СпецпраектыОт машины из Mad Max до шкафа с «Погоней»: беларусы, которые делают крутые вещи руками

Текст

Юрий Дудинский

Фотографии

АЛЕКСАНДР ОБУХОВИЧ

Евсеев Тимофей

В школе мне очень нравилась одна девочка. И я ей сделал сережки: взял советские копеечки, отшлифовал их до плоского состояния, вырезал ромбиком, приделал проволочку. Несколько дней я потратил на спиливание рельефа с монет с помощью бабушкиной точилки для ножей. Девочка не воспылала ко мне страстью, и ювелирка была заброшена на тридцать лет.

Начал из-за цепочки случайностей. Я очень рассеянный — настолько, что у меня все предметы подписаны. Карточки, паспорт. Если я задумаюсь, то могу оставить все что угодно где угодно и забыть об этом. Нужно было сделать брелок для ключей с номером моего телефона. Совершенно простейший предмет: с одной стороны написано «Ян», с другой — телефон. Если теряю ключи, мне звонят и говорят: мы нашли ваши ключи.

Хотелось, чтобы брелок был серебряным. Когда увидел, как просто и красиво это делается у мастера, решил попробовать сам. Понял, что очень нравится процесс. Когда опубликовал фото в интернете, много друзей захотели себе точно такой же. Для меня это сильная мотивация.

Это не хобби в чистом виде, а дополнительный производственный процесс, который мне приносит удовольствие. Я не считаю, что «мужик должен все делать руками». Можно делать в том случае, если для тебя это удовольствие или получается хорошо. Круто, когда человек может что-то делать руками. Но я против навешивания ярлыков «обязательности» — кто там что должен уметь, кто не должен.

В английском языке есть такое понятие, как garage time. Есть время, которое мужчина проводит на работе, есть время на семью. Но должно быть и время, когда ему никто не капает на мозг, когда он может заниматься чем-то только своим, личным.

Горячо поддерживаю идею сделать самому, когда это эффективно. Вот я вижу детскую кровать из массива, очень нравится, все сделано как надо. Но цена больше тысячи долларов. Я понимаю, что после посещения магазина «Сделай сам» я со своими навыками смогу изготовить такую же кровать за пару дней. 500$ экономии в день. Но, я не буду очищать кирпичную стену от штукатурки, потому что это неэффективно. Поэтому нет ничего зазорного в том, что какую-то работу своими руками будут делать другие люди. Кто-то вообще на скрипке играет — ему руки беречь надо. Лучше браться за дело, которое приносит удовольствие и полезно людям одновременно. Расходовать жизнь исключительно для своего удовольствия не так приятно как многие думают. Очень люблю делать ювелирку, но если бы это не радовало моих друзей — я бы бросил.

Еще с детства, когда мы с другом мастерили машинки, процесс пошел и был нормальным фоном. Что-то все время делается руками, я не воспринимал это как значимое. Как чистить зубы. А недавно произошло странное: из-за ювелирки я стал известен больше, чем как рекламный режиссер. Прихожу на вечеринку и вижу людей в своих украшениях. «Ручной труд» принес мне больше эмоций, новых людей, чем основная профессия. Причем занимаюсь-то я этим очень мало, всего два года — вот такой быстрый старт. Если серьезно, ювелирный дизайн – это только на малую часть физически ручная работа. На самом деле я занимаюсь тем же чем и на основной работе – придумываю интересное.

Клипмейкер пожилого возраста для меня звучит как-то отвратительно. Рекламисты сами по себе мерзкие люди, а пожилой рекламист — еще хуже

Работа руками – это мастерская. Я не покупаю дорогие станки, самые модные инструменты и «элитные» материалы. В детстве друг моего отца дал мне очень ценный урок: у меня был простой фотоаппарат «Вилия» — фактически кусок пластмассы. А этот человек был почетным членом Британского Королевского фотосообщества — серьезный профессионал. У него на полках стояли «Роллей» и «Хассель» еще до того, как они стали модными у хипстеров. И я спрашиваю: «Виталий Антонович, посоветуйте, какой мне купить зеркальный фотоаппарат покруче» А он отвечает: «Янек, принеси мне фотографию, которая бы доказывала, что тебе не хватает возможностей твоей «Вилии», и тогда я тебе подарю любой фотоаппарат с полки». Мастерство должно идти раньше техники. Покупаю оборудование тогда, когда могу сам себя убедить, что мне его не хватает. Ну, иногда чуть-чуть на будущее создаю задел.

