Кого-то опять задержали, выросли цены, закрылся очередной любимый бар — вот и все новости. Со стороны уехавшим беларусам кажется, что ничего другого в Минске сейчас и не происходит. Но так ли это на самом деле? Чтобы это выяснить, The Village Беларусь поговорил с классными беларусами, которые до сих пор в Минске и много про него знают. По просьбе героев мы изменили их имена. Мы спросили у них, что вообще сейчас происходит в городе, кроме того, что пишут в новостях, в какие заведения они ходят и где вообще тусуются минчане, о чем говорят люди на улицах и как изменилась их жизнь в материальном плане. К слову, найти героев для этого текста было непросто: мы обратились примерно к 20 минчанам, из которых абсолютное большинство отказалось говорить даже на условиях полной анонимности «до лучших времен».

Мы задали всем героям нашего материала одинаковые вопросы:

Сколько людей из их окружения уехало за последние полтора года, и как это на них повлияло? Как изменилось привычное комьюнити?

Куда они сейчас ходят в свободное время, где вообще тусуются минчане и какую находят замену любимым закрывшимся местам?

По чему они скучают больше всего из Минска до выборов 2020-го?

Как изменились цены, их доходы и уровень жизни за последние полтора года?

О чем сейчас говорят люди на улицах и стало ли вокруг больше беларуского языка?

Исчезло ли чувство солидарности, которое была у беларусов в 2020-м?

Какой вайб этой весной в Минске и сильно ли он отличается от вайба весной 2020-го?

Как бы они объяснили уехавшему беларусу, что сейчас происходит в Минске?

«Все не так страшно, как представляют себе многие уехавшие беларусы»

Виктория, маркетолог

— Уехало около 70% моих знакомых, в основном в Европу — Варшаву и Берлин. Поэтому мой круг общения сильно изменился: с теми, кто остался, мы стали гораздо более близки и более трепетно относимся теперь друг к другу, потому надо держаться. Еще я возобновила общение с некоторыми своими бывшими одногруппниками, с которыми мы перестали общаться волей судьбы. И вот сейчас эти давние подруги позвали меня на кофе и оказалось, что они очень классные девчонки, и мы будем продолжать с ними дружить. Мне как-то задали вопрос, как находить новых друзей, и мой ответ был такой: попробуйте вспомнить про своих старых друзей, с которыми вы по каким-то причинам перестали общаться, возможно, они все еще крутые ребята.

Я вижу, что многие ребята, которым около 20 лет, ходят на те же самые тусовки, что и раньше. Сама я стала тусоваться в разы меньше. Половина заведений, в которые я любила ходить, закрылась. И я все чаще предпочитаю посидеть лучше дома с чипсиками и посмотреть сериал, чем куда-то сходить.

Я очень грущу из-за закрытых заведений, мое сердце каждый раз екает, когда я хожу на йогу через бывший «Хулиган», который как будто ни жив, ни мертв — двери закрыты, стулья перевернуты, не работает, но и не исчез полностью. И вот эти заведения-призраки очень сильно расстраивают меня. Но тем не менее, вижу, что открываются и новые заведения. Знаю про ребят, которые сейчас готовят открытие классного бара. А в Музее современного искусства недавно открылась большая выставка — очень много людей пришло на открытие. То есть что-то все равно проходит, но очень много классных мест и ивентов прекратили свое существование, и это очень больно.

Исчезнувшие любимые места я ничем не заменяю — просто оплакиваю и отпускаю. Их невозможно заменить. Ты просто понимаешь, что закончилась одна прекрасная эпоха и началась какая-то другая. Стараюсь быть реалистом, который живет в реальности, ностальгии отвожу довольно мало места.

Цены выросли ощутимо. Я была готова, что подорожают условные «ноготочки», но я заметила, что сейчас из 30-летней женщины превращаюсь в какую-то бабулечку, когда хожу в магазин и постоянно возмущаюсь из-за цен. «Почему томаты стоят так дорого?! Почему?!». Ответ на этот вопрос очевиден, но я его все равно постоянно задаю, косплея своих родителей в какой-то период их жизни. То есть больше всего меня трогает подорожание продуктов питания, потому что от каких-то вещей ты можешь отказаться, а есть ты будешь всегда.

