Суд над Марией Колесниковой и Максимом Знаком начался в начале августа, а уже на этой неделе им могут вынести приговор: максимум — 12 лет тюрьмы. Суд идет в закрытом формате, о том, что там происходит, знают только фигуранты дела, прокурор с судьей и адвокат Владимир Пыльченко — с ним команда Виктора Бабарико и поговорила. Несмотря на подписку о неразглашении, он кое-что рассказал о суде, на который никого не пускают.

Спойлер: рассказать Владимир практически ничего не может. Уголовное дело в отношении Марии Колесниковой и Максима Знака скрыто буквально за семью печатями — адвокаты и фигуранты находятся под подпиской, за разглашение данных грозит уголовная ответственность.

От общественности скрыты имена следователей, детали обвинения, собранные следствием доказательства вины Максима и Марии. Адвокаты фактически не могут рассказать, на чем строится линия защиты. Беларусы не смогут услышать последнее слово Маши и Максима.

Все что мы знаем про суть обвинения — это информация из пресс-релиза Генпрокуратуры. Только вот понять из этого пресс-релиза практически ничего невозможно. Если дело против Виктора Бабарико государственные СМИ активно освещали еще до начала суда, то про Марию Колесникову и Максима Знака молчат. Ни деталей, ни фильмов, которые бы вскрывали «тайный сговор». Есть только один пресс-релиз Генпрокуратуры.

— В чем же, по версии следствия, заключался план «тайного преступного сговора с целью захвата государственной власти неконституционным путем»?

— Пояснить это будет довольно проблематично, поскольку даже по итогам судебного следствия, огласив все собранные по уголовному делу материалы, защите так и не стал понятен в достаточной мере ни план, ни механизм захвата власти, о котором говорится в обвинения. Это, кстати говоря, одна из причин, в связи с которой защитой обжаловалось предъявленное обвинение, так как той конкретики, которая определена Уголовно-процессуальным кодексом, постановление о привлечении в качестве обвиняемого не содержало.

— И как в таких условиях вы осуществляете защиту?

— Смотрите, обвинение должно находить свое подтверждение материалами дела. Если доводы обвинения не подкреплены допустимыми, достоверными и достаточными в своей совокупности доказательствами, это позволяет утверждать как минимум о недоказанности деяния, если не об отсутствии такового вообще.

— Почему процесс сделали закрытым, если само обвинение затрагивает, исходя из формулировок, публичную деятельность?

— Нужно понимать, что разбирательство уголовных дел в судах открытое в принципе. И независимо от того, публичную деятельность осуществлял обвиняемый или нет. Бывают исключения, вызванные объективными и понятными причинами, и они предусмотрены УПК. В нашем случае суд счел, что материалы дела содержат сведения об организации, тактике и методах осуществления оперативно-розыскной деятельности, в связи с чем рассмотрение дела должно пройти в закрытом судебном разбирательстве. Лично я так и не увидел законных оснований для рассмотрения дела в закрытом формате, как и тех сведений, в связи с которыми принято такое решение.

— Расскажите, а сколько всего томов в уголовном деле? На какой стадии сейчас судебный процесс?

— Дело достаточно объемное. В нем 41 том. В среднем в одном томе содержится около 250-280 листов. На данный момент все тома оглашены — и мы находимся в стадии судебных прений. В понедельник 30 августа, а это будет 17 день судебного заседания, прения продолжатся, и можно прогнозировать, что в этот день все участники выступят, в том числе Мария и Максим скажут последнее слово.

— Как-то очень быстро проходит суд…

— Пожалуй, соглашусь с вами. С такими темпами рассмотрения дела в своей практике я еще не сталкивался.

— И через пару дней будет приговор?

— Когда будет постановлен приговор — мы можем только предполагать. О дате и времени объявит суд. Но я не думаю, что это произойдет так скоро, как вы говорите. С учетом объема дела и продолжительности судебных прений, я бы ожидал приговор через несколько дней.

— А что делают Мария и Максим во время заседания? Как они вообще?

— И Мария, и Максим весьма активно включились в процесс и давали пояснения почти по каждому тому уголовного дела. Настроение у них боевое, запал есть. Жаль, что общественность не имеет возможность за этим наблюдать.

— А для чего Маша и Максим так активно участвуют, если процесс закрытый?

— Я об этом не спрашивал, но если человек настаивает на своей невиновности, то, согласитесь, он должен бороться до победы. Я думаю, это главный мотив.

— О чем будет просить суд защита?

— Об оправдании, разумеется. В том, что Мария непричастна к тем преступлениям, которые ей вменяются, я не сомневаюсь.

В ближайшее время Максиму Знаку и Марии Колесниковой вынесут приговор. Оглашение приговора должно происходить публично. Материал хочется закончится цитатой Максима из письма по поводу закрытого процесса:

— Я думаю, что это очень сильно экономит время. Одни плюсы. Если бы процесс был открыт, то для того, чтобы точно знать, что там происходит, надо было бы ходить на много длинных заседаний. А так одна новость и всё: все сразу точно знают, что там будет. Профит!

Помогите нам выполнять нашу работу — говорить правду.

Поддержите нас на Patreon

и получите крутой мерч

Обсудите этот текст на Facebook

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!

Текст: Анастасия Александрович

Обложка: @dw_belarus