21-летнего Владислава Пшенко приговорили к трем месяцам ареста за «надругательство над государственными символами» — сорванный с городского музея Могилева флаг Беларуси. Владислав рассказал, что именно подтолкнуло его к краже красно-зеленого флага, какие пытки и издевательства вытерпел в ИВС и как на отношение к нему повлияло то, что он — представитель ЛГБТ+. Его историю приводит правозащитный центр «Весна».

«По мотивам идеологической вражды»

Как рассказывает Владислав Пшенко, 9 октября прошлого года его штрафовали по статье 23.34 КоАП (теперь — 24.23 КоАП) за участие в акции с цветами.

 — Я пошёл на акцию, потому что сам лично видел, как сотрудники ОМОНа избивали мужчину, который их пальцем не тронул.

Именно это стало определяющим фактором в уголовном деле деле против Владислава. По приговору суда, политический мотив его действий подтверждается постановлением о привлечении к административной ответственности по ст. 23.34 КоАП.

«Пшенко был привлечен к административной ответственности за участие в несанкционированном массовом мероприятии, с целью выражения солидарности несогласия с результатами выборов Президента. В связи с этим, суд считает, что действия обвиняемого были направлены на надругательство над Государственным флагом и именно этими мотивами руководствовался обвиняемый, срывая флаг, бросая на землю и повреждая его, по мотивам политической и идеологической вражды, связанной с электоральной кампанией в Беларуси и разными политическими взглядами», — говорится в приговоре.

«Я хотел забрать флаг, как государство забрало у меня любимого человека»

Однако парень недоумевает из-за такой следственной связи суда и рассказывает истинную причину своего поступка:

 — Из-за штрафа и то, что я живу с бабушкой, я прекратил ходить на акции, потому что это затрагивало мою семью как материально, так и психологически.

С детства мне приходилось часто сталкиваться с несправедливостью и безразличием государства, потому что я являюсь представителем ЛГБТ+ сообщества. Кроме этого, мои родители выпивали. Отца не раз штрафовали за пьянство и насилие в семье. Но ни школа, ни милиция ничего не делали, чтобы обезопасить меня с братом.

После развода родителей нас отправили к бабушке. Ребёнком я, конечно, не понимал, что происходит. Только когда я вырос до осознанного возраста, то стал понимать, что ни государство, ни мои родители мне не помогли, что я им ничего не должен.

Наступило 18-летие, и меня призвали на службу. Я был освобождён по статье 19б (расстройство личности), что далось мне не просто. В 20 лет я повстречал своего парня, но его забрали в армию с болезнями и со страхом за свою жизнь, если он раскроет свою ориентацию, как и я.

Всё, что творилось в стране и в личной жизни, меня подкосило. И я стал запивать горе. 5 февраля, когда я шёл с подругой с караоке, то увидел флаг [красно-зеленый] на здании городского музея Могилева [находится на ул. Болдина, там же — выставочный зал музея]. Я хотел лишь забрать его себе домой, как государство забрала у меня любимого человека. У меня и мыслей насчёт надругательства не было. Когда я попытался снять его, то флаг сломался и я убежал от испуга. Я не «уничтожитель» флагов.

Владислава Пшенко задержали 15 февраля. Уголовное дело по данному инциденту возбудили после звонка в 102 некоего гражданина Трофимова, который сообщил милиции о краже флага. Владислава нашли по записям с камер видеонаблюдения.

По словам парня, в РОВД он объяснил, что у него не было политических мотивов, когда срывал флаг. Его показания записали на видео. Однако в Следственном комитете он стал подозреваемым по ст. 370 Уголовного кодекса (надругательство над государственными символами). После допроса и добровольной сдачи сорванного флага Владислава задержали в рамках уголовного дела на трое суток и поместили в могилевское ИВС.

 — Тут и начался мой ужас. С вечера 15 по 18 февраля я был как будто в аду. На меня нацепили наручники. Конвой сказал, что если я отойду от них на три метра, то будут стрелять на поражение. Ощущение было, что я кого-то убил, упаси бог.

Когда меня привезли в могилевское ИВС, дежурный стал смотреть документы. Посмотрел на статью 370 УК — воспринял спокойно. Но, когда полистав дальше, увидев, что я привлекался за участие в массовом мероприятии, у него глаза прям загорелись. С другим милиционером они отвели меня на личный досмотр. Оставив меня в одних трусах, поставили возле стенки чуть не на шпагат. Мне выкрутили руки тыльной стороной к стене, заставили стоять. Я плакал, умолял прекратить. А они смеялись и говорили, что только недавно кровь с пола вытерли. Стоял так около пяти минут. После этого мне разрешили одеться и завели в камеру.