При этом не могу сказать, что из-за того, что выросли цены, я стала экономить. Но я начала больше работать. Чтобы остаться на прежнем уровне, мне надо было работать намного больше, чем раньше. Как в «Алисе в стране чудес»: чтобы оставаться на месте, нужно бежать очень быстро, а чтобы куда-то прийти, нужно бежать еще быстрее. Я пока на этапе бежать очень быстро, чтобы оставаться на месте.

Люди на улицах говорят обо всех тех вещах, что и на кухне. Мне кажется, стало даже проще в этом плане, сгорел сарай — гори и хата. Вот этого «нельзя называть вещи своими именами» стало поменьше. Как-то я стояла в очереди на почте, зашла почтальон и начала разговаривать с сотрудницами в окошках о том, что появился новый штамм коронавируса, и что теперь мы опять все будем болеть и умрем. Мужчина из очереди подключился к разговору и начал рассказывать про возможную ядерную войну, мол, нет, мы все умрем не от коронавируса, а от ядерного взрыва. А я им говорю: «Смотрите, какая прелесть, в кои то веке у беларусов есть выбор, от чего умереть — от ядерного взрыва или коронавируса». Вместе со мной ржало все почтовое отделение. Мне кажется, люди сейчас на том уровне, когда, чтобы снизить уровень стресса, ты начинаешь переводить в шутку даже такие серьезные темы.

В городе есть ощущение немного зомби-апокалипсиса: очень мало людей на улицах — наверное, это бьет по мне сильнее всего. Я живу в центре, и, когда я раньше выходила на проспект днем в выходной день, там было очень много гуляющих и спешащих по делам людей, а сейчас я могу выйти и встретить два человека. И вот это ощущение пустоты очень сильно давит. Еще чувствуется, что все люди сейчас живут с ощущением полной неопределенности и небезопасности. С этим сложно справляться, но, я думаю, что в Беларуси остаются люди, которые в принципе могут с этим справиться.

Вообще больше всего в Минске я скучаю по людям, по возможности позвонить кому-то в воскресенье утром и собраться огромной толпой на каком-нибудь пикник. Можно найти замену всему, кроме людей, все остальное не так больно. Больно, что по-настоящему близкие люди тебе доступны сейчас только по чатам и видеозвонкам.

Я стала слышать вокруг себя гораздо больше беларуского языка. Многие мои друзья перешли на беларуский или, по крайней мере, ведут соцсети на беларуском. В кофейне возле моего дома часто встречаю молодого человека, который на беларуском языке обсуждает разные рабочие вопросы, например, говорит с бухгалтером о налогах. Я иногда оставалась там подольше, чтобы просто его послушать.

Мне кажется, что солидарности сейчас, по сравнению с 2020-м, стало даже больше. У людей есть, конечно, и усталость, потому что силы, которые ты вкладываешь в борьбу не бесконечны, их надо подпитывать и иногда отдыхать и отходить в сторонку. Но у меня есть ощущение, что мы с большинством минчан смотрит на вещи с одной позиции. Хотя, возможно, я живу в бабле, в своем личном узком кругу, но то, что я вижу в такси, магазинах, общественном транспорте, просто на улицах… У меня есть ощущение, что я живу среди единомышленников.

Что происходит в Беларуси? Все не так страшно, как представляют себе многие уехавшие беларусы. У многих, кто здесь не живет, есть ощущение, что по Минску ходят полицаи и здесь нельзя жить обычной жизнью. Но это не так. Просто обычная жизнь сильно изменилась, потому что нет рядом друзей, близких и привычных мест. Но наша жизнь в Минске сейчас примерно такая же, как и у тех беларусов в Европе, которые днем донатят Украине, а вечером идут в бар и обсуждают процентную ставку. Людям со стороны кажется, что жизнь в Минске намного хуже, потому что они читают только плохие новости и сами не здесь. Конечно, происходят очень страшные вещи, ты постоянно чувствуешь, что можешь следующим оказаться в этой машине репрессий, но я из тех, для кого оставаться в Минске — это осознанный выбор. И кто, если не я, сделает эту ситуацию чуть получше? Хотя я и не исключаю, что мне тоже придется переехать — и это тоже нормально, у каждого, кто в Минске, есть свой срок годности, сколько ты можешь держаться, чтобы делать это место лучше. Я знаю ребят, которые уезжают и возвращаются — и это тоже окей.

