Што робiцца«Ненавижу конспирологию, но…»: Эксперты о том, почему умер Макей и что это значит для Беларуси

С момента смерти Владимира Макея прошло двое суток, а официальной версии его смерти до сих пор нет. Зато есть несколько неофициальных, в том числе конспирологических. The Village Беларусь собрал все аргументированные варианты, почему внезапно умер министр иностранных дел, а также мнения, что его смерть может значить для Беларуси.

Что случилось накануне смерти Макея

22 ноября Макей вместе с министром обороны Хрениным и госсекретарем Совбеза Вольфовичем полетели на саммит ОДКБ в Ереван на необычном транспорте — военном самолете.

На саммите и сразу после него Лукашенко сделал несколько заявлений, которые потом обсуждали эксперты. Он сказал, что если Россия проиграет войну, то все страны, входящие в ОДКБ исчезнут, а потом сказал, что Беларуси не будет в этом участвовать. 25 ноября, в четверг, Лукашенко заявил, что если Украина сейчас не согласится на переговоры, «дальше будет полное уничтожение Украины».

За день до смерти Макея аналитики института Роберта Лансинга (Robert Lansing Institute, RLI) выпустил материал, в котором со ссылкой на источники в российском военном руководстве, заявил, что Кремль постановил радикально «решить вопрос» по втягиванию Беларуси в войну. И после саммита ОДКБ попытается ликвидировать Лукашенко, чтобы назначить вместо него лояльного к России генсека ОДКБ Станислава Зася и получить контроль над беларуской армией, или инсцинировать покушение, чтобы напугать Лукашенко.

Также 25 ноября Макей встретился с Апостольским Нунцием, архиепископом Анте Йозичем и поговорил о «взаимодействии Ватикана и Минска» и положении католической церкви в Беларуси.

Планировалось, что на этой неделе Макей поучаствует в заседании ОБСЕ в Польше, где встретится с ключевыми западными политиками и официальными лицами, — главу МИД РФ Сергея Лаврова на это мероприятие не пригласили.

В контексте этих событий и родились некоторые версии смерти министра иностранных дел.

Почему умер Макей

Что пишут мировые СМИ

По словам аналитика иностранных медиа Александра Фридмана, иностранные СМИ разделились на два лагеря: одни просто констатируют смерть Макея со словами «внезапно умер». Другие же — развивают теории насильственной смерти главы беларуского МИДа.

Так, британский таблоида Daily Mirror пишет, что 25 ноября на встрече с Апостольским Нунцием Макей обсуждал «секретный план завершения войны в Украине», а после того, как доложил Лукашенко о встрече с посланником Папы, потерял сознание. Издание не указывает, откуда у них такая информация.

Еще один британский таблоид Daily Mail пишет о смерти Макея так: «внезапно скончался на фоне заявлений о том, что он тайно контактировал с Западом по поводу войны на Украине и предотвращения присоединения Беларуси к России Владимиром Путиным». Издание транслирует версию российского деятеля Леонида Невзлина, которого называет врагом Путина, о том, что Макея отравили таким способом, чтобы это выглядело как инфаркт или инсульт.

На фоне смерти Макея таблоид Bild (самое популярное издание в Германии) тоже задается вопросом, хочет ли Путин уничтожить своего «приятеля-диктатора» Лукашенко, то есть рассматривает смерть Макея как предупреждение.

The Washington Post просто констатирует факт смерти Владимира Макея, при это слово «внезапно» умер пишут в кавычках, описывают реакцию Кремля на его смерть и напоминают, что в сентябре в выступлении на Генеральной Ассамблее ООН Макей возложил ответственность за войну в Украине на Запад.

Как думают беларуские аналитики

Беларуские аналитики осторожничают в высказываниях на тему причин смерти Макея.

Первую версию смерти Макея озвучило издание «Наша Нива» со ссылкой на источники: инфаркт и невнимательное отношение Макея к своему состоянию.