Стараюсь покупать бэушное либо антикварное оборудование. Вот этим вальцам лет сто, они прекрасны. Я их отреставрировал, сделал им дубовую ручку, восстановил. И теперь я получаю огромное удовольствие от работы с предметом, за которым до меня работали, может, еще десяток ювелиров. Но нет смысла покупать бэушный токарный станок, потому что сам не отреставрируешь, а ему нужна точность. А вот микроскоп от времени хуже не становится — поэтому меня старый советский МБС-10. Еще одно отличие от хобби - я думаю об окупаемости оборудования.

У меня очень длинный список того, что нужно сделать. Придуманных украшений больше двух десятков. Многое из этого списка я не могу выполнить либо потому, что времени нет, либо из-за сложности задумки. Сейчас тренд - механика. Хочу сделать одну вещь из металла и изумрудов, со сложной механической частью, чтобы детали двигались относительно друг друга. Сначала надо это все рассчитать в системах проектирования, потом сделать трехмерный прототип, потом выполнить его из металла, проверить работоспособность и только потом начать делать украшение. Это адски сложная задача. Уже прошел год, как я сделал эскиз и закупил камни. И за год я никак не продвинулся вперед, ничего еще не сделал.

В неделю могу потратить до девяти часов на ювелирку. Удобно, что офис находится прямо над мастерской, и я могу ходить туда-сюда, дорабатывать. Когда долго чего-то не делаешь руками, то возникает беспокойство, которое исчезает сразу, как берешь в руки инструмент.

Мысль, которая меня греет, — сделать ювелирку своей основной деятельностью в старости. Сейчас я рекламный режиссер. А пройдет двадцать лет? Пожилой рекламист – это отвратительно, рекламисты и так не сильно приятные. А старик-ювелир — это гармонично. Ювелирное дело — это очень мелкая моторика, можно быть в меру дряхлым. Надеюсь, что и в восемьдесят лет смогу себе заработать на хлеб и придумывать интересное. Не представляю себя бездеятельным, для меня это ад. В последний раз у меня свободное время было, наверное, классе в шестом.

Я очень люблю делать что-то руками, но не надо возводить это в культ. Например, Рубенс: в самый плодовитый период он писал до двухсот полноразмерных полотен в год, — это полноценный конвейер, картину физически писало много людей. Он не сам холст закатывал — мы ведь его любим не за это. Он был талантливым живописцем и этим и прославился. Используя свои способности, создавайте материальный или нематериальный мир. Сейчас мы делаем гораздо более интересные, более сложные, более технологичные вещи, чем наши предки. А то, что мы делаем это руками или еще чем-то — компьютерами, станками, руками, головами других людей — не важно. Задача — создавать.

Ці павінен мужчына ўмець нешта рабіць сваімі руками? Ніхто нікому нічога не павінен. Можа быць, нейкі пісьменнік заточаны пад тое, каб выдаваць лірыку, прозу, мастацтва. Жывуць яны ў сям'і, ім падабаецца. Прасцей кагосьці выклікаць, даплаціць, каб спецыяліст зрабіў. Складана сцвярджаць, што нехта павінен усё ўмець. Мяне ў свой час прымусіла жыццё. Я не збіраўся мэбляй займацца, але жыццё прымусіла, я навучыўся і вось зараз гэтым зарабляю.

Што датычыць прымаўкі пра тое, што сапраўдны мужчына мусіць нарадзіць сына, пабудаваць хату ды пасадзіць дрэва — дык я вам скажу, что гэта не самае складанае. Во каб даглядзець хату, выхаваць сына, вырасціць дрэва — гэта ўжо патрабуе ўвагі ўвесь час.

