Сегодня Александра Зверева, девушка задержанного Эдуарда Бабарико, выложила пост в инстаграм, где рассказала о свежем письме от него. «А в конце, как бы невзначай: „представляешь, 2 года уже“. И я снова реву», — пишет Зверева. Mediazona припомнила, как и за что Эдуарда уже 2 года удерживают и даже не начинают суд, и можно ли вообще так долго томить человека под следствием.

Что написала Зверева

Как задержали Виктора и Эдуарда Бабарико

18 июня 2020 года претендента на президентский пост и бывшего главу Белгазпромбанка Виктора Бабарико задержали по пути в Центризбирком и поместили под стражу в СИЗО КГБ. Вместе с политиком задержали и его сына Эдуарда, руководившего сбором подписей в избирательном штабе.

Спустя полмесяца банкиру предъявили обвинение в отмывании денег и взяточничестве. В середине июля ЦИК отказал ему в регистрации.

В октябре 2020-го Александр Лукашенко провел встречу с находящимися в СИЗО КГБ оппозиционерами — в их числе были Эдуард и Виктор Бабарико. Как рассказывала присутствовавшая на встрече член Координационного совета Лилия Власова, Лукашенко тогда назвал условия освобождения банкира.

Этого, впрочем, не случилось — в феврале 2021 года Бабарико-старшего начали судить. Процесс затянулся на полгода: в июле 2021-го его приговорили к 14 годам лишения свободы за взятку в особо крупном размере (часть 3 статьи 430 УК) и «легализацию средств, полученных преступным путем» (часть 2 статьи 235 УК). В колонии он успел поработать сперва истопником, а затем пекарем.

Все это время сын политика остается в СИЗО под следствием. К первоначальному обвинению в уклонении от уплаты налогов добавили новые статьи — о разжигании вражды и организации массовых беспорядков. До суда дело за два года так и не дошло.

Кто такой Эдуард Бабарико

32-летний бизнесмен Эдуард Бабарико — один из сооснователей краудфандинговой платформы «Улей», запущенной в 2015 году при участии Белгазпромбанка. В конце марта 2019 Эдуард основал фандрайзинговую платформу MolaMola. Как объяснял он в одном из последних интервью, различие между площадками в том, что доноры «Улья» финансировали проекты, авторы которых отчитывались затем о результате (по такой же схеме работает американский Kickstarter), а MolaMola предназначалась для безвозмездной помощи — ее получатель ничем не обязан донорам.

Роль Эдуарда в работе сводилась к общему руководству, объясняет его бывшая коллега по «Улью» Алина Лисакович.

— То есть, иногда он участвовал в каких-то проектах, но в целом он был заинтересован в том, чтобы платформа развивалась и искала какие-то новые пути развития, в том числе с точки зрения бизнес-процессов, — говорит она.

Еще одна бывшая сотрудница «Улья» и подруга Бабарико Надежда Путято отзывается о нем как о талантливом менеджере: «Мне кажется, у него это очень хорошо интуитивно получалось».

В июне 2020 года счета обоих проектов Бабарико заблокировали, и они фактически прекратили свою деятельность.

Как Бабарико можно «легально» годами держать под следствием

Адвокат Владимир Пыльченко объяснял, что сначала уголовное дело Бабарико-младшего расследовал КГБ. В следственном изоляторе этого ведомства Эдуарда и содержали первые 17 месяцев, а в ноябре 2021 года перевели в СИЗО МВД на улице Володарского в Минске.

— Эдуарду регулярно, почти каждые два месяца, продлевали срок содержания под стражей. Но когда 18-месячный срок содержания подходил к концу, по удивительному стечению обстоятельств другой орган уголовного преследования — Следственный комитет — пришел к выводу, что Эдуард совершил другие преступления по другим статьям. Соответственно, его снова поместили под стражу (физически из-под стражи его и не освобождали), но это сделал другой орган по другому делу, — рассказывал адвокат.

По словам Пыльченко, в результате такого «изящного» маневра Эдуарда Бабарико теоретически могут продержать в СИЗО еще 18 месяцев.

Юрист правозащитного центра «Вясна» Павел Сапелко объясняет:

— Если человек, который не сильно знаком с беларуским процессуальным законодательством, начнет читать Уголовно-процессуальный кодекс, то там его сразу собьет с толку первое же утверждение, что срок содержания под стражей устанавливается в два месяца.

То есть, законодатель предусмотрел такой нормальный срок: два месяца для расследования дела и для содержания под стражей. Но дальше идет целая цепочка возможностей: говорится о том, что срок содержания под стражей может быть продлен прокурором каждого уровня. И потом, уже в ходе рассмотрения дела в суде, судом срок тоже может быть продлен.