Артем Шрайбман считает не удивительным, что внезапная смерть внешне здорового человека из близкого круга Лукашенко обросла конспирологическими теориями. «Поэтому до того, как появятся хоть какие-то крупицы информации от властей и близких покойного, логичнее всего оставаться агностиками по поводу причин его смерти».

По мнению Андрея Егорова из «Центра европейской трансформации», «хутчэй за ўсё яго не забівалі ні свае, ні расейскія».

Михаил Кирилюк, советник по правовым вопросам НАУ, пишет, что хоть и «ненавидит конспирологию», но считает, что момент, в который умер Макей, заставляет усомниться в естественности этой смерти. «Впервые за два года всерьез обсуждался визит Макея в ЕС. По слухам, дело было на финальной стадии. Был решен вопрос с разрешением на въезд. Вполне возможно, это последняя мера кремлевских, чтоб не дать вертким лукашистам с Европой договориться», — пишет он.

В целом, беларуские аналитики сейчас спорят не о причинах смерти Макея, и даже не о последствиях, а о том, как правильно оценивать его деятельность и стоит ли его сейчас «обелять», называя «патриотом», который отстаивал беларускость и независимость Беларуси.

Что говорят российские эксперты

Российские эксперты и оппозиционеры распространяют версии о насильственной смерти Макея, которые подхватывают некоторые иностранные СМИ.

«Глава МИД Беларуси Владимир Макей умер в результате отравления ядом, разработанным в спецлаборатории ФСБ, говорят источники, близкие к российским спецслужбам. Клиническая картина в таких случаях соответствует смерти от инфаркта, инсульта или сердечной недостаточности», — написал в твиттере россиянин Леонид Невзлин, бывший вице-президент ЮКОСа.

Российский политолог Андрей Пионтовский считает, что устранение Макея — это акция Москвы, поскольку Кремль всегда обвинял его за многовекторность Лукашенко.

Российский политтехнолог Михаил Шейтельман в интервью украинскому медиа ZAXID.NET: «Есть 1%, что смерть Макея — это случайность, но давайте сразу отметем этот 1%. Макей умирает сразу после ярких выступлений Лукашенко на ОДКБ и когда на Беларусь оказывается самое большое давление, чтобы она вступила в войну. Мне видится, что наиболее вероятно российские спецслужбы ликвидировали его как человека, который был каналом связи Лукашенко с Западом. То есть они пытаются отрезать Лукашенко от Запада — вот и все. Макей был не простой человек, его нельзя сравнить с Лавровым, который в российской иерархии никто, наемный работник, совсем другое дело Макей — человек номер 2, безусловно, в Беларуси из официальных лиц.

Что говорят украинские эксперты

Многие украинские эксперты и политики тоже говорят о насильственной смерти Макея и ожидают скорых последствий: прямого вступления в войну Лукашенко или его смерти.

Так, советник главы МВД Украины Антон Геращенко написал в твиттере: «Ходят слухи, что он, возможно, был отравлен. Макея называли возможным преемника Лукашенко. Он был одним из немногих, кто не находился под влиянием России. Ходят слухи, что это может быть намеком Лукашенко».

Экс-глава МИД Украины Владимир Огрызко считает, что Макей мог быть агентом ФСБ: якобы еще в 1980-е он был работником КГБ СССР, а после распада СССР его «внедрили в МИД независимой Беларуси», бывших кагэбэшников. Он допускает и другую версию: в какой-то момент Макей мог стать двойным агентом и дезинформировал Кремль о ситуации в Беларуси.

А советник главы Офиса Президента Украины Алексей Арестович верит в естественную смерть Макея: «Человек вполне мог умереть сам. А мы начинаем говорить об изломе европейского вектора Беларуси, власти России в Беларуси и т.д. Я не буду ничего об этом говорить, пока мне не докажут, что его убили».

Бонус: комментарий астролога и антиваксеров

Прокомментировать смерть Макея взялись не только эксперты, политики и соцсети: в процессе подготовки материала нам встретился комментарий астролога и антиваксеров.