В Минске нету такого ощущения, что была деревня из десяти домов, семь из которых разрушены, остались три — и ты за них держишься. Просто все постоянно меняется. Закрывается колоссальное количество заведений и мест силы, колоссальное количество людей уезжает, но ты остаешься, строишь новые связи и находишь новые места. И сейчас у меня абсолютно новое качество связей с людьми — если ты уже разговариваешь с кем-то, то это вряд ли будет small talk, теперь я трачу время на людей гораздо более осознанно. Это, наверное, единственное хорошее в этой новой реальности.

«Ощущение, что уехали все, но объективно — процентов 50 из моего окружения»

Михаил, работает в IT

— Уехали все, у кого была возможность. Если после 2020-го те, у кого была возможность остаться, пытались побыть еще хоть чуть-чуть, то сейчас люди, у которых была возможность уехать, уехали сразу же. Ощущение, что уехали все, но объективно — процентов 50 из моего окружения. И это те, кто мог позволить себе уехать сразу же. Остальные тоже уехали бы, если бы у них была такая возможность. Вот такой печальный процент.

В привычной минской тусовке появилось больше новой молодежи. Но все равно это немного другая аудитория, другие места. И прошлые компании с новыми очень редко пересекаются.

В принципе тусовочные места в Минске по-прежнему есть для каких-то целевых аудиторий. Зыбицкая как работала, так и работает, туда как ходили пить по пятницам, так и ходят, только уже кто-то новый. А я туда как раньше не ходил, так и сейчас меня там тоже не найти.

На Октябрьской уже некуда пойти. Единственное интересное для меня место там сейчас — это «Вершы», там проходят выставки, лекции. Можно еще зайти в BurgerLab — благо, он все еще живой. Интернациональная и Революционная, хочется верить, оживут. Когда проезжаю мимо переоткрывшегося Bistro De Luxe, там всегда много людей. А в заведении, открывшемся на месте Tapas, всегда пусто. Дальше по Интернациональной — бар «Рок’Н’Рольщик» — туда ходят люди, а в заведении, которое открылось на месте бывшего «Алкоголи» всегда пусто. Ребята из «Алкоголи» сейчас собираются открыть новый проект — вот туда минчане точно будут ходить, потому что его делают люди, которые помнят и голодны до чего-то хорошего, насколько это сейчас возможно. На Карла Маркса открылось классное кафе-книжный «Маркс», там бывают выставки и музыкальные мероприятия, и можно просто книги полистать — очень люблю там бывать. А рядом открылся «Жуй» — тоже можно зайти, если лень ехать на Комаровку. На площади Победы из «живого» — бар «Герои», а вот место, которое открылось на месте ID bar, к сожалению, закрылось. В принципе такая тенденция, что во всех этих местах людей меньше, потому что их просто в городе стало меньше. Либо я просто не та аудитория, которая ходит по… назовем это «новой Октябрьской», это аудитория чуть помладше.

Концертов в Минске нет и не будет. А другие какие-то мероприятия бывают. Недавно был анонс про «Вуліцу ежа» — правда, не уверен, что там будет много людей. Еще недавно вот открылась «Арт-Беларусь». В ДК, помню, был какой-то веселый день рождения.

Сам я стал реже куда-то ходить, потому что уехала аудитория, с которой мы вместе ходили по барам. Заменить это чем-то новым, к сожалению или к счастью, невозможно, потому что суть не в самих местах, а в людях, которые и создавали атмосферу этих мест. Эти люди могли встретиться совершенно в разном диапазоне мест — в парке, «Хулигане», Black Door, «Бедном родственнике», а потом пойти в условный «Пеликан». Теперь же эта компания редеет и редеет. Вот по ней я скучаю, а по местам — нет.

То, что было год назад и два — это как будто из позапрошлой жизни. После 2020-го ощущается как будто все уедут и просто никого не останется. Вот и весь вайб. И никаких положительных прогнозов в этом плане у меня не возникает в голове.

Люди на улицах, в магазинах и в транспорте говорят все о том же, что и полтора года назад, только чуть тише. Ну, или зависит от степени алкогольного опьянения и адекватности.

Что происходит в Минске? Все уезжают. И далеко не все возвращаются. И не факт, что вообще вернутся.

