В апреле Минздрав сообщил, что в Беларуси уже 24 лаборатории занимаются диагностикой COVID–19, причем три из них — частные. The Village Беларусь отправился в одну из этих частных лабораторий и посмотрел (через стекло), во что одеты сотрудники и как именно определяют коронавирус.

Текст: Александр Лычавко

Фотографии: Евгений Ерчак

Екатерина Лесько, директор медицинской лаборатории GravitaDiagnostic, специалист по лабораторной генетике, рассказывает:

— Наша лаборатория основана в 2016 году, первые исследования мы запустили в 2017–м. Мы занимаемся цитологическими и генетическими исследованиями, проводим исследования клеток эмбрионов для ЭКО. И прицел у нас был именно на персонализированную медицину, на генетику человека. Когда поступило предложение от Минздрава оказать помощь в диагностике коронавируса, мы оценили свои ресурсы и приняли решение организоваться и начать тестирование. Метод, при помощи которого мы проводим анализ на коронавирус, непосредственно связан с теми методами исследований, которые мы проводили раньше в области генетики человека. Из доставляемого биоматериала мы выделяем РНК и определяем, есть ли там генетический материал коронавируса.

Социальная ответственность медицины

Частных лабораторий в Беларуси не так много, и в Минздраве знают о них, об их возможностях и перспективах, возможно, поэтому нам и предложили помочь. Вместе с нами диагностику проводят еще две частные лаборатории: «Синэво» и Synlab.

У нас спрашивают: а зачем вам это нужно, вы же частная лаборатория? Но я считаю, что случайных людей в медицине нет, независимо от того, частная это лаборатория, частная клиника или государственное учреждение. Все мы, выбирая университет или колледж, знали, на что идем, и сейчас работаем каждый на своем месте.

На исследованиях на коронавирус мы не зарабатываем. Даже тратили какие-то собственные ресурсы. И финансирование напрямую мы от этой деятельности не получаем (хотя Минздрав через Белорусское общество лабораторной медицины предоставляют безвозмездно реагенты и средства защиты). Несмотря на то, что половина сотрудников занимается коронавирусом, мы продолжаем выполнять исследования по скринингу рака шейки матки (жидкостная цитология), в обычном режиме исследуем образцы от наших партнеров. Количество исследований, конечно, снизилось и уровень дохода, соответственно, значительно упал.

На первом этапе было нелегко перестроиться, надо было сразу много всего найти: костюмы, перчатки, высокие бахилы, респираторы, лицевые щитки. Специфика нашей лаборатории не предполагала работу с вирусами, потому наших средств индивидуальной защиты для полноценной работы оказалось недостаточно. Но мы быстро вошли в ритм новых условий: высокие бахилы до сих пор шьют наши знакомые (мы покупаем им материал, а они на машинках шьют). Очень помогли волонтеры на стартовом этапе: распечатали лицевые щитки на 3D-принтере и раздобыли первую партию респираторов, которые сложно было найти. Первые костюмы, в которых начинали работать, тоже шили друзья, сидели до глубокой ночи, а мы среди ночи забирали, чтобы уже утром можно было идти в рабочую зону согласно санэпидрежиму. Потом мы подавали заявки в Белорусское общество лабораторной медицины, которое и обеспечивало средствами защиты. Но высоких бахил нигде нет, и мы решили, что продолжим их добывать своими силами.

Почему не делать тесты для всех желающих

Себестоимость теста на коронавирус не могу оценить, потому что не знаю цен самих реагентов. Одних только лабораторных расходников может набежать рублей на пять-семь за анализ. Да и вообще, ПЦР-тест (полимеразная цепная реакция), который мы проводим на коронавирус, не нужен каждому человеку здесь и сейчас. Сегодня ты сдал тест и убедился, что не являешься носителем вируса, а завтра проконтактировал с кем-то — и вот ты уже носитель вируса. И однократный тест в таком случае не будет иметь диагностического значения и смысла. Кроме того, мы видим, что реагенты у производителей разбирают очень быстро, и в условиях, когда их объем и так ограничен, использовать их не на мазки из клиник, а на индивидуальные запросы будет не совсем правильно.

В будущем, возможно, тест на коронавирус можно будет проводить и у нас, и он будет стоить, скажем, как обычное ПЦР-исследование гепатита: принцип-то такой же. Или как исследование на вирус папилломы человека, который стоит около 15 рублей. Можем ли мы создать вакцину? Перспективы роста у нас есть, но вот созданием вакцины от коронавируса мы не занимаемся, все-таки мы лаборатория с другими задачами.

Как устроена работа в лаборатории

Уже около четырех-пяти недель мы живем в режиме исследования на коронавирус; всего у нас семь лабораторных сотрудников, из них четверо задействованы в диагностике коронавируса.

Начинали мы примерно с 50 исследований в день; сейчас при режиме с 9 утра до 9 вечера мы можем выполнить более 400, а иногда и 550 исследований, рекорд был, кажется, 570. В среднем за смену сейчас исследуем 300–360 образцов; в смене работают три человека. Нагрузка на лабораторию возрастает с каждым днем: на улице тепло, а люди не особо соблюдают режим — вот количество образцов и увеличивается. Но коллектив у нас сплоченный, и если трое работают в зоне с образцами, то остальные не остаются в стороне: всегда могут что-то принести, обед заказать и так далее.