По словам Владислава, утром 16 февраля на проверке его снова раздели и заставили стоять в еще более широкой растяжке.

 — Когда я так же просил о пощаде, меня не отпускали, пока я не падал от бессилия. Они ещё на это говорили, какой слабак. Когда опять меня загнали в камеру, то у меня невыносимо болели ноги. В голове каждую минуту были мысли, что они скоро придут, чтобы снова меня мучать.

Когда меня отвели к какому-то мужчине взять анализ слюны, тот ударил меня по подзатыльнику, поставив перед этим раком, и поджопникам вытолкнув из кабинета. Я начал плакать от звона в голове из-за своей слабости и страха. Меня быстро повели в камеру, чего-то боясь.

На следующее утро меня снова поставили на шпагат, только в этот раз стояли прям впритык ко мне и перед лицом размахивали палкой. Я не выдержал и упал. Я думал, что мне конец, но меня не тронули. Все время мне твердили, знаю ли я за что это…

«Кто тронул флаг — тот тронул президента»

По словам Владислава, то же самое повторилось и на третьи сутки задержания. Около 10 утра его забрала следовательница, посочувствовала и предложила денег на проезд. Парня отпустили на свободу.

 — Каждый час я думал о смерти, я не хотел мучиться так больше, а мне сокамерник говорил, что в тюрьме ещё хуже. Это нагнетало ещё больше. Я сидел с мужчиной, который кого-то избил до полусмерти. А его не трогали, он просто стоял и смотрел. Было так обидно… Не то, что его не трогали, а что меня так терзают, хоть я пальцем никого живого не трогал.

В ИВС я думал о том, как приду домой и вскрою себе вены в ванной, потому что не хочу всего этого больше. Но потом дома успокоился. Все два месяца следствия я помогал им, и меня не трогали.

6 апреля Владиславу вернули ранее изъятый телефон и сказали, что через два дня нужно подойти для предъявления обвинения. Ему пообещали, что после этого его отпустят на работу. Как рассказывает парень, когда он пришел в Следственный комитет с адвокатом, то следовательница с грустным лицом сказала, что за 30 минут до обвинения, Владиславу добавили еще одну статью, кроме ст. 370 УК: ч. 1 ст. 339 (злостное хулиганство). Сразу же в отношении Пшенко была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу.

 — Я ознакамливался с делом, и там не было доказательств, что я надругался над флагом. Было только то, что привлекался за участие в митингах. Как они сказали на суде: «Недовольство после выбора президента». Я до сих пор не могу понять, как они связали президента с флагом… По их смыслу, кто тронул флаг, тот тронул президента, и наоборот.

«Я был как зомби, я чувствовал себя их вещью»

По словам Владислава, в тюрьме его физически никто не трогал, но относились, «как с животным в плане общения». В тюрьме Владислава поставили на профилактический учет, как лицо «склонное к экстремистской и деструктивной деятельности». Почти три месяца — 86 дней — Владислава содержали в камере-одиночке.

 — В тюрьме меня поддерживал психолог. Он объяснил мне, что меня нужно перевести в одиночную камеру для собственной безопасности, чтобы меня никто не тронул. Я согласился. Через некоторое время сам начальник тюрьмы, когда ставил меня учёт как экстремиста, попросил понять ту меру, что я один, как помощь, а не как наказание.

Но я человек, а не робот на меня стали давить стены. Каждый день из всех 86, видя только крупицу солнца, без общения уничтожали меня.

Как на зло, у меня было пять судебных слушаний. Все время, не зная, что со мной будет, я уже не видел смысл в жизни, смысла существовать. Мои письма не отправлялись. Мне пришло из всех писем 20%, они их давали по собственному усмотрению. И так же отправляли. Я был один…

При этом, психологи больше проверяли меня. Я был как зомби, я чувствовал себя их вещью и, когда они что-то спрашивали, я просто отвечал. В справке освобождения от воинской службы, мне приписали суицидальные склонности и « расстройство сексуального предпочтения.