«Начал собирать грибы, крапиву, дикоросы и потом делать из этих даров запасы на зиму»

Павел, ди-джей, музыкант

60% моего окружения уехало еще в 2020-м году. Из близких — все на месте. За два года появились новые знакомства с прекрасными людьми, о которых даже не знал раньше. Снова открыл для себя ярких и талантливых людей среди молодежи, которые раскрылись именно в этот период. Тусовка будет всегда. Она должна меняться и изменяться. Кто-то вырастает и уходит, на его место приходит новый человек, полный идей и энтузиазма. Так было всегда.

Но вот в феврале из оставшихся 60% уехали молниеносно еще половина наверное… Круг общения значительно сузился. Кто-то возвращается, что не может не радовать. Мы же с семьей приняли решение оставаться в стране. Беларусь — мой дом и я буду строить его каждый раз заново.

Доход от моей деятельности всегда очень зависел от общего настроения людей. Когда происходит трагедия — этика не позволяет мне выходить на выступления. Да, я попал в очень жесткую финансовую яму, грозившую голодом и невозможностью оплатить элементарные счета ЖКХ. Слава Богу, у меня есть друзья, которые буквально спасали меня в те сложные периоды жизни и родственники в других странах. Еще за три последних года, считаю с начала пандемии, я научился максимально использовать землю. Выращивать органику, собирать грибы, крапиву, дикоросы и потом делать из этих даров запасы на зиму. Я не вижу ничего в этом стремного. Наоборот — я использую ресурсы, которые мне дает природа и не плачу по поводу того, что зимой у нас в магазинах «не достаточно разнообразный выбор фруктов и бананы зеленые», как пожаловался один мой знакомый, приехав домой на пару дней из Европы. Сейчас работа есть, потому что я профессионал в своей отрасли и научился не развлекать людей, а отвлекать. Делать полезные ивенты, ставить музыку, которая лечит душу.

В Минске появились новые места. Старые «места силы» закрылись и исчезли с уходом их идеологов и владельцев. С уходом одних профессионалов — раскрылись новые, прекрасные профессионалы своего дела, которые раньше были в тени. И то, что в этих новых местах происходит — это очень интересные мероприятия. Сейчас вообще те немногочисленные мероприятия, которые происходят, — очень качественные и хорошо продуманные. Нет фуфла, которое подсовывают, чтобы заработать деньги. Потому что денег сейчас особо не заработаешь на концерте или кинопоказе. Все, что сейчас делается — делается скорее для души, для взращивания нового культурного пласта нового поколения, я бы так это охарактеризовал. Но это сугубо мое наблюдение.

Конечно, сначала было очень тяжело проходить мимо таких любимых и «насиженных» мест со своей историей, людьми, тусовкой. Но некоторые заведения выкупают новые владельцы и вдыхают в них новую жизнь. Да, все не так шумно и беззаботно радостно. Только детям сейчас беззаботно и весело, наверное. Но заведения дышат и опять живут, и не могу сказать, что они хуже. Они просто наполнены новой жизнью и новыми людьми и другой атмосферой, не менее интересной.

Я давно не был в Большом Театре из-за невозможности достать билеты на свои любимые постановки. Всегда sold out. Но побывал на премьере детского спектакля «Буратино» в Музкомедии и был приятно, даже очень, удивлен. Очень яркий и современный спектакль с крутыми костюмами и хореографией. В кинотеатрах, конечно, печальная печаль. Но из-за этого открываются частные «кинокомнаты» для кинопоказов. Это даже удобнее, чем кинотеатр. Можно большой компанией в суперудобных огромных креслах с качественным звуком и большим экраном смотреть кино и общаться. Некоторые заведения тоже устраивают тематические или образовательные кинопоказы. Выставок очень мало, но у нас всегда их было мало, на мой взгляд.

«Везде все закрыть и поменьше говорить — потому что безумно стремно»

Марина, smm-менеджер

— Есть ощущение, что после войны из Беларуси уехало даже больше людей, чем за все время после выборов 2020-го. Если после выборов все находились в состоянии «чуть что — сваливаем», то, когда началась война, все активно занялись визами, мы с моим парнем — в их числе. Ребята, которым после войны дали релокейт, уехали сразу. Большинство из тех, кто срочно уезжал хоть куда — чаще всего это была Грузия — сейчас вернулись и начали заниматься польскими визами.

