорошо, если), вместо образования — чиновников от БРСМ в засаленных пиджаках и торжественные линейки в память надцатой годовщины товарища Орджоникидзе. И они искренне удивляются, что не все мы готовы жрать это дерьмо — ведь почти бесплатно! Цена — всего ничего — совесть.

«Што ведала яна аб яго народзе, які жыў насупор і не так і ўзрошчваў шыпы на сваіх карэннях, а не на сцяблінах?» — написал однажды Владимир Короткевич. И они не знают. Они рубят цветы, пока растут наши шипы. Вы замечали их? Я заметил. Я перестал бояться. То есть, вообще. Опасаться, быть осторожным, как и всегда — да, это есть. Но я не боюсь (*ничего, кроме перелетов). Я знаю, что я делаю, для кого и зачем. Меня не пугают милицейские бусы, пустые угрозы госСМИ, госорганов и самого (!). Потому, что мне больше некуда отступать. Да и не стану я со своей-то земли. Жить здесь было совсем несложно — приятно здесь и умирать в новом 37-м. Дома и в земле будет хорошо.

Алана, Яна и еще 9 студентов и одна преподавательница — это не просто «какие-то», «еще одни» политзеки. Это наши друзья. Наши дети. Наши возлюбленные. Понимаете, каждый человек — не имя в списке «Вясны». Каждый любил, переживал, хотел перемен к лучшему, у всех есть семья и быт, и любимая уютная квартирка, в которой по ночам иногда капает кран (нужно следить) и всегда ждут. Они — это мы.

Иногда делаю так: я открываю список политических заключенных и читаю их имена, медленно, по одному. Это занимает около часа. Тогда я вижу всех — вспоминаю Дарью Лосик и её отчаянные крики о помощи, Marina Adamovich и её мужа Миколу и его пламенные речи, Volha Ivashyna, которая отчаянно борется за своего мужа и её мужа Дениса, статьи которого я регулярно читал, Вольга Севярынец, которая ездит за Павлом где бы он ни был, и самого Павла, который много раз звал меня в БХД (в итоге я пришел к левакам и проч. маргиналам, но вряд ли у БХД от этого убавилось) и не боялся брать на себя ответственность даже в самых отчаянных ситуациях, Лешу Короткова на выпускной линейке лицея БГУ, байки Mikola Dziadok про крытую, отчаянную голодовку Фурмановых у стен Володарки прошлым летом, как с Серым Котом спасали Круткина (Дима сказал тогда, что он бессмертный). Я вижу всех-всех-всех…

К чему я это — приходите к нам на суд 14 мая в 10:00 к Дому Правосудия. Вас не пустят, но вы приходите. Да и на другие суды приходите. И не забывайте тех, кто сидит — за себя и за нас, а на самом деле просто потому, что ОНИ боятся наших улыбок, нашей искренней доброты и нашей веры в то, что можно жить по другому. Будет здорово, если мы не дадим забыть, как нас много (больше половины от всех, вы помните?).

Поддержать политзаключенных можно и другими способами.

Во-первых, вы можете скинуть им денежный перевод. Я говорю «во-первых» потому, что эти деньги им пригодятся. Если им дадут «химию», или минимальный срок, который они счастливо досидят в СИЗО, то они заберут эти деньги себе сразу после выхода. Типа-подъемные, да. В колонии если что они тоже у них не «сгорят», а будут с ними, за них они смогут отовариваться или купить себе книги. Перевод на Володарку можно сделать ТОЛЬКО с почты. Просто укажите адрес (ниже будет), ФИО с номером камеры (тоже ниже) и сумму — да и все дела. И перевод с вашим именем они получат гарантированно, а письмо — не факт.

Во-вторых, вы можете написать им письма (телеграммы). Письма лучше пишите заказные, или телеграммы. Обычные писать смысла особого нет — их сейчас почти не отдают, особенно Алане (Алана получила около 10 с начала года, прикиньте, и все полученные письма — заказные, а также дошли телеграммы).

В-третьих, если у вас есть связи с организациями, активистами или политиками вне Беларуси, то напомните им про это дело и призывайте их к солидарности с фигурантами дела. Если вы часть зарубежной диаспоры, то напомните о них на уличной акции или каким-то другим способом. Международная огласка, особенно со стороны официальных лиц и представителей Министерств образования за рубежом — это важно и поспособствует тому, что цирк под названием «суд» не пройдет незамеченным.

Если хотите их поддержать переводом, то, пожалуйста, сделайте это побыстрее потому, что переводы наверняка и без ограничений принимают только до вступления приговора в законную силу, а они с судом, судя по всему, очень спешат сейчас и планируют закончить в течение месяца, т.е. до середины июня (до обжалования в Горсуде точно можно слать сколько угодно денег, но кто их знает, что они еще придумают и насколько быстро его рассмотрят…). К тому же, они тогда смогут свободно отовариваться на Володарке, в колонии намного больше ограничений. Прошу не слать посылки массово (прям так, чтобы все бросились слать, ну, понимаете), а если у вас есть свободные деньги, то сделайте перевод. Если их ждет этап, то что им делать потом с подарочками… Ну, понимаете, там не богатыри.

Вот адреса и ФИО всех, кто проходит по делу: г. Минск, ул. Володарского, д. 2, СИЗО-1, 220030

Отличаются номера камер, обратите внимание:

Гебремариам Алана Тадеге, кам. 87 (бывшая студентка БГМУ, член Координационного совета)

Оробейко Яна Ивановна, кам. 86 (студентка БГПУ, я в нее влюблен, кстати, и ей я делаю передачи и вообще)

Будько Кася Витальевна, кам. 29 (студентка БГПУ и подружка Яны)

Булыбенко Анастасия Александровна, кам. 99 (студентка БНТУ)

Гранковская Виктория Ивановна, кам. 82 (студентка БНТУ)

Филатченкова Ольга Алексеевна, кам. 94 (преподаватель БГУИР)

Фицнер Глеб Дмитриевич, кам. 88 (студент МГЛУ)

Канецкий Егор Олегович, кам. 63 (студент биофака БГУ)

Ксения Александровна Сыромолот, кам. 74 (студентка ФФСН БГУ)

Трахтенберг Илья Витальевич, кам. 46 (студент Мехмата БГУ)

Екельчик Татьяна Андреевна, кам. 84 (студентка Мехмата БГУ)

Каленик Мария Викторовна, кам. 83 (студентка БГАИ)

Лучше указать номер камеры при зачислении перевода — тогда он дойдет быстрее. Почитать о каждом и каждой можно на «Вясне» или просто загуглив имя и фамилию.

Не забывайте, пожалуйста, о тех, кто сидит в тюрьме за всех нас. Я прошу всех-всех-всех помогать и поддерживать политических заключенных и их близких, распространять о них информацию на работе, на учебе, среди друзей и родственников. Им (и нам) тяжело, часто не хватает сил и времени на себя самих. Со временем они выдыхаются — и те, кто сидит, и те, кто близкий и поддерживает тех, кто сидит. Поддержка, когда она есть, лично мне ощутимо прибавляет сил и я думаю, что примерно так же чувствуют и другие.

Я глубоко убежден, что каждый и каждая из тех, кто считает себя сторонником перемен, ну просто обязан регулярно находить время на политических заключенных и помогать им и их семьям насколько хватает сил (берегите себя). Я, например, всегда думаю о том, что я скажу, когда все они выйдут и спросят о том, что я делал, пока они были в заключении.

Обложка: Tamara Schipchinskaya

Обсудите этот текст на Facebook