Мода приходит и уходит, а татуировки, набитые в юности, остаются. Большинство из них вызывают стыд, и только некоторые — гордость за оригинальное мышление. The Village Беларусь узнал, чем партак отличается от татуировки, и побеседовал с тремя минчанами, решившимися на довольно смелые эксперименты со своей кожей.

Текст

Тамара Колос

Фотографии

Александр Обухович

«Андрей Бонд набил мне олимпийские кольца домашней машинкой»

Роман, арт-директор «Чердака»

Я начал набивать тату с груди, левой руки, а потом настало время ноги. Причем я заведомо знал, что ногу буду забивать партаками. Заимев много татуировок, ты начинаешь относиться к этому с большим юмором. Казалось бы, партаки — глупость глупостью, но у них есть свой стиль, и они запоминаются лучше, чем мои первые татуировки.

Как появился Флэш на левой ноге над коленом? Мне было 24 года, когда я познакомился с мастером домашней татуировки, который работает чуть ли не самодельной машинкой. Обычно все иглы в пучок, а он берет и распаивает, отчего они раскрываются как кисть. И начинает дробить кожу так, что контур сначала 2 миллиметра, а когда заживает, становится 4. И в этом есть своя прелесть, первозданность, аутентичность татуировки. Так многие делали раньше. А сейчас мастера выражаются более художественно, сдержанно. Тем не менее мне очень близок этот стиль.

Что касается тату с нераскрывшимся кольцом на Олимпиаде 2014 года — на «Чердаке» раньше стоял большой стол, и прямо во время вечеринки, в первый год работы бара мой товарищ Андрей Андреевич Бонд набил мне эти кольца домашней машинкой. Я смазывал ногу текилой, пил текилу и смазывал кожу гигиенической помадой, чтобы не разбрызгивалась краска. Да, это не совсем уместно с точки зрения санитарных норм и вообще здравого смысла. Но получилось интересно.

Также на боку есть татуировка, которую мне делал мастер Гена Пухнаревич. Сейчас он в Беларуси первый по лайнворку, мандалам, даркворку, а когда был еще совсем неопытным, набил мне дирижабль, летящий в облака, ограниченные  бутылкой кока-колы. Что это значит? Те кто знают, те поймут (смеется).

Многие люди ищут в татуировках смысл и полагают, что тату должны быть только со значением, что нельзя колотить всякую фигню. Но я считаю так: для меня гораздо неприятнее, когда что-то для меня значимое вдруг станет незначимым, а татуировка останется. Мне проще наколотить еще какую-нибудь забавную бессмыслицу, чем написать о своих убеждениях, а потом ходить и разочаровываться в себе самом, думать, как же так получилось.

Порой на меня смотрят и думают: «Да, парень, дура-а-ак» (цокает языком). Но по крайнем мере я не буду заколачивать шею спереди и кисти рук. Очень хотел, но, поработав в баре, понял, что это просто неэстетично и выглядит, будто у тебя всегда грязные руки.

Сейчас у молодых людей, в том числе и девушек, модно бить надписи на лице. Я считаю, это неприглядно и как минимум странно — делать подобное в столь юном возрасте.

Мнение, будто тату бьют только зеки, — предрассудки. Это все зависит от воспитания и среды обитания. В Минске еще отношение более-менее, а вот в какой-нибудь глубинке России, где пацаны базарят за жизнь, «жизнь ворам» и прочая фигня, вот там да, я бы не стал там появляться, потому что возникнет масса вопросов, на которые не хотелось бы отвечать.

Есть информация, что даже в тюрьмах уже не спрашивают за татуировки, они становятся более художественной темой. Но есть такие мастера, которые намеренно бьют в зековском стиле. Благодаря чувству юмора и художественным данным мастера этот стиль уже 10 раз перевернули, и получилось что-то новенькое. Делают они это хендпоуком — без машинки, иглой. Этот метод хорошо подходит для пальцев, шеи — мест, которые тяжело заживают, потому что не травмируется кожа.