Мы с моим парнем тоже собрались и уехали. Начали мониторить билеты, как только появились слухи о мобилизации, это было в начале войны. Билеты на самолет в безвизовые страны были только на конец марта. И мы поехали в Москву. С одной стороны, это был очень дебильный шаг с нашей стороны — ехать к всеобщему врагу. А с другой — а куда нам было еще ехать, если нет ни виз, ни билетов?

Как только мы приехали и спустились в московское метро, узнали, что наши беларуские банковские карты больше не работают. До этого еще в Минске мы кое-как смогли снять тысячу долларов. В Москве протусили две недели — все это время мониторили билеты в Грузию. Цены были космические — около 1000 долларов за билет и полет 25 часов. За две недели слухи о мобилизации стихли, и у нас включилось рациональное мышление — подумали, что снимать две квартиры — в Минске и Грузии — это будет слишком. И вернулись домой. Но собираемся сейчас получать польскую визу.

Я бы сказала, что из моего окружения уехало где-то 40% людей. Кто не уехал — тот сейчас занимается визой. Получить ее не так просто. Недавно брат моего парня ездил из Минска в Могилев, потому что только там ему выпал слот на подачу документов — чтобы его получить, они обращались в минское агентство.

Не могу сказать, что моя социальная жизнь сильно изменилась. С теми, кто уехал — общаемся через интернет, с оставшимися — встречаемся. Заметила, что со вторыми мы больше сблизились, начали общаться с теми, с кем давно не общались. Есть такое вот желание быть вместе с оставшимися. В последнее время увиделась с теми, с кем два года не виделась.

Уровень моего дохода за последние два года почти не изменился, как и у моего парня, но он работает не на беларускую компанию. А вот цены улетели в космос, но я не удивляюсь этому — мы же в Беларуси. Если буквально в прошлом году я платила за занятие йогой 15 рублей, то сейчас — 25 рублей. Тональный крем Dr.Jart+ в 2021-м году, когда только открывалось «Золотое яблоко», я покупала за 110 рублей, а сейчас он стоит 320 рублей.

Люди не перестали интересоваться политикой, говорят о том же, что и два года назад — обсуждают новости, теперь вот говорят еще и о войне. Только раньше ты мог спокойно обсуждать такие темы на улице, потому что казалось, что у тебя супер много единомышленников, то теперь они тоже как бы есть, но такие вот разговоры переместились на кухню, как это было до 2020-го. Все говорят об одном и том же, но тихонечко. Я не знаю ни одного человека, который считает, что война — это круто, Лукашенко — молодец, главное, чтобы у нас не было войны.

Стараюсь заботиться о своей безопасности — использую vpn, закрыла большинство аккаунтов в соцсетях, меняю ники в телеграме, нигде ничего не комментирую, хотя раньше постоянно писала комментарии и в YouTube и в Twitter. А сейчас боюсь поставить лишний лайк или сделать репост в инстаграме. В общем, впн-ка, везде все закрыть и поменьше говорить — потому что безумно стремно.

Сто процентов вокруг меня стало больше беларуского языка. Вопрос «собираешься переходить на мову?» стал одним из обыденных. Я бы тоже, может, перешла на беларуский язык, но мне мешает, что есть ребята, которые обязательно подковырнут тебя за ошибки.

Тусоваться в Минске люди тоже продолжают, несмотря на то, что постоянно что-то закрывается. Например, на днях закрылись «Дилетанты». Знаю, что люди ходят в Песочницу, которая недавно открылась. На Октябрьской тоже по-прежнему есть тусовки, но стало поспокойнее. До сих пор проходят вечеринки НЖВ, locals. Я сама хожу в основном на НЖВ, а заведения, а так — тусим дома с ребятами. Перестала ходить в кино, потому что ничего нового там сейчас нет, а на старое не особо интересно.

Больше всего в Минске сейчас мне не хватает людей, которые уехали. А так — не сказала бы, что очень сильно для меня что-то изменилось. Просто как будто все тише стало, не так смело, как раньше.

Что происходит в Минске? Все делают вид, что ничего не происходит, но на кухнях все равно обсуждают. Перманентное желание уехать, постоянно собираем и разбираем тревожный чемоданчик.

Помогите нам выполнять нашу работу — говорить правду. Поддержите нас на Patreon

и получите крутой мерч

Обсудите этот текст на Facebook

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!

Текст: Ирина Горбач

Обложка: white_red_white_forever