Героі ў горадзе«Это были только цветочки»: Как беларусы надеялись, что Караев окей, но ошиблись
«Тот, кто заслуживает по башке или по морде, — должен получить»
Чуть больше года назад, 11 июня 2019 года, Лукашенко снял министра внутренних дел Игоря Шуневича и назначил на его место Юрия Караева. Многим показалось: ну все, сейчас-то милиция станет нормальной и прекратится этот цирк с памятником городовому и гомофобией с «дырявыми». Оказалось — показалось.
The Village Беларусь рассказывал: одиозный министр Шуневич запомнился лишь своим негативом, хотя в эпоху его правления ведомство выступало в том числе с важными и положительными изменениями и законопроектами. Шуневич гордился своей формой сотрудника НКВД и регулярно появлялся в ней на парадах; Шуневич называл представителей ЛГБТ «дырявыми» и вел против них информационную войну; Шуневич заставлял на камеру извиняться тех, кто непочтительно обошелся со скульптурой городового; при нем МВД придумало, что гинекологи должны сообщать в милицию о ранней половой жизни девочек.
И вот летом прошлого года его сменил Юрий Караев.
Откуда взялся Караев
По негласной традиции, последние двадцать лет министрами внутренних дел становятся не выходцы из Беларуси/БССР — или, по крайней мере, рожденные за ее пределами. Так, Юрий Караев родился в Северной Осетии, Игорь Шуневич — в Луганской области, Анатолий Кулешов — в Азербайджане, Владимир Наумов — в Смоленске, Юрий Сиваков — на Сахалине. До них первые четыре Министра внутренних дел (Владимир Егоров, Владимир Данько, Юрий Захаренко, Валентин Аголец) были уроженцами Беларуси.
В 1992–1994 годах Караев командовал учебной ротой специального назначения войсковой части 3214 внутренних войск МВД Беларуси. В послужном списке Юрия Караева — командование войсковыми частями 5527 и 5525, полком милиции специального назначения ГУВД Мингорисполкома, войсковой части специального назначения 3214. С конца 2012 года и до назначения на должность министра работал заместителем министра внутренних дел — командующим внутренними войсками МВД.
Что про него говорил Лукашенко
Назначая Караева, Лукашенко сказал:
— Скажем откровенно, милицию надо немножко встряхнуть в плане дисциплины. Ну, а для этого какой нужен человек — военный. Хотя вы относительно военный человек, вы и милицию хорошо знаете. Вы там были внутри, вы видели эти проблемы. А вообще, тому, чего не знаете, научитесь.
Тот, кто заслуживает, чтобы его поддержали и даже пьяного домой отвезли — так надо и сделать. Тот, кто заслуживает по башке или по морде, — должен получить. Все должно быть честно и справедливо. Это ваш принцип работы.
Что говорил Караев в начале министерской карьеры
Первого декабря 2019 года на канале ОНТ вышло большое интервью с Караевым — первое после назначения на новую должность. Также он прокомментировал слова Лукашенко о том, что министерство надо встряхнуть:
— Он сказал «немножко встряхнуть», если дословно вспоминать его слова, и, как всегда, именно это дозированное «немножко» отражает суть того положения дел, которое в министерстве есть. Здесь служат дисциплинированные люди, и те, кто пришли защищать закон по своим наклонностям, по зову своей души. Может быть, где-то некоторым из них про это пришлось напомнить. Это хорошие люди. Но они, как все, имеют свои недостатки, слабости, ошибки. Обязанности командиров — их изучать, предотвращать, направлять, воспитывать. Неплохо это получается.
У беларусов сложилось впечатление, что новый министр прекратит клоунаду с извинением на видео перед памятником городовому и борьбу с радужными флагами ЛГБТ-сообщества. Кроме того, Караев дал понять, что пора уходить от численных показателей к качественным, да при этом чтобы милиционером больше не пугали граждан, чтобы милиционер стал этаким добрым дядей Степой.
— Я встречался с младшим начальствующим составом ГАИ республики, и я им сформулировал предельно просто и ясно так. Абсолютно мне все равно, сколько административно задержанных. Абсолютно все равно, каких вы поймали там пешеходов, перешедших неправильно дорогу. Эти цифры меня не волнуют. Меня волнует: первое — отсутствие жалоб на вас, что кто-то из вас вел себя грубо, нетактично, цеплялся к гражданам. […] Начальники хотят, чтобы их подчиненные работали хорошо. И когда формируют показатели критериев работы, не задумываются о том, что подчиненные сейчас начнут подстраиваться под это и думают примерно так: «Ну, хочешь ты столько-то — сейчас мы тебе сделаем и нарисуем». Отодвигая в сторону такой показатель, что мы работаем на граждан, начинают работать на показатели.
Что было потом
Через девять месяцев после назначения, в марте 2020-го, Караев выступил с докладом перед Лукашенко. Обсуждали и коронавирус, который только начинал проникать в Беларусь. Караев тогда поведал, как сам ограничил свои контакты после того, как у одного из участников совещания было подозрение на «корону». И рассказал, что милиция тоже помогает в борьбе с коронавирусом:
— Охраняют общественный порядок в местах, где граждане содержатся на карантине, помогают специалистам Минздрава следить за тем, чтобы карантин надежно соблюдался. Участковые, сотрудники инспекции по делам несовершеннолетних проводят просветительскую работу среди населения.
