Асабiсты вопыт«Отстала от себя»: Беларусы о том, что они сделали в эмиграции впервые в жизни

— За год эмиграции я выучил немецкую фразу Ah so. Меняя тон, этими двумя словами можно описать всю вселенную. Можно оскорбить, можно над могилой сказать, везде к месту. Она слегка примирила меня с немецким языком. А с ним было так тяжело, что иногда казалось — махнем-ка назад, в Беларусь. Ну подумаешь, Лукашенко.

Выяснил, что я неплохо переношу стресс. Сон, аппетит в норме. Пульс учащен, но это от пьянства, издержки Берлина. Здесь кто не пьет — вероятно, мертв.

В Берлине оказалась отличная беларуская диаспора, небольшая, но очень дружная и заводная. Мне впервые в жизни подарили матрас, просто так, за здорово живешь. Кроме беларусов, нам помогали украинцы, немцы и русские немцы, казахи и казахские немцы, евреи и даже чилиец. Моя социальная жизнь не была такой богатой с девяностого года, когда я был фанатом Боя Джорджа и носил бандану с косичками. Из-за нее люди ко мне очень тянулись и пару раз чуть не скальпировали.

Обрел свободу комментировать, лайкать и не удалять телеграм каждый раз, когда мимо проезжает черный минивэн. Вроде бы, не слишком важная штука, но как тяжело жить с оглядкой и закрытым ртом!

Снова начал ходить на концерты. Для меня мало есть вещей важней музыки. В Минске как было? За пять лет приезжали только Депеш Мод. Беларусь так на них повлияла, что певец угодил в больницу, потом его заставили носить бахилы, в итоге, еле ноги ун6с. Ковид отступил, в мою жизнь вернулась музыка, я снова дышу.

Как эмигрант-рецидивист я знаю, что первые пару лет после переезда голова свободна от экзистенциальных вопросов, так как очень занята бытовыми. Парадокс, но иногда это полезно. Чем меньше у человека времени, тем меньше он тратит его на рефлексию, злость и мечты о мести.

Снова начал писать. За пять сонных лет на родине моя чернильница совсем высохла. Но началась война, мы оказались в Берлине и я воспрял. И понял о себе важную вещь — что живу, только преодолевая всякую хе*ню. Переезды, чужие квартиры, немецкое крючкотворство, надувные матрасы.

— Скоро три года в эмиграции. Точно появилось ощущение, что можно не вернуться — мы с братом уехали в 2020-м, отец уехал в 2021-м и, наконец, мама в 2022-м. Теперь в Беларуси никого и ничего нет. Через несколько лет у меня (и у десятков тысяч людей) появится легальная возможность получить национальные паспорта (это 6-7 лет эмиграции), возвращение же в Беларусь (больше, чем на 6 месяцев) все эти годы в эмиграции с точки получения нового гражданства, перечеркнет. Сложный выбор.

Жизнь в ЕС — это большее ощущения связи с миром. Если помните 2020-й, то во всем мире была паника и локдауны, а в Беларуси ничего не было. Смотрели за миром в инстаграм. Когда мы приехали, в Польше уже пришлось отбыть карантин. Вот оно — как у всех. Ну или премьеры Netflix и плакаты на улицах твоего города. Такие вот мелочи.

Наш бизнес за это время стал глобальнее — этого бы не произошло, если бы нам не пришлось уехать из Беларуси. Мотивация «некуда вернуться» очень помогает.

Да и беларусы стали глобальной нацией — теперь в каждом большом городе есть знакомые, одноклассники и одноклубники. Это новое измерение, это интересно.

Сами беларусы поняли, что уехать легко, не страшно, мы много где нужны. Это важно для самосознания себя как нации. И интересно, что мы оставляем уже след в истории других городов и этого будет больше.

Жить в ЕС и жить в Минске с многогодовым шенгеном — разные вещи. Я восхищаюсь Европой: огромные проект на десятилетия, где страны через многие поколения договариваются жить мирно, без границ и вот сейчас без роуминга.

Если сказать про Минск, то произошло избавление от иллюзий: наш Минск это про людей, а не про город для жизни, по правде, там многое нужно сделать. Ну, и «Минск — это новый Берлин» и другие радости «открытия топового бара» раз в четыре месяца — не совсем правда, мы сильно отстаем от европейских городов.

Отдельный инсайт — про Польшу. Поляки и раньше, до 2020-го, были близки нам и много делали для беларусов. Но то, что происходит сейчас в плане поддержки, — это просто несравнимо, и об этом важно говорить. Эта страна на уровне законодательства пошла навстречу беларусам, чтобы больше 100 тысяч из них могли легализоваться и иметь доступ к рынку труда, получить международную защиту или гуманитарный ВНЖ, плюс к этому всевозможные программы поддержки, резиденции для деятелей культуры. Польша — на самом деле страна, которая протянула руку беларусам больше, чем другим.