Согласно УПК, срок содержания обвиняемого под стражей во время предварительного расследования может быть продлен свыше двух месяцев прокурорами разных уровней. Максимальное продление требует вмешательства Генерального прокурора — вплоть до 18 месяцев. Содержать человека под стражей больше шести месяцев можно, только если ему вменяются тяжкие или особо тяжкие преступления, либо если у него нет места жительства в Беларуси, а у следствия есть основания полагать, что он может скрыться. Если обвиняемого выдало иностранное государство, то срок нахождения под стражей в другой стране зачитывается и в Беларуси.

Как отмечает Сапелко, на практике силовикам ничего не стоит продлевать содержание под стражей до бесконечности: для этого достаточно «отпустить» арестанта и тут же задержать по другому обвинению. «Ограничений каких-то в принципе нет», — констатирует правозащитник.

При этом, говорит Сапелко, нужно помнить, что меру пресечения по беларускому законодательству избирает не суд, а сторона обвинения — карательные органы могут «держать человека под стражей столько, сколько им понадобится».

Конечно, законом предусмотрено обжалование меры пресечения в суде. Однако, как замечает юрист, на практике этот инструмент не работает.

— Если брать чистую статистику, то там такое же приблизительно положение, как и с оправдательным приговорами. То есть решение об изменении меры пресечения — это скорее исключение, чем обычная практика.

Где условия хуже: в СИЗО или в колонии?

Однозначного ответа на этот вопрос нет, считает Сапелко. При этом, отмечает юрист, из логики законодателя следует, что условия содержания в СИЗО все же строже, чем в колонии — поэтому день, проведенный в СИЗО, в приговоре засчитывается за полтора дня лишения свободы.

Если сравнивать изолятор и колонию по другим параметрам, продолжает Сапелко, то плюсы СИЗО в том, что у арестанта более свободный распорядок дня и нет обязанности работать — хотя последнее может оказаться и минусом: кому-то важна возможность зарабатывать в неволе хоть какие-то деньги.

У администрации СИЗО, отмечает юрист, меньше возможностей для наказания обвиняемого — только карцер. Еще одно преимущество — менее строгие ограничения по передачам.

Однако в СИЗО, в отличие от колонии, у арестанта нет права на свидания и телефонные звонки, объясняет Сапелко. Возможность получить свидание зависит от доброй воли следователей; как правило, разрешают их очень редко. Еще одна причина, по которой, как считает юрист, закон оценивает условия в СИЗО как более строгие — обвиняемый в изоляторе лишен «постоянного (или более частого) пребывания на воздухе».

Что Бабарико пишет в письмах

В конце января штаб Бабарико опубликовал отрывок письма Эдуарда из СИЗО — он писал, что «любовь ко всем и вся» придает ему сил, а поддержка единомышленников доказывает, что «все будет хорошо».

— Мои дни действительно наполнены оптимизмом, добрыми мыслями и позитивными ощущениями. Не шучу и не лукавлю. Буквально каждый день наполнен новыми открытиями и восторгами. Конца и края им нет. Да и люди прекрасны, все без исключения, даже чьи поступки нельзя назвать хорошими.

Переписку с Эдуардом Бабарико, как рассказывают его друзья, наладить очень трудно — письма приходят редко и с большим опозданием. Бывшая коллега по «Улью» Надежда Путято вспоминает: писать Эдуарду она начала вскоре после его задержания, а первый ответ ей пришел только в декабре 2021 года.

В одном из писем Путято арестант признавал, что в изоляторе «периодически бывает тоскливо», но при этом рассуждал об аресте как о вызове, который можно и нужно преодолеть.

— Я это очень ценю. Опыт офигенный. Хотя рекомендовать его никому не буду, так как многое зависит от состояния ума, в котором сталкиваешься с подобными испытаниями, — писал Бабарико-младший.

В другом письме он сам удивлялся своему оптимизму:

— Блин, если бы мне однажды сказали, что я буду таким бодрым спустя два года безвыходного нахождения в маленькой комнате без малейшего намека на срок заключения, я бы не поверил.

Девушка Эдуарда Александра Зверева рассказывает, что число их писем «давно перевалило за 100». По ее словам, Эдуард в СИЗО много читает, занимается йогой и учит английский. В одном из весенних писем он рассказал, как проводит дни со своими сокамерниками.

— Мои соседи активно читают, тренируются, подсели на йогу (я помогаю, плюс у меня учебник с анатомической картой). Регулярно устраиваю им импровизированные лекции с рисунками и моделями из помидоров и огурцов по темам квантовой механики, физики, химии, биологии, психологии, теории эволюции, генетики и других естественных наук.

Он добавлял, что большинство заключенных в СИЗО «все-таки чувствуют себя жертвами, у которых забрали жизнь», но он старается обнадежить отчаявшихся и перевернуть представления пессимистов «с ног на голову».

Помогите нам выполнять нашу работу — говорить правду. Поддержите нас на Patreon

и получите крутой мерч

Обсудите этот текст на Facebook

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!

Текст: Медиазона

Обложка: Таня Капитонова