Я считаю, что успешность или уродливость татуировки на 50 % зависит от мастера и на 50 % — от человека, которого забивали. Потому что есть мастера, которые делают хорошо, а человек не ухаживает за татуировкой, и она становится уродливой. Да, есть и портачники, которые «ща я тебе ка-а-ак забомблю», и делают дешево или вообще бесплатно. Но я считаю, что всякий труд должен быть оплачен. Да и мастера не такие уж большие деньги берут за свою работу.

Какие самые странные тату я видел? У одного из моих знакомых есть на виске надпись «Дурак» — хотя сам он не дурак. На «Тату-конвенции» был еще паренек с весьма странными татуировками, но хорошим чувством юмора: у него под мышками набито две фиги, одна на красном фоне, другая на синем. И еще — не знаю, почему я на это смотрел, но у одного товарища на члене набито «Х*й». Только инвентарного номера не хватает. А так есть масса глупых татуировок, но мне кажется, вопрос «как с этим жить?» возникает, только если они сделаны в экстравидных местах, например на лбу третий глаз себе колотнуть. Мощно, но не очень.

«Я увидел этого гуся и заорал»

Игнат, иллюстратор

У меня есть одна хорошая нога, а другая — позорная. На позорной — моя первая татуировка, которую я наколол в 17 лет. Мне не сказали, как толком за ней ухаживать, я заливал ее хлоргексидином, и, конечно, все расплылось к чертям.  Но на позорной ноге есть одна классная татуировка — кресло. Мы решили, что его надо наколоть сзади на ноге, чтобы я всегда сидел в кресле. Очень концептуально.

После этого я набил еще несколько тату, а потом познакомился с Настей, которая занимается татуировками. У нас получился безумный тандем: я приходил к Насте на чай, а уходил с «рукавом». Так что если бы Настя не уехала в Питер, на мне сейчас не было бы живого места.

Помню, в 2014 году Настя мне написала: «Привет, Игнат. Приходи ко мне колоть всякое говно бесплатно, я нашла дебильные картинки». А я очень люблю дебильные картинки, вернее, детские рисунки — это вообще мое самое любимое на земле. Когда мы выбирали эскизы, я увидел этого гуся в интернете и заорал, и Настя сказала: «Все, будем, колоть гуся». И еще она наколола маленькую лошадку и какие-то пятна — тогда в Беларуси не понимали, что это такое и зачем так делать, и все хотели «разукрашки»: черный контур, внутри которого залито цветом, или трайбл, иероглифы, надписи.

Из детских рисунков на мне только орущая фиолетовая змея вокруг бицепса, остальное нарисовали взрослые иллюстраторы. Это лучший стиль, я бы с радостью тоже так рисовал, но нужно иметь очень большое имя, чтобы получать за это бабло. К тому же я еще не готов отойти от своего нынешнего стиля рисования.

Гиперреализм — худшее, что есть на планете. Зачем он, если существует фотография? Это как видео на YouTube, где мужики играют соляки по 20 минут. Ты открываешь и думаешь: «Зачем?» Но я не против портретов, у меня самого набито два портрета: Джимми Стюарта и моего кореша. Для меня тогда это было важно, мне было 17 лет, и я хотел покончить с собой, но с этими татухами.

В живописи мне очень нравится Франц Кляйн, я даже хотел набить одну из его картин на ноге, но там уже живет «пешая креветка» — лось, которого нарисовал пациент из психоневрологического интерната. Мой любимый друг сказал, что это пешая креветка, и с тех пор она так и называется.

В 17 лет татуировки были способом уйти от своего тела, чтобы как можно больше его изменить. Типа, «это не мое тело, все, отстаньте». Думаю, люди не наказывают себя татуировками, просто это способ себя принять.

Тело как дом: кто-то будет вешать семейные фотографии, а кто-то — всякую дичь и радоваться: «Господи, как же это красиво». Еще я немного чувствую себя пещерой с наскальной живописью. Хотя возможно, я сейчас просто себя убеждаю. Это как найти ботинки на размер больше по акции и уговаривать себя, что они тебе как раз.