Мы рухаемся ад жыцця. Калі кліент замаўляе выраб, то мы ўжо думаем, як яго распрацаваць, як яго ўвасобіць у жыццё. Мой досвед, можа, і сапраўды не такі ўжо багаты: я пачаў займацца мэбляй пасля вызвалення з турмы, у канцы 2013–га. То бок, я толькі недзе гады чатыры працую з мэбляй. Дакладней, калі мяне ў першы раз «закрывалі» ў 2006 годзе, я недзе год працаваў у Шклоўскай зоне на пілараме. Мы грузілі бярвенне на лентачную пілу, потым распілоўвалі. Там былі і некаторыя станкі па апрацоўцы дрэва, але гэта ўсё ж трохі іншы профіль, і ён непасрэдна не датычыць вырабу мэблі. У асноўным я вучыўся на волі.

Насамрэч я, канешне, абмежаваны ў многіх рэчах, таму што адмысловай адукацыі я не атрымліваў. Я проста працаваў год з чалавекам, які добра ведаў гэтае майстэрства, і пераймаў досвед. Напэўна, большасць мэбляраў, якія працуюць, вось так і пачыналі працу. Мой напарнік Ягор ужэ гадоў дзесяць мэбляй займаецца, хаця таксама гуманітарый па адукацыі, «кулёк» скончыў, але вось прыйшоў у будаўніцтва, у мэблю. Зрэшты, досведу хапае, каб рэалізаваць фактычна любы праект, які датычыць мэблі: дрэва, ДСП, МДФ, фанера.

У спальні, дзе мы жывем з Настай, стаіць савецкая мэбля, якой гадоў трыццаць. У свой час яе адзін майстар аздобіў выразанымі з дрэва каронкамі — так і жывем. Патрэбны добрыя грошы, каб новую мэблю паставіць, тым больш у нас ёсць мара перарабіць гэты пакой пад дзіцячую. Пройдзе некалькі гадоў — пачнем. Іншая мэбля — так, я сам яе рабіў: перэдні пакой, залю, толькі што кухню замаўлялі, калі я яшчэ ў турме сядзеў.

У меня шмат разнастайных заняткаў, хобі, у тым ліку грамадска-палітычная авантуркі і ідэі — канешне, тут ужо не да мэблі. Тым больш, калі завалы на працы, я падымаюся а пятай ранку, вяртаюся ў дванаццаць ночы — таксама не да мэблі, не да чаго іншага. Загруз па дванаццаць гадзін у дзень — на іншае ўжо не хапае часу.

Вяршыні майстэрства, межаў дасканаласці дасягнуць немагчыма, ды і навошта? Ну дасягнеш — тады ўжо будзе нецікава працаваць

У чым адрозненне маёй мэблі ад мэблі іншых фірм? А я не ведаю. Людзі робяць мэблю па запыце кліента з аднаго і таго ж матэрыялу. Была такая справа, што мы прапаноўвалі кліентам шафы, кухні з устаўкамі, з арнаментам, аздаблялі «Пагоняй». Хаця, у прынцыпе, любая фірма можа зрабіць нешта падобнае: нанесці вышыванку на шкло ці там дзверы с «Пагоняй». Такое можа зрабіць любая фірма — можа, проста не ўсе прапаноўваюць.

Вяршыні майстэрства, межаў дасканаласці дасягнуць немагчыма, ды і навошта? Ну дасягнеш — тады ўжо будзе нецікава працаваць

Мы імкнемся падтрымліваць ініцыятывы, што працуюць на ніве духоўнага і нацыянальнага адраджэння бацькаўшчыны. Напрыклад, выдае Фядута кнігу пра Дубоўку — мы намагаемся ім ахвяраваць. Ці там рэкламу імкнемся даваць у дэмакратычных СМІ. Асноўная праблема грамадства — прынамсі, той часткі грамадства, што прагне пераменаў, — мы не ўмеем адзін аднаго падтрымліваць. Тысячы людзей занятыя ў бізнесе, шмат хто з іх чытае незалежныя выданні, чытаюць бясплатна. Ніхто не думае, што трэба іх падтрымаць. Не хочаш ахвяраваць — прыйдзі, каб хаця б рэкламу замовіць. Калі б мы больш умелі дапамагаць адзін аднаму ці вось, напрыклад, падтрымліваць працу журналіста, — можа, мы б і жылі трошкі па-іншаму. Таму і імкнемся падтрымліваць такія праекты, ці вось хрысціянскія выданні, наколькі дазваляе бюджэт.

У працы мы кіруемся прынцыпам: «І ўсё, што робіце, рабіце ад душы, як Госпаду, а не чалавеку» (Каласянам 3:23). Не, перад працай мы малітву не чытаем. Але, насамрэч, бывае, што працуеш, а шафа не жадае ставіцца. Ну, тады ўжо кажаш: божа, трэба ж ужо паставіць шафу гэтую. Гэты прынцып не толькі ў працы, а ўвогуле ў жыццi стымулюе: калі рабіць — дык рабіць ужо па-людску. Шмат хто, каб не змагацца з праблемамі, абмяжоўваюсь сваю сферу толькі шафамі ці толькі кухнямі. А калі рабіць і тое і гэтае — заўжды нейкія праблемы вылазяць, перарабляць даводзіцца. Я думаў пра сябе: які ж я дрэнны майстар, што ў мяне столькі касякоў. А потым мне майстры і з десяці-, і з дваццацігадовым стажам казалі: сапраўды, калі ты такую разнапрофільную мэблю ставіш, заўсёды ўсплывае нейкі нюанс, з якім ты не сутыкаўся. І гэтае назапашванне досведу, у прынцыпе, і робіць майстра майстрам. А прынцып рабіць як для бога дапамагае, таму што шмат розных аспектаў, дзе ты можаш схітрыць, схалтурыць, і ніхто гэтага не ўбачыць. Але тады задумайся: а ці зрабіў бы я гэтак жа сабе? Напрыклад, калі б я рабіў гэтую мэблю Ісусу Хрысту — ці зрабіў бы я так, як раблю зараз?

Асабіста я заўсёды размаўляю на беларускай мове. Гэта мая жыццёвая пазіцыя. Так атрымалася, што гэтая жыццёвая пазіцыя перайшла ў сферу бізнеса. Я ад яе ніколі не адмаўляўся. Нават калі кліенты казалі – «давай тут нормально говори». Я пачаў размаўляць па-беларуску гадоў пятнаццаць таму, але мінала шмат часу, пакуль мова дайшла да ўсіх сфераў майго жыцця. Найбольшая праблема беларускамоўных людзей у тым, што яны беларускамоўныя толькі недзе ў партыйных і грамадскіх офісах ці пры размове з журналістамі. А як прыйдуць у краму — пачынаецца «дайте, пожалуйста». Ці тэлефануюць сантэхніку — «извините, придите» — і гэтак далей.

Калі праводзілі апытанні, то недзе 30–40 адсоткаў высказаліся за адзіную дзяржаўную мову — досыць радыкальна. Але калі мы выйдзем на вуліцу, то не пачуем ні сорак, ні трыццаць адсоткаў. Таму што беларускамоўныя людзі тушуюцца. Яны лічаць, што з мэблевым майстрам нельга размаўляць па-беларуску. Вось ставім шафу, размаўляем з кліентам па-беларуску. Кліент адышоў, прыходзіць электрык. Ну, мы і з электрыкам таксама па-беларуску. Вяртаецца гаспадар, чуе нас і пытаецца: а што, вы разам працуеце, ведаеце адзін аднаго? Не, кажам, во толькі зараз пазнаёміліся. Кліент з намі працягвае па-беларуску, а з электрыкам ужо па-руску: ён лічыць, што з электрыкам нельга на беларускай. І такіх шмат выпадкаў.

Увогуле, гэта здараецца рэдка, таму што большасць людзей, якія замаўляюць мэблю, ведаюць мяне, ведаюць пра нашу беларускамоўнасць. Але ўсё ж здараюцца людзі, якія кажуць: «давай по-нормальному говори». Я на канфлікты імкнуся не ісці: ці аджартуюся, ці пераходжу на трэцюю дзяржаўную мову — трасянку. Вось адзін кліент кажа: «давай нормально». Ну, я пачынаю там нешта трасяніць. Тут падцягваецца дачка кліента, кажа: «Ой, як добра, што вы па-беларуску. Мы вось і ўнучку збіраемся ў беларускамоўны клас аддаць». Тут і муж яе падцягваецца, нейкія кнігі Арлова дастае, дарыць мне. За дзесяць гадоў працы я зрабіў выснову: тыя, хто кажа «давай по-нормальному говори» — гэта закамплексаваныя выхадцы з вёскі, для якіх беларуская мова — родная. Для мяне першая мова руская, але я сам вывучыў беларускую. А нейкі трасянковец, які па-руску не ўмее добра размаўляць, абавязкова табе скажа: «Што ты тут начынаеш».

Я занимаюсь кузовным ремонтом автомобилей, но всем интересно не это, а то, что я переделал «Волгу» в автомобиль из фильма Mad Max и создал копию персонажа мультфильма «ВАЛЛ-И».

Проект с переделкой «Волги» в постапокалиптическую машину начался два года назад, а завершился в этом году в начале весны.

Если вкратце, то идею мне подал сын. Он играл в одну компьютерную игру, сделанную в стиле постапокалипсиса, где сначала прокачиваешь автомобиль: устанавливаешь пулеметы, двигатель помощнее, колеса — а потом давишь зомби. И ребенок как-то сказал: «А давай себе сделаем такую же машину». Вначале это были просто слова, но потом как-то чисто случайно подвернулся подходящий автомобиль, и пошло-поехало.

«Волгу» 1976 года продавали по объявлению, совсем недорого, буквально по цене металлолома. Конечно, состояние было не идеальным, но мы все же решили сделать хотя бы что-то похожее на то, что было в игре. Но в итоге получилось нечто из фильма «Безумный Макс». Или из «Смертельной гонки» со Стэтхемом.

На все ушло почти полтора года. Но, конечно, я занимался машиной не каждый день, а в свободное время. В чем-то помогал сын: подавал идеи, делал какие-то несерьезные вещи. Хотя в автомобиле и сломать-то нечего, все железное. Жена не особо увлекалась, она помогла больше в конце, когда надо было шить костюмы в постапокалиптическом стиле. Мы тогда посидели вечерком, подумали, еще девочка знакомая пришла помочь. И все сделали вручную, без машинки. Я-то не шил, доверил это жене, взамен старался больше расположить детали так, как они должны находиться на костюме. Важным элементом были стекла, «глаза» от противогазов: мы их нашивали на куртки в виде позвоночника и знака радиации. Но так как мы изначально не знали, сколько нам понадобится противогазов, то в итоге их осталось столько, что, наверное, атомную войну можно пережить (смеется). А сейчас я на жену больше возлагаю вопросы рекламы.

Мне лично при создании машины помог опыт работы. Ведь ремонт автомобилей подразумевает тюнинг, если его можно так назвать. А вот сварке учился в процессе. Когда ребята у меня спрашивают, чему я научился, я показываю первые швы от сварки на передней части автомобиля: капоте, крыльях, а потом — на задней части. Так что по машине можно проследить мой рост как сварщика.

Конечно, машина на ходу, но для дорог общего пользования она не предназначена. Нет, ехать можно: тормоза, двигатель — все работает без проблем. Но другие участники дорожного движения будут отвлекаться. Тут даже когда на лафете везешь, уже смотрят, снимают на телефон, машут руками. А представьте, если я на такой машине заторможу на перекрестке? Думаю, выйдет не очень.

Впервые я вывез машину в свет в апреле. Она была как фотозона, декорация на автобоях на Линии Сталина. И потом все лето путешествовали, в месяц было по два выезда. Вот недавно показались на UNICON, стояли вместе с женой у входа. Представляли не только машину, но и робота из мультфильма «ВАЛЛ-И». Я его сделал в подарок жене на День святого Валентина — он подносил металлическую валентинку. Скажем так, этот робот — близкий родственник «Волги», так как сделан из оставшегося металла. Руки — это коромысла на распредвалу, глаза — проекторы автомобиля Nissan, и так далее. Его многие пытались двигать, катать, но «ВАЛЛ-И» тяжеловат, чтобы ездить. Может, если бы я собрал его из чего полегче, он бы и поехал, но под руками на тот момент было только железо.

Я не волнуюсь, когда зрители, особенно дети, начинают лазать по машине. Все, что можно было отломать, мы уже подкрутили и где-то усилили. Хотя постоянно страдает декоративный череп на капоте: люди на него случайно садятся. Вот и в этот раз один патрон все-таки отломали. А так больше ничего не сломано, это же «Волга»! Пускай дети по ней полазят, где они еще такое увидят вживую.

Вообще, я думаю, что первой машиной должен быть именно советский автомобиль — чтобы понять принцип работы, а то некоторые даже не знают, куда масло заливать. «Жигули» на первое время возьмешь — на всю жизнь запомнишь, что и как. Но, конечно, такие машины требуют к себе внимания. У меня вот первым автомобилем были именно «Жигули». На них можно понять все устройство, и даже если что-то сломаешь, это не выльется в дорогой ремонт.

Я думаю, что первой машиной должен быть именно советский автомобиль — чтобы понять принцип работы, а то некоторые даже не знают, куда масло заливать

Я не считаю, что каждый мужчина прямо обязан работать руками. Конечно, он должен построить дом, но не обязательно сам. Мужчина может просто контролировать процесс постройки. Возможно, у него лучше получается зарабатывать деньги умом, чем руками. Или мало свободного времени. В таком случае проще нанять профессионалов и проконтролировать ход работ. Я на собственном опыте убедился, что дешевле нанять специалистов, чем потом платить в два раза больше за переделку. Но, конечно, если что-то невозможно купить, тогда придется закатать рукава и все делать самому.

Я не верю в зомби-апокалипсис, но вдруг машина пригодится. Мало ли, всякое бывает. Не думаю, что увлечение постапокалипсисом подходит только мужчинам. Даже сам мир апокалипсиса включает женщин. Еще любопытно, что этот стиль походит обоим полам. Мужская одежда в направлении «постапокалипсис» более агрессивная и защищенная, а вот женский костюм не такой закрытый, он более сексуальный. Если апокалипсис действительно наступит, наверное, это будет не очень практично (смеется). Но нам этого лучше не видеть в реальности.

Я задавался вопросом, почему людям так нравится эта тема с постапокалипсисом. Даже в своих поездках я вижу, что люди тянутся к некоему критическому моменту. Может, потому, что они такого никогда не ощутят в своей жизни. Или хотят получить адреналин. Но это направление работает очень неплохо.

Хотя машина довольно известна в Могилеве, нас почему-то чаще приглашают в другие области, чем в родной город. Например, недавно ездили в Гомель на автофестиваль, открывали международный фестиваль в Гродно SunDay. В Минске были уже два раза. Приглашали и в третий, но мы вместо этого поедем на наши областные «Дажынкi», привезем, так сказать, свой кружок.

У моих работ много наград. У робота «ВАЛЛ-И» есть диплом за первое место в конкурсе поделок детей и их родителей. «Волга» победила в проекте «Тюнинг» интернет-голосования по Могилевской области от БРСМ. Дипломов хватает, одно плохо, что у нас нет победы в своей номинации. Мы не попадаем ни под одну категорию на фестивалях. Ведь это не тюнинг, это не ретро, а нечто среднее. Мы везде приезжаем как специальные гости. Это даже неплохо, потому что нам в таком случае выделяют место у центрального входа или возле концертной площадки. Однако хотелось бы иметь диплом в отдельной номинации. Но чтобы эта номинация появилась, надо, чтоб нас стало больше — хотя бы пять машин. А пока я знаю лишь еще одного человека в Беларуси с похожим авто.