Что было перед выборами
Накануне выборов по всей стране массово проходили митинги в поддержку альтернативных кандидатов. В ходе такого митинга милиция «повязала» Сергея Тихановского, а следователи нашли у него за диваном 900 тысяч долларов. Затем попал под следствие Виктор Бабарико. На митингах хватали и других протестующих, а ГАИ массово задерживала на пробегах солидарности велосипедистов за то, что те ездили без зеркал.
Предвыборная гонка показала, как человек, на адекватность которого после предшественника надеялась страна, продемонстрировал свое лицо и мышление.
25 июня Караев прокомментировал массовые задержания на митингах протеста:
— События, которые происходят в Минске, иногда направлены на раскачивание ситуации, и под видом якобы мирных протестов и каких-то выражений несогласия с какими-то действиями власти таится иногда огромная опасность. Потому что, например, когда пикеты превращаются в несанкционированные массовые мероприятия, они задевают большое количество посторонних, непричастных к этому и не желающих в этом участвовать людей.
Караев заверил, что в таких ситуациях требует от подчиненных, чтобы те лучше «не дожали, чем пережали» и чтобы в милицию не попали те, «кто не хотел в этом участвовать».
— Поэтому я говорю сотрудникам ОМОНа, если они кого-то вытесняют, то лучше пусть они подставятся сами, но никого не дай бог не бьют, не применяют физическую силу, тем более не достают спецсредства. […] А в органы внутренних дел доставляют для разбирательства только тех, кто специально, преднамеренно, игнорируя многократные требования и даже намек с физическим выталкиванием, но ласковым таким, не силовым, все равно стараются продолжить эти мероприятия.
Запомните эти слова про то, что ОМОН никого не должен бить. Это были только цветочки.
Что было после выборов
Как прошли сами выборы и первые четыре дня после них, The Village Беларусь рассказывал в деталях. Уже в самый день выборов, 9 августа, с наступлением темноты начались брутальные зачистки: ОМОН пошел в наступление на мирных жителей и начал стрелять резиновыми пулями, а также бросать светошумовые гранаты. Позже на местах боев найдут гильзы от холостых и боевых патронов. Также присутствовали водометы и машины для разгона демонстраций. Все это повторяется во второй, третий, четвертый, пятый дни протестов. Появляются первые убитые.
МВД в это время лишь сообщает, сколько было задержано протестующих (за три дня схватили 6.500 человек) и сколько бедолаг милиционеров пострадало в ходе акций.
Сотни рассказов очевидцев и пострадавших, тысячи фото- и видеосвидетельств доказывают: людей били целенаправленно, бесчеловечно, садистски, с лютым ожесточением.
Лишь в четверг 13 августа, на пятый день жесткого разгона мирных акций, министр Юрий Караев заявил:
— При любой массовой схватке, при пресечении групповых или массовых нарушений общественного порядка получается так, что воздействуют на тех, кто специально на это шел, и тех, кто оказался рядом, не ушел вовремя, не сумел вовремя отскочить. За этих людей, тех, кому досталось, за это, как сейчас говорят, насилие я как командир, как начальник должен взять эту ответственность на себя. И извиниться чисто по-человечески перед этими людьми.
Но при этом не признал целенаправленные избиения мирных демонстрантов — мол, это случайно их там толкнули или стукнули, ничего личного, ребята. И не преминул пожаловаться на судьбу тех правоохранителей, которые сами слегка пострадали:
— У солдат внутренних войск, у омоновцев есть родители, дети, жены. Каково им?
На следующий день в большом интервью он рассказал о том, что митингующие — плохие, а пресса — святая. И милиционеры тоже примерно такие же святые:
— Я как-то подчеркивал в одном интервью, что за новейшую историю Беларуси мы, МВД, ни разу не применяли ни водометы, ни слезоточивый газ, ни другие нелетальные средства, которыми мы оснащены. Всегда старались обходиться как можно мягче.
— Для вас, конечно же, очень важно как можно более полно и объективно оценить происходящее. Но это не означает, что нужно залезть между двумя сторонами и подставляться. Не будьте такими легкомысленными и понимайте, что в сотрудника летит петарда, заточка, камень, брусчатка… И тут ему надо думать, как не задеть человека с камерой. Конечно, нельзя задевать. Но огромная просьба: не лезьте в самое пекло! Мое распоряжение: журналистов, попавших в ИВС, ЦИП, отпускайте в первую очередь, разбирайтесь немедленно, не глядя на место работы — государственное или нет. Пресса — это святое, ее трогать нельзя. Если рядовой сотрудник не разобрался, то для этого есть командир.