Не то чтобы мне не нравятся мои татуировки. Я считаю, они гениальны, но сейчас бы я их уже не делал, из-за лени. А тогда у меня было очень тяжелое эмоциональное состояние, затяжная депрессия, и после татуировок мне минут на 40 или даже дня на 4 становилось лучше. Одновременно мне казалось, что что-то не так в плане композиции, и это меня очень сильно раздражало, я ненавидел себя и ненавидел то, что я делаю. А потом набил две надписи на датском на сгибах локтей, и они настолько связали все вместе, что я теперь даже не хочу колоть что-то новое. Потому что, по-моему, я настолько идеально все собрал, что смотрю сейчас на свои татуировки и думаю: «Какой же ты все-таки гениальный человек, Игнат».

Между «офигенно» и «конченно» можно провести какую-то грань. Наверное, все дело в намерении, потому что человек, который набивал тигра струной, скорее всего, хотел себе тату как из паблика «Вау, какая татуировка». А человек, который набивал себе конченного трехглазого медведя, просто хотел такого медведя. Самая стремная татуировка, которую я видел? У моей двоюродной сестры есть парень, который набил себе на всю руку ее имя готическим шрифтом. Мне кажется, хуже этого ничего нет.

Сложно выделить мое самое любимое тату. Там, например, живет мясная зебра и котик, который постоянно покрывается прыщами, из-за чего очень красив и выглядит, будто находится в космосе. Еще есть какая-то непонятная каляка-маляка: то ли обезьяна, то ли что. А иногда моя самая любимая — палочка или пятнышко.

А еще у меня есть татуировка, которую мне набили в туалете. Это на иврите, здесь написано «гомосексуал». Потому что я на иврите умею писать только два слова: гомосексуал и кабачок.

«Я думал разработать тату вместе с победительницей «Битвы экстрасенсов»

Илья, татуировщик

В детстве я клеил на себя переводные тату. А повзрослев, захотел стать татуировщиком — мне нравилось рисовать, я окончил художественную школу. Но меня останавливала мысль, что это жутко сложно, и в случае неудачи люди будут готовы тебя убить.

Первую свою татуировку я сделал лет шесть назад, в 19. Это звездочка — если присмотреться, она составлена из ноток. И четыре руны на шее, которые относятся больше к мифологии. После того как я их сделал, мама со мной три дня не разговаривала. А сейчас уже относится нормально, даже попросила недавно: «Набей мне цветок орхидеи».

Пять лет назад я набил на шее обычные полоски. Было очень сложно объяснить мастеру, что я от него хочу. Я ему пояснял, что хочу полоски, чтоб они шли по рукам, шее и соединялись на груди и на спине на лопатках сзади. А он в ответ показывал разные трайблы и говорил: «Вот это?» — «Нет, обычные полоски!» — «Я не понимаю, чего ты хочешь!» В итоге я просто взял ручку, нарисовал полоски и сказал: «Бей».

У меня все тату черно-белые, единственный цветной пигмент под моей кожей — это красные глаза совы.

Когда на мне были набиты только полоски, все знакомые и люди, с которыми пересекался, спрашивали: «Что это на тебе за херня?» Тогда в моде были всякие трайблы, тигры-волки, а не минимализм и блэкворк, и мне говорили: «Что за фигню ты набил, лучше бы льва». А сейчас: «Прикольно, у тебя татухи такие необычные, круто».

У меня еще на ноге есть тату в технике «прошивание» (stitch tattoo). Выглядит, конечно, суперпортачно, но мне по нраву все эти древние штуки.

В один момент я решился набивать татуировки самостоятельно. Первым делом, как прибыла машинка, нарисовал самому себе крестик на левой руке. Не тренировался ни на бананах, ни на другой ерунде, а сразу сделал знакомому какой-то черный кривой крест. Но уже третья-четвертая работа более-менее выглядела.

