Героі ў горадзе«Перестал шутить про Ермошину»: Беларусы, которые смешат всех в соцсетях даже после 9 августа

— Я среднестатистический беларус. Мне 25 лет. Как и полагается всем коренным минчанам, живу в столице после того, как 5 лет учился быть инженером в одном из вузов. К сожалению, теперь приходится инженером еще и работать. Сейчас своё свободное время я трачу на самообразование для того, чтобы перестать работать таким инженером, так что если кому-то нужен начинающий frontend developer с кое-какими знаниями, то пишите в личку. Как минимум я смогу обстебать свои неудачи на проекте. На самом деле где-то в моменты прокрастинации во время обучения разработке я и начал записывать в твиттер свои мысли и реакцию на разного рода события. Твиттер я веду активно с 2017 года, это можно и отсчитывать, как шутки на публику, хотя до этого лета публика эта не превышала 200 человек.

— Работаю журналистом на «Еврорадио». В свободное время рассказываю в столичных барах шутки собственного сочинения. Началось все лет 5 назад: много смотрел зарубежного стендапа, а потом подумал, почему самому не попробовать? Активно начал шутить в твиттере в году 2018-м — писал там все то, что не доходило до живых выступлений.

— Вырос в обычном провинциальном городке, работаю руководителем среднего звена. Публично начал шутить в школе, причем сначала шутки нравились больше учителям, чем одноклассникам, но потом они доросли.

— Я не сказал бы, что я шучу для кого-то. Я бы вообще не сказал, что я шучу. Просто на разного рода раздражителей из внешней информационной и не только среды, в голове формируется комбинация конструкций из моего культурного бэкграунда. Цели шутить специально ради чего-то или кого-то никогда не было, да и маловероятно, что с такой установкой получилось бы.

— Недавно после выступления подошла девушка и передала «привет» от мамы, которая, по ее словам, моя фанатка — читает в твиттере. Ну вот, получается, шучу для этой женщины и еще нескольких тысяч пользователей.

— Шучу скорее для себя, всегда смеюсь над своими шутками. Если мне смешно, тогда публикую. Никогда не ориентируюсь на аудиторию (может это происходит подсознательно).

— К сожалению, самые смешные записи получаются про самый трудный за последнее время период в жизни нашей страны и про людей за этот период ответственных, даже не знаю, про что буду писать, когда все закончится.

— Мне большего всего нравятся шутки про инцест, но народ охотнее лайкает про Лукашенко.

— Самые смешные шутки получаются спонтанно, без темы. Люблю, когда происходит какое-то неожиданное событие и в ленте начинается этот общий мини-марафон с потоком сознания.

— Да, стараюсь последнее время обходить персоны, и писать про события и решения, а то от плотности этих фамилий в ленте все чаще хочется бросить все и уехать собирать клубнику в Польшу и никогда больше не быть онлайн.

— Про Ермошину перестал. Но это только из-за того, что пропала из медиа-пространства. Шутками стараюсь реагировать на актуальные события.

— Меньше и сложнее шутится сейчас в целом. После 9 августа все стало черным и белым и тона все никак не размываются обратно. Сложно сейчас пройтись по какой-нибудь посадке Саркози, когда у нас происходят такие вещи. Иногда по инерции что-то выходит.

Про Барановичи тоже перестало шутиться. После 9 августа не видел в ленте ни одной шутки про Барановичи. У всех отвалилось.

— Я не цензурирую ничего. Просто стараюсь не применять какие-то прямые оскорбления, даже если персона того и заслуживает. Обзываться кто угодно умеет, в этом нет ничего интересного. Мне кажется, что в юморе не должно быть ограничений. Уже тем более уголовной или административной ответственности.

— Перед публикацией уже набранного текста спрашиваю сам себя, а пошутил бы так Зенон Позняк? Если внутренний голос говорит «Нет», то сразу же жму на кнопку «Твитнуть».

— Внутренняя цензура зависит от настроения и уровня злости. Когда подбираешь слова и думаешь, как бы кого-то не ранить словом, тогда это уже точно рождается не шутка, а что-то другое. Вот всё время хочется пошутить, что Лосику дали мало за его воровство твитов, но это будет к месту, когда он выйдет, но никак не сейчас.