Курьеры привозят нам пробирки с биологическими образцами в специальных контейнерах, к ним прилагаются списки с номерами. Пробы приезжают из одного учреждения, которое собирает все пробирки из поликлиник города и далее уже распределяет по лабораториям. Просим, чтобы к нам привозили материал с утра — тогда мы в тот же день выдаем результаты. Если не успевают доставить и привозят в обед — то за день мы не успеем все обработать, часть останется на утро.

Работаем на системах беларуской компании «Альгимед Техно» — и выделение РНК, и дальнейшие исследования выполняем на их реагентах, они же поставляют нам оборудование и дополнительные расходные материалы. Эти наборы не самые легкие в освоении, здесь используется передовой метод магнитной сорбции РНК. Но если освоить методику (а мы это сделали несколько недель назад), то реагенты очень эффективны, чувствительны и стабильны. Перепробовали разные варианты и остановились на этих реагентах, у них высокая чувствительность и хорошие другие характеристики (сходимость, однородность, скорость выделения нуклеиновых кислот). Мы своим результатам доверяем и организацией работы гордимся.

Каждый день мы даем отчет в Минздрав о числе проведенных исследований и пишем, сколько реагентов осталось. Задержек из-за того, что чего-то не хватает, не было; изредка возникают проблемы с расходниками, потому что тратится огромное их число: пробирки, наконечники для пипеток и так далее.

Специалист сидит в грязной зоне всю рабочую смену

Мы стараемся работать так, что если зашел в рабочую зону — то выходить только по окончании работы. Одевание-раздевание, смена костюмов, — все это требует времени. Раньше практиковали такое: сделать один цикл, выйти на перерыв, а потом вернуться. Но так оказалось сложнее и затратнее, поэтому специалист работает там, пока не закончит запланированный объем исследований. Он там находится около четырех часов, иногда пять; поначалу было и семь часов. Раньше мы только на выделение РНК тратили около трех с половиной часов. Потом, когда нарабатываешь опыт, используешь новые материалы, процесс ускоряется. Когда у нас только была учеба по надеванию этих «противочумных» костюмов, не думала, что в них когда-то действительно придется работать. А сейчас обмундирование уже и не мешает: даже приноровились работать с маленькими пробирками в двух парах перчаток.

Перед дверью — чистая зона, за дверью в помещении — грязная зона, там работники одеты по максимуму: костюм, бахилы, две пары перчаток, респиратор, лицевой щиток. В ламинарном боксе, где работаем с пробами, предусмотрена двойная защита и оператора, и продукта: закрытая система циркуляции воздуха и стекло. В лаборатории как во время работы с биоматериалом, так и после соблюдаем все правила санэпидрежима: обработка поверхностей, боксов, кварцевание. Для одевания перед входом в рабочую зону и раздевания перед выходом из нее есть строгий порядок действий, который каждый сотрудник выполняет автоматически. Есть отдельные баки для отходов, куда отправляются обеззараженные материалы, в другом – отработанная спецодежда. Костюмы используем и одноразовые, и многоразовые, они не очень хорошо пропускают воздух, поэтому даже в холодную погоду кондиционеры выставлены на 16 градусов.

Если что-то нужно, здесь, в чистой зоне, всегда есть сотрудник на подхвате, который может что-то принести. В стекло не стучим: там есть ноутбук, переписываемся в чате.

Каждый день бывает положительный результат на коронавирус

Кратко процесс работы можно описать так. Сначала — выделение генетического материала - РНК. Потом планшетку с выделенной РНК переносим в другой бокс, где к выделенной РНК добавляются специальные реагенты-маркеры. Планшетку для проведения ПЦР-реакции в режиме реального времени ставим в прибор, который называется амплификатор. Там задаются специальные температурные режимы, которые сменяют друг друга: до 60, 70, 90 градусов, и эти циклы несколько раз повторяются, чтобы реагенты вступили в реакцию с РНК вируса (если он есть в пробе) и чтобы прибор смог зафиксировать сигнал от ее обнаружения.

Надо выполнить много операций: отбор образцов, нанесение лизирующего раствора, добавление образца, отбор осадка, добавление промывочного и элюирующего растворов, по нескольку раз прогоняем образцы через термостат и центрифугу, отправляем в вортекс.

Мы проводим выделение одновременно 96 образцов. Точнее, 94, и еще два образца контрольные: один точно положительный, другой точно отрицательный. И если среди 94 одна проба не проходит — скорее всего, это не ошибка специалиста, который проводит выделение, а материал был собран неправильно, и человеческих клеток там нет. Около 60% лабораторных ошибок происходят из-за неправильного сбора биологического материала, причем это мировая статистика по всем проводимым лабораторным исследованиям.

Сначала анализируем контрольные пробы, и если они проходят — начинаем анализировать образцы. На этапе учета результатов мы видим, выделили ли мы РНК человека или нет. Если проба проходит наш внутренний контроль, мы можем говорить: да, образец валиден (пригоден к интерпретации). Если образец валиден, мы можем дать точное заключение: есть там копии РНК коронавируса или нет.

Это качественный метод, мы можем выдать ответ: либо «да» — РНК вируса есть, либо «нет» - РНК вируса отсутствует. Проанализированные результаты передаем в учреждения здравоохранения для дальнейшей работы с пациентами. Положительный результат на коронавирус бывает в каждой партии из 94 образцов, но мы надеемся, что образцов с положительным результатом будет меньше с каждым днем.

Наше пожелание читателям: оставайтесь дома и берегите себя, мойте руки и соблюдайте социальную дистанцию, если вы все же покидаете свой дом.

Обсудите этот текст на Facebook