— Я переехала в Польшу в сентябре 2020 и проревела в подушку весь карантин. Больно было наблюдать за происходящим в Беларуси со стороны, к тому же я уехала одна, а в Минске у меня осталась вся жизнь — дом, семья, друзья, квартира и работа. Как ни странно, весь ужас перед неизвестным испарился, как только закончился карантин. Во-первых, я сразу же нашла работу. Квартира тоже нашлась моментально. А еще я влюбилась. Чтобы вы понимали, все это произошло в мои первые 2 недели в Польше. В Минске мы с подругами шутили, что на личной жизни уже можно ставить крест: в тусовке одни и те же лица, какие-то бесконечные пересечения, как будто стоишь и топчешься на одном месте, но стоило мне только переехать и все случилось. Он тоже беларус, мы даже какое-то время учились в Минске в одном вузе, но шансов встретиться там было мало.

Мы вместе завели собаку, о которой я мечтала всю сознательную жизнь, но раньше я не готова была взять на себя такую ответственность. Научиться брать на себя ответственность — наверно, самое подходящее выражение для описания моего личностного роста в эмиграции. Я сепарировалась от родителей, начала все с нуля и стала дышать свободнее.

Еще я шучу, что в эмиграции стала большей беларуской, чем когда жила в Беларуси. Появился интерес к национальной мове и культуре, я даже ходила на мастер-класс по изготовлению беларуских соломенных пауков. Появилось желание заниматься творчеством. В моем плане — научиться лепить из керамики.

А еще у меня изменилось отношение к вещам. Мне больше не нужны горы одежды и безделушек. Наверно, наложился отпечаток того, что я уехала из Беларуси с 1,5 чемодана. И в целом я от себя отстала. Когда я жила в Минске, то без макияжа не выходила даже в магазин «Зорина» у дома. Вернее, выходила, но молилась остаться незамеченной. У нас к девушкам очень высокие требования. Каждый раз, когда меня кто-то встречал без макияжа, мне обязательно говорили с сочувствующим видом: «Ты так неважно выглядишь, заболела, да?». Общественное давление толкало подстраиваться под стандарты, а повсеместный токсик окружающих глумился над самооценкой. Что мне нравится в Польше, так это то, что тебя не провожают здесь оценивающими взглядами, здесь людям все равно, как ты выглядишь.

— Однажды, чтобы поднять настроение своим друзьям и как-то бодрить себя, я начал записывать и рассылать в один маленький ламповый чатик и десятку контактов в телеграме кружочки, в которых пел дурным голосом всякие песни, которые с утра всплывали в голове. Знаете, есть такое, когда просыпаешься и без объявления войны в голове всплывает что-нибудь типа «В первый день весны, на краешке земли нечаянно мы встретились с тобой…». Ходишь, поешь, а потом вбрасываешь этот иэрворм кружочком тем, кого это повеселит.

В какой-то момент случайно отправил очередной кружочек нескольким случайным контактам — врачу, к которому записывался в телеге на прием, журналистке, запрашивавшей фотки, менеджеру проектов. И от всех получил фидбэк в духе «это сделало мой день». И понеслось.

Сейчас я подхожу к записи #сметанникБо (так это теперь называется) крайне основательно, выбираю песню, долго репетирую, ищу классную локацию, подбираю лук. Раз в пару дней около 100 последних контактов в телеграме попадают в эту адскую рассылку. И это бывают ну совсем незнакомые с моей придурью люди, вообще не ожидающие такого от человека, у которого, например, запрашивали технический райдер артиста. Плюс еще узурпирую этими вокальными кружками несколько публичных чатов на пару сотен человек. А на следующий день выгружаю это добро в сториз и тикток.

И мне весело, и есть чем отвлечься, и народ просто рыдает и требует еще, предлагает следующую песню. Многие начали присылать песенные кружочки в ответ, кто как может, но так искренне. Пора заводить отдельный канал, а может и онлифанс.

— Я не называю свою жизнь вне Беларуси эмиграцией. Это длительная бессрочная командировка. Я не называю Вильнюс любимым городом, мой любимый город по-прежнему Минск. Хотя я безмерно благодарна Литве за приют и радушие. Я не чувствую себя в большей безопасности, чем на родине. Хотя бы потому, что являюсь гражданкой страны-соагрессора и понимаю, что случись что — меня могут выслать из Литвы.

Я утвердилась в мнении, что ответственность за свою жизнь и безопасность я не делегирую никому. Потому что иначе я отдаю большую часть своей свободы. Жизнь здесь учит меня постоянно делать выбор и отвечать за него — даже в таких, казалось бы, мелочах, как выбор поставщика газа и электричества.

Я нашла здесь новых для себя прекрасных беларусов.

Но, черт побери, я приобрела дурную привычку кидать окурки мимо урны.