Пытался ногтем вскрыть вены

Дело Владислава в суде рассматривала судья Оксана Ратникова. Государственное обвинение поддерживал Александр Борозновский. В прениях он запросил для Пшенко по статье 370 УК — один год «химии», а по статье 339 УК — 1,5 года лишения свободы. Но судья сняла с Пшенко обвинения по ст. 339 УК, а по ст. 370 УК приговорила его к трем месяцам ареста.

 — У меня начался нервный срыв, начались головные боли. Каждый день были маниакальные состояния. Я даже пытался ногтем вскрыть вены. Но чудом суд мне назначил три месяца ареста. Адвокатка на суде говорила, кража флага — это административное нарушение как хищение в мелком размере. А хулиганства и быть не могло. Я очень благодарен тем, кто меня спас, кто бы они не были…»

Выдержки из приговора суда в отношении Владислава Пшенко:

«Пшенко, являясь гражданином Республики Беларусь, обязан уважительно относиться к символам Республики Беларусь, к которым в соответствии со статьей 19 Конституции относится Государственный флаг;

По мотивам политической и идеологической вражды, связанным с электоральной кампанией в Республике Беларусь и разными политическими взглядами, с целью демонстрации иным гражданам результата своего оскорбительного и кощунственного отношения к государственным символам, в присутствии иных граждан, а также осознавая, что результат его противоправных действий будет очевиден для граждан, открыто проявил оскорбительное и кощунственное отношение к государственной символике».

Поскольку два месяца Пшенко находился под стражей в могилевской тюрьме, ему оставалось отбыть один месяц ареста.

 — Последний месяц прошёл с глупыми придирками. Начальство тюрьмы каждый день заходила на обходе и придирались ко мне: то к крошке на полу, то к тряпке, если им не нравилось, как она лежит. Два месяца меня не трогали, а тут — на тебе.

«Чувствовал себя свиньей»

 — Еда — это ужас, чувствовал себя свиньёй. Утром давали чай, мелкие злаки из перловки. Иногда, пшенку или рис. Обед я старался не есть. Супы ещё были нормальные, но такое ощущение, что просто в кашу добавляли бульон, потому что они были то из пшенки, перловки или риса. На второе все время были те же каши, но с какими то консервами, наверное, говяжьими. Выглядели, как сопли, на вкус — не лучше. На обед давали еще кисель или компот. Вечером у меня был пир: давали картошку с рыбой и чай. Бывало, что я шиковал, когда мне давали картошку с колбасой. Это, конечно, я сейчас так весело пытаюсь поднести, а тогда, когда приносили картошку с рыбой или колбасой, было ощущение, что был День рождения. Кстати, свой День рождения я провел в тюрьме, и тогда с едой мне повезло.

21-й День рождения Владислав встретил в тюрьме. Он поделился своими мыслями в тот день:

 — В камере работало радио «Белорусского первого национального» и там была передача «Вітаем, віншуем, жадаем». Люди по смс присылали поздравления с Днем рождения, которые озвучивали в эфире. Я пытался представлять, что это меня по радио поздравляют. И, когда играла песня Баскова «Твой день рождения», то я представлял, что это все мне. Это передача перед отбоем шла.

А так день прошёл обычно. Я только буквально две недели назад осознал, что мне уже 21. Хоть День рождения у меня был в мае.

За время ареста Владислав прочел около 20 романов:

 — Я читал быстрее, чем мне приносили книги. Просто библиотекарь приносит книги один раз в две недели. Бывало, что я просто сидел и смотрел в стену. Психологи заметили, что я читаю. И они сами предлагали приносить мне книги без библиотекаря. Они приносили книги, когда приходили узнавать про моё самочувствие.

После освобождения начались проблемы со здоровьем

 — Психологически я не осознанно сдался за неделю до освобождения. Я потерял связь с реальностью. Только сейчас стал по-тихоньку отходить, хоть у меня начались проблемы со здоровьем.

После освобождения Владислав вернулся на свою прежнюю работу, где продолжает работать кассиром. Как рассказывает парень, он вынужден работать, чтобы погасить два кредита. В местном РОВД его поставили на учёт, он должен на протяжении года каждое воскресенье отмечаться там.

 — В заключении хотелось бы сказать, что важно оставаться Человеком в любой ситуации. И даже после неё.

Помогите нам выполнять нашу работу — говорить правду. Поддержите нас на Patreon

и получите крутой мерч

Обсудите этот текст на Facebook

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!

Текст: «Весна»

Обложка: Sasha Zenkovich