Машинкой я поработал месяца четыре, а теперь работаю в хендпоуке — ручной технике. Берется обычная иголка для татуировок и прикручивается для удобства к салфетке. Все одноразовое, а руки в перчатках, так что все то же самое, разве что отсутствует машинка. Мне больше нравится эта техника в плане тишины: можно спокойно поговорить без шума, послушать музыку, ничего не жужжит и не раздражает. Нет этого психологического момента, как у зубного, когда машинка жужжит, и тебе уже больно от одного звука.

Бесит, когда клиент спрашивает: «Сколько за тату с пачку сигарет?». Это настолько зоновское понятие — пачки сигарет, коробки спичек, это все. Отголоски 90-х. Сейчас в основном меряют часами, некоторые работы можно оценить в полную стоимость. Кто-то делает за цену расходников или вовсе бесплатно. В студиях стоит дороже, потому что оплата уходит на аренду и зарплату, на дому дешевле. Что касается стерильности, то, на мой взгляд, сравнивать тату-студию и работу на дому, это то же, что сравнивать туалет в гостях и на железнодорожном вокзале. Потому что как бы ни убирали и ни чистили тату-студии, там все равно остается биоматериал. Я не говорю, что в студии можно что-то подцепить, нет. Все обрабатывается антисептиками, оборудование стерилизуется, иглы одноразовые. Но и у адекватного мастера на дому ничего не подцепишь. У меня вот вообще все одноразовое: выкинул эту иглу и забыл.

Всякий олдскул — это не мое, мои работы такие чернушные. В том же хендпоуке все делают небольшие работы, с ровными краями. А я забиваю тату-иглами «Магнум» 13–15 в два ряда. И поэтому у меня видна текстура, где игла проколола кожу.

Самый странный заказ? Однажды ко мне пришла девушка и попросила набить мой творческий псевдоним у нее на лобке. Ну, я и набил с мыслями, что это успех.

Татуировкой у нас заниматься не очень выгодно. Потребительская способность намного ниже, чем в той же России, про Европу даже не говорю. Когда называешь человеку цену на татуировку, допустим, сеанс — 50 долларов в час, в ответ сразу: «Че так дорого?!» Когда люди покупают смартфон за 500 долларов, который в лучшем случае прослужит пять лет — это почему-то нормально. А за татуировку, которая на всю жизнь, дорого. В итоге я решил поехать в Питер. Но там без клиентской базы очень сложно, каким бы ты мастером ни был. Очень высокая конкуренция — в Петербурге только студий около трехсот, а еще «домушников» хватает.

Кстати, в тот период я думал разработать «магические» тату в соавторстве с Натальей Бантеевой — победительницей 9-го сезона «Битвы экстрасенсов»: просто написал ей в соцсетях и предложил эту тему. Она захотела встретиться лично, а когда я пришел, сказала: «Окей, я иду сейчас на «Камеди», уговоришь Павла Волю сделать тату?» Я такой: «Э… не знаю». Но она все равно пригласила меня в свою школу магии. Я ушел оттуда через пять дней из-за конфликта с другой ученицей, но мой способ мышления успел измениться. Я видел, как Бантеева за спиной у ученицы делала определенное движение, и девушка, не видя его, все повторяла точь-в-точь. Это нельзя объяснить рационально.

Спустя полгода я вернулся в Беларусь. Сейчас думаю завести свой видеоблог, у меня есть идея для YouTube-канала. На правой руке у меня набиты точки — каждая сделана новым мастером. Идея в том, что я хочу сделать тату, состоящую из таких точек, и про каждого татуировщика снять выпуск. Я прикинул, что мне нужно где-то 5–6 тысяч мастеров и лет пять жизни. Начну с Минска, потом поеду в Москву, Питер, Киев — прокачусь по СНГ. Как накоплю денег, отправлюсь в Европу и США. А конечная цель — хочу в Книгу рекордов Гиннесса занести весь список мастеров. Такой татухи еще ни у кого не было. Но сначала надо собрать денег на минимальное оборудование для съемки. Это будет ежедневный блог-перформанс — каждый день новый мастер.