— Скорее всего есть, но каждая ситуация уникальна. Помню на каких-то похоронах в одной комнате люди сидели с покойником и хлюпали носами, а в соседней комнате уже смеялись и шутили, а потом менялись местами. Все очень ситуативно.

— Неприлично — нет, опасно — да. Недавно так рассмешил таксиста, что чуть не попали в аварию… Поставил этому джентльмену 5 звезд и закинул деньги на чай за прекрасный комедийный вкус.

— Есть, конечно. Вот хорошо же до сих пор шутится про Дом Профсоюзов в Одессе, но у меня и в мыслях не было посмеяться над Небесной сотней. Каждый определяет для себя это сам.

— Ни разу не видел в жизни твиттов, защищенных авторским правом.

— Конечно, нет. В Беларуси это чревато последствиями: во-первых, загнобят за плагиат другие пользователи, во-вторых, могут посадить в СИЗО по надуманным обвинениям.

Пользуясь случаем, хотел бы заявить: «Свободу Игорю Лосику!».

— Конечно воровал, это же тви. Не припомню жестких разборок по этому поводу. Делал это очень давно, сейчас так иногда делаю только когда вижу несколько одинаковых твитов в ленте, или это твиты про воровство твитов.

— Маме и папе. Говорят, что у них не будет так много свободного времени возить мне передачки в тюрьму.

— Форест джамп и Наталія Moskow. Уже не помню, кто это, но на моей странице в твиттере они заблокированы.

— Ну это все субъективно. Когда шутишь против своей ленты, тогда им не нравится. Помню славные времена веры людей в доброго Макея или эффективного менеджера Бабарико, который из всех обещаний выполнил пока только перенос своего штаба в здание КГБ.

— Я думаю, что все они уже видели. Надеюсь, скидывают друзьям с подписью «лол».

— Мама шутки поймет, но в моих интересах лучше, чтобы мой Твиттер она не видела. Потому что ни ОМОН, ни КГБ не смогут меня пытать при помощи фразы «Когда ты меня уже с невестой познакомишь?».

— Мама не поймет точно. Анонимность в тви освобождает от оглядки на друзей, родных, коллег. Это лучшая антицензура для меня.

— Никогда не чувствовал челенджа в этом. Я не юморист или комик. Поэтому с чужих лучших шуток я просто смеюсь, а не переживаю, что я не смог лучше или так же.

— «Лукашенко, уходи! Я больше не могу слушать Цоя!». В августе-сентябре это было смешно.

— Жалею, что проект «Галава» придумал не я. Мне очень нравится, он прям академически гениален. Но, к сожалению, обделен вниманием.

— Не помню, что была за шутка, но помню, что в чат в телеграме с родственниками кто-то прислал скриншот, не подозревая, что это мой аккаунт (они не знали тогда, что я вообще веду какой-то твиттер и что-то там пишу). Вот пускай она будет самой любимой.

— «Инцест — это определенно плохо, но если дело дойдет до бракосочетания, то это реальный способ на свадьбе сэкономить на количестве приглашенных родственников».

— Никак не благодарят. Да и условий для благодарности я сам и не создавал, мало кто вообще знает, как я выгляжу, где обитаю и т.п. (кроме тех самых 200 первых подписчиков). Мне это особо и не нужно. Само умение внести немного юмора в тяжелый жизненный период это и есть большой бонус. Например, если попадаешь на несколько дней в помещение с 4 кроватями, столом и окном в клеточку, умение шутить спасает и тебя и окружающих.

— Несколько раз девушки писали в личку «спасибо за шутки» и предлагали скинуть некие «нюдсы». Однако я не разбираюсь в наркотиках и вообще категорически против них, поэтому отказался.

— Да никак не благодарят. Бонусы? Удовлетворение внутреннего желания в общественном одобрении, ну и легко находить с людьми общий язык в реальной жизни.

— Нет какого-то любимого комика или персоны, я вообще не смотрю особо стендапы, юмористические шоу и т.п. Листаю всякие мемные каналы, ну и читаю смешных коллег по твиттеру. Они смешные.

— Луи Си Кей, Билл Бёрр, Степан Манкевич.

— Да просто над смешными шутками. Обожаю внутренний юмор, который понятен только людям, объединенным общим контекстом.