«Он умер, когда Юпитер был стационарный и транзитный Марс был в оппозиции к его Сатурну. Юпитер шел назад и остановился, чтобы идти вперед. И люди, которые продолжают идти назад, им нет дороги вперед. Я точно не знаю, почему он умер, но если посмотреть по планетам, то ядохимикатов у его карте не видно, а вот нервное перенапряжение — Уран — у него выражен», — говорит украинский астролог Алексей Кириченко.

А малоизвестное итальянское издание распространило версию, что никакое это не «банальное политическое отравление», а результат экспериментов Макея с прививками от COVID-19. По их версии, он получил 8 доз разных вакцин: 2 «астразеника», 3 Pfizer-BioNTech, 2 Moderna и 1 Sputnik V.

Что смерть Макея означает для Беларуси

По поводу последствий смерти Макея для Беларуси и лично Лукашенко у аналитиков нет единого мнения. Оппозиционные российские деятели считают считают, что его смерть изменит вообще все — теперь беларуской независимости точно крышка, украинские эксперты уверены, что теперь-то Беларусь точно вступит в войну, а беларуские аналитики осторожны в оценках.

— Макей был одним из немногих долгожителей на верхнем этаже беларуской власти. С 2000 года он работал помощником Лукашенко, с 2008-го — главой его администрации, с 2012-го руководил МИДом.

Его часто ассоциировали с прозападным крылом в окружении Лукашенко, потому что именно Макей был лицом и мотором самого длительного сближения Минска с Западом после начала российско-украинского конфликта в 2014 году. В этом образе есть доля правды.

Макей не был замечен в пророссийских взглядах, зато в меру своих возможностей двигал внешнеполитический курс Минска в сторону нейтралитета и, соответственно, дистанцирования от России. По его собственным словам, он хотел однажды увидеть Беларусь «восточноевропейской Швейцарией».

МИД под его руководством оказался самым оппозиционным ведомством во время массовых протестов 2020 года — в отставку тогда подали десятки дипломатов. А затем уже Макей больше года увольнял тех из них, кто не ушел сам, но так или иначе показал себя ненадежным во время кризиса.

Глава МИД чаще других высших чиновников говорил на белорусском. Он выдавливал из страны напористого российского посла Михаила Бабича в 2019 году, а на должности главы администрации Лукашенко зачищал госаппарат от слишком одиозных сторонников русского мира еще до того, как игра в ползучую белорусизацию стала идеологическим мейнстримом.

Из-за такого прошлого многие в Беларуси и на Западе смотрели на Макея с надеждой во время кризиса 2020 года. Он был первым кандидатом на то, чтобы подать в отставку или перейти на сторону протеста, чтобы запустить раскол элит, столь необходимый для успеха постсоветских революций.

Но силу убеждений министра явно переоценили. Для самого Макея его прогрессивность в сравнении с остальными чиновниками была скорее стилем, методом решения задач, чем идеологией.

Те, кто работал или регулярно общался с ним, описывают его не как либерала или затаившегося диссидента, а как весьма авторитарного руководителя, умело лавировавшего в номенклатурных интригах, хитрого переговорщика, готового говорить иностранным визави то, что те хотят услышать.

В критический момент лояльность режиму Лукашенко оказалась сильнее именно потому, что дружба с Западом и отдаление от России были для Макея не самоцелью, а лишь способом повысить устойчивость системы. Многовекторность и балансирование давали беларускому режиму больше шансов сохраниться в условиях растущих аппетитов Кремля на постсоветском пространстве. <…>

В режиме, который делает ставку на балансирование во внешней политике, главный дипломат — по определению весомая фигура. И судя по всему, в те годы Макей — пускай из собственных соображений — действительно пользовался своим влиянием, чтобы уговаривать Лукашенко ослабить гайки в стране и развивать диалог с Западом.

