Забабоны«Дети дразнили ее «СПИДная», учителя отсаживали»: Инфекционист о ВИЧ в Беларуси

Я придерживаюсь либеральных взглядов и считаю, что ничего запрещать нельзя: человек имеет право на собственное мнение и может написать все что угодно, даже полный бред. Но вот что касается «Вечернего Могилева», то конечно, такая публикация весьма негативно влияет на репутацию издания.

Данная статья написана эмоционально, в ней нет аргументов, которые можно обсуждать логически. Автор описывает свой мир, он верит в него всей душой и стоит на этих позициях. И эта «личная вера» конкретного человека никак не отражает позиции ни иудейской (автор называет себя раввином), ни христианской веры.

Основные конфессии, представленные в Беларуси, имеют свое, четко обозначенное отношение ко многим медицинским вопросам, в том числе и к вопросам ВИЧ-инфекции. Например, православная церковь еще много лет назад сформулировала, что ВИЧ-инфекция, как и любая другая болезнь, — это не кара за грехи, а испытание, которое человек должен пройти достойно. И люди, живущие с ВИЧ, не должны осуждаться обществом, а достойны нашей поддержки. Вместе с тем