Было — стала«Пришли инвесторы с баблом — окей, снесем!»: Фотопроект о дорогих минчанам местах, которые снесли

— В ВДНХ у нас была точка с книгами по современному искусству — в общей сложности лет 15, насколько я помню. Но, конечно, это была не моя основная работа. Просто я читал много лекций, вел вечера в филармонии и на радио, писал, и заодно помогал людям приобретать эти книги. Теперь эта ярмарка закрылась, и там ничего нет. Пустота. Было и закончилось, как и все в жизни.

Если не заниматься чистым сентиментальным очищением, то это было просто место, куда приходили люди, приобретали очень хорошие мудрые книги. И вот эта размеренность культурной жизни, духовности вдруг исчезла.

С точки зрения практичности все понятно. Не могут в центре города стоять палатки и прочее. Но вопрос в другом: почему бы не построить на месте ВДНХ взамен всех этих развлекательных центров что-то по-настоящему культурное?

Что я чувствую, думая о ВДНХ? С момента сноса прошло уже два года, и ничего, кроме воспоминаний, нет: ни строительства, ни чего-то адекватного. Какое-то чувство утраты, ностальгии и, на самом деле, пустоты. Вот и все.

Как говорил мой мудрый дед, что-то уходит, а что приходит? Когда ничего не приходит, то и говорить можно только в прошедшем времени. Это плохо, потому что жизнь должна быть не прошедшая — обязано быть и сегодня, и завтра.

Но у меня есть надежда, что мудрость все же придет к нашим практичным начальникам, и они наконец поймут, что здесь должно появиться нечто адекватное.

— С этим спорткомплексом у меня следующие воспоминания: сборная БССР, борьба, легкая атлетика.

Дело в том, что когда я служил в армии — в полку 32/14, который занимался охраной беларуского правительства и различных государственных мероприятий — то выступал на том стадионе как чемпион полка на соревнованиях по вольной борьбе. Тогда же я впервые столкнулся с Александром Медведем (выдающий беларуский борец, трехкратный олимпийский чемпион, многократный чемпион мира — прим. The Village Беларусь), который впоследствии стал моим соседом. Это был 1972–1973 год.

Затем, когда я пришел из армии, то 6 или 7 месяцев занимался в том спорткомплексе у тренера по легкой атлетике. У меня было два направления: толкание ядра и метание диска. На марафонца я не похож, и в копьеметатели не подходил — всегда был таким сбитым, достаточно мощным, с очень объемными руками.

После того, как в 1970-м я стал чемпионом и рекордсменом в толчке БССР среди юношей, тоже часто там бывал, так как в том здании располагалось «Белспортобеспечение», где экипировались спортсмены.

Здание было очень удобно расположено, как раз возле цирка. Но да, его уже нет — теперь там стоит непонятно что. Хотя я надеялся, что спорткомплекс не снесут, и здравый смысл должен победить. Ну куда ставить эту громадину? Там же должен доминировать цирк, а не какая-то гостиница. В спорткомплексе еще тренировались теннисисты, для них был один из первых «дутиков»; по-моему, стояла небольшая гостиница для спортсменов, и все это раз — и снесли. А было очень удобно, центр города, легко можно было попасть на любое спортивное сооружение.

— Тракторогород — не просто набор строений, а цельная история. По сути — музыкальная партитура аутентичного городского ландшафта, в которой нет случайных нот. Прелесть этого района в его винтажности, прекрасной старомодности стиля ушедшей эпохи. Он очень уютно устроен, здесь славно просто бродить по улицам и безответственно радоваться жизни. Это та «изношенность», в которой живет дух времени и делает ее значимой и ценной.

Это архив, но не мусор. В мусор его превращают безответственные смотрящие.

Есть такой точный термин — «памятник индустриальной застройки». Когда важной оказывается не уникальность архитектурного замысла, а как раз его типичность, воплощение общего для конкретного периода понимания городской жизни. А мы никак не поймем, что типовое может быть значимым, а посредственное — ценным. Более того, музейным. И за него стоит бороться.

Как я понимаю, для нынешних хозяев района Тракторогород — просто проблемный обветшалый жилфонд, который проще всего снести в ноль и понастроить многоэтажек с гипермаркетами. Тот, кто так считает, подозреваю, никогда не жил в старом городе, и потому никогда не любил старую застройку. А я люблю. Мне здесь хорошо. Это одно из немногих мест в нашем растрепанном городе, где можно идти по улице и не ужасаться дикому разнобою стиля и агрессивной нестыковке соседствующих построек. Хотите тут новостей? Тормозните. Не режьте по живому. Сохраните музыку.

Сейчас слабо мыслят районами. А вот Тракторный — классный пример комплексного мышления. Режиссура комфортной и соразмерной человеку среды. Да, она несколько потрепана. Но это никак не повод вторгаться в нее бульдозерами. Прошлое стоит беречь. Потому что оно не повторится.

Проблема в том, что руководящие инстанции практикуют не реставрацию, а ампутацию. Срабатывают общее безразличие к исторической памяти и примитивная прагматика: пришли турки с баблом — окей, снесем ВДНХ!

Вот так и с Тракторогородом. Мы потеряли его кусок, потому что кто-то лет десять назад решил, что его проще убить, а не лечить. С тех пор у ответственных персон новых идей не возникло.

Сейчас там пустырь. Я хожу к пустоте и помню, что прежде она была музыкой.

— В последнее время стараюсь поменьше бывать в этом районе. В этом году снесли и мой дом. Как-то тяжеловато смотреть на то, как район изменился.