Однако изоляция после всплеска репрессий и соучастия Минска в российской войне оставила для беларуской дипломатии настолько узкий коридор возможностей, что смерть Макея, как и любые его усилия, останься он жив, просто не способны ничего изменить.

Сейчас даже полное упразднение беларуского МИДа не сильно скажется на региональной роли Минска и его способности строить отношения с оставшимися партнерами. Связи с главным из них — Москвой — всегда были в ведении лично Лукашенко, правительства и в последнее время все больше — военных. <…>

Роль Макея можно было сравнить с усилителем сигнала в обе стороны — от Лукашенко на Запад и от западных политиков к Лукашенко. В прошлые годы без него сигнал шел бы хуже и, вероятно, в какие-то моменты терялся бы по пути. Но сейчас, чтобы привлечь внимание Запада, от Минска потребуются настолько радикальные перемены во внутренней и внешней политике, что их сложно будет с чем-то перепутать. Поэтому куда большие сложности будут не с тем, чтобы на Западе их услышали, а с тем, чтобы Лукашенко на них отважился.

---

— Бывший руководитель МИД был сторонником идеи игры на разнице интересов государств, влияющих на Беларусь. Касаемо войны в Украине, это один из беларуских политиков, который мог видеть негатив от того, что беларуские власти вязнут на российской орбите как мухи в навозе. В конце концов в позитивных сигналах из КНР и Турции последних пары месяцев заслуга именно МИД, а не ОП или уж тем более, группы беларуских силовиков в окружении Лукашенко.

Теперь важно что будет после. В частности:

Сохранится ли условная группа Макея. Это мы увидим по серии кадровых назначений декабря 2022-февраля 2023 годов. Важно, поскольку данная группа — одна из 5 ключевых, которые имеют возможность влиять на политику.

Преемник в МИД. Очень важное назначение, которое, исходя из острейшего дефицита кадров в окружении Лукашенко будет проходить по принципу «назначаем умного или верного». Потому что для слова «и» слишком мало кандидатов — таких могу назвать не более пяти (кто может потянуть МИД) и все они завязаны на важные направления (то есть при должностях).

От этих двух факторов зависит то, будет ли руководство Беларуси способно к контактам с ЕС и США. А так же к попыткам усиления китайского и турецкого векторов. Тем более что, независимо от имени, МИД РФ попытается существенно усилить свое влияние на беларуское ведомство, используя механизм совместных коллегий, который, увы, реально работает последние 2 года.

Второе: баланс сил в окружении Лукашенко. Там и так чрезвычайно усилились силовики, которые подгребли под себя как минимум 2 группы (из которых одна сильна). Группа Макея и часть экономического блока были способны решать задачи игры в послабления, но это 2 из 5 групп, учитывая личный животный страх потерять власть самого Лукашенко. Если группа сохраняется после смерти ее «лидера», то баланс более-менее сохраняется. Если нет — ухудшается в сторону ещё большей дикости и тупости. А так же с хорошим шансом для русских усилить влияние.

Внешнее поле. Тут наиболее интересно. Следить стоит, в первую очередь, за турецким, китайским направлениями. Иранское (как потенциально денежное) не так зависит от МИД — это уже в вотчине Головченко. А вот консультации на западе — важно. Важно кто и с кем. Ещё раз. Если будет более менее адекватная персона, часть европейских политиков могут по крайней мере попробовать поговорить. Против будут русские (им это зачем) и окружение Тихановской (они гарантируют себе существование при окончательном исчезновении фактора МИД). Но тут вопрос в политической целесообразности.

Если назначенец будет из числа «верных» а не «умных», то попытки поговорить гарантированно закончатся еще большим зашкваром. Если умным — разговор будет идти о поствойне (точнее ее финале) и беларуской проблеме следующего электорального цикла.

Пока что как-то так. Больше ясности внесут ближайшие пару недель.

Обсудите этот текст на Facebook

Подпишитесь на наши Instagram и Telegram!

Обложка: страница в инстаграм Владимира Макея