— Технологии цветных революций предполагают как раз маскировку под случайных людей. Те, кто это замыслил, используют и протестные настроения, и просто любопытствующих. У нас очень спокойная страна, поэтому люди относятся легкомысленно: а пойдем-ка поближе посмотрим, чего это там кто-то выстроился? […] Если они попали к нам, то, конечно же, мы должны как можно быстрее их отпускать. Мы с каждым разбираемся и даже не всегда начинаем административный процесс, в зависимости от степени их участия в событиях. Стараемся разделить активных участников, провокаторов и тех, кто оказался там случайно. И вот в предыдущую ночь сотрудники милиции, даже занятые в охране правопорядка, не пошли потом спать, а поехали в Центр изоляции правонарушителей и там всю ночь разбирались и отпустили уже несколько сотен человек. Под честное слово. Что он больше туда не придет. Никаких угроз, никакого задатка или залога.
В конце августа Караев дал интервью одиозному телеканалу Russia Today.
Среди прочего он снова рассказал и про журналистов, которым достается на митингах:
— Поступать так же. Идти снимать, объективно освещать правду, помнить о личной безопасности, помнить о том, что освещать нужно объективно в обе стороны, не выпячивать какую-то сторону. А сотрудникам правопорядка тоже нужно помнить, что журналист имеет право на съемку: это его работа. […] Есть следы от резиновых пуль. Надо понимать, что в месте, где сталкиваются массы и такие страсти клокочут, быть выдержанным, хладнокровным… И когда ты только что получил камнем в щит, тут слева по челюсти, справа бьют твоего товарища, и ты за секунду определил: «Стоп, это журналист, я его обойду ловким маневром» — не всегда возможно. Ну пусть журналисты тоже соображают, что камни и пули, палки и кулаки летят без разбора, и выбрать сознательно, и обойти… Ну где-то пусть отойдут на несколько метров, пусть со стороны снимают. Нет же, лезут в самое пекло. […] Ну сами иногда виноваты. И мы бываем иногда, надо признать… Перегибаем. Тоже постоянно учу, что с прессой ссориться нельзя.
Тем не менее, задержания журналистов не прекратились. Более того: есть видеосвидетельства, на которых четко видно, что велась целенаправленная охота на журналистов, обозначенных жилетами и бейджами. На прошлой неделе хватали журналистов и обвиняли их в том, что те руководят митингами. Свидетели-омоновцы постоянно путались в показаниях и скрывали свои имена и лица, но это не помешало судьям осудить каждого из шестерых задержанных журналистов на трое суток ареста.
Но все равно интервью свелось к тому, что это не ОМОНовцы лютуют и зверствуют, а демонстранты калечат бедных милиционеров:
— Идентифицированы будут все, кто кидал, кто поджигал. Все, кто там был. И камеры, и все остальные средства, и их друзья выкладывают видео — все пойдет в ход. Это сотни людей. Времени достаточно, куда спешить? Все, кто поднял руку на сотрудника милиции, если этому будет объективное подтверждение на видео, ответят. Был там из любопытства (а там же много было и таких), ни в кого и ничего не швырял, стоял, смотрел, кричал, снимал (ну это не преступление) — мы не кровожадные люди и за это их трогать не будем. Но, естественно, человек на каждой акции был, его нахождение во время акции вчера налагается на список 9—11-го. Разве он случайный? Ну позевал ты 9-го, ну позевал 10-го… Но если ты и сегодня там, и завтра — как минимум повод позвать его к ответу уже есть.
В действительности, конечно, не было никаких целенаправленных боевых действий против правоохранителей. В интернете предполагают, что милиционеры, получившие травмы на митингах, на самом деле вывихнули себе запястья, орудуя дубинками.
Вишенка на торте
Вчера, 6 сентября, вышло большое интервью с Караевым на телеканале СТВ. И выдал такие заявления, после которых многие, должно быть, пожалели, что сняли Шуневича.
Ведь многие собственными глазами видели, как вчера омоновцы и «тихари» в штатском хватали мирных граждан, как лупили девушек, как глава Главного управления по борьбе с организованной преступностью и коррупцией МВБ Беларуси (ГУБОПиК) Николай Карпенков лично разбивает дубинкой витрину кофейни, чтобы вытащить оттуда посетителей и избить их.
— Кстати, примета нашего времени — девочки становятся в сцепку, охраняя мальчиков. Вот такие у них мальчики, которых они охраняют, становясь в свои «боевые» сцепки. Конечно же, мы стремимся девочек и женщин вообще не трогать.
Про силовую акцию скажу так: она возможна. Конечно же, никто не исключает, что у этих людей еще не весь пыл загас. Ну, пусть попробуют. ОМОН на месте, внутренние войска на месте — если кто-то решит, что с нами можно попробовать еще раз силовым путем, мы не дрогнем. Другое дело, что мы сами провоцировать не стремимся, хотим, чтобы все решилось мирно.
Я хочу снова вспомнить, что нас тут пытаются затроллить какими-то синяками, а я скажу так: когда с 9 по 10-е восемь специально совершенных наездов, 11 пострадавших, у некоторых тройные переломы — слава богу, что все живы — это можно сравнить с синяками? Говорят о жестокости беларуской милиции, а я хочу сказать так: более гуманной, выдержанной и хладнокровной милиции нету нигде в мире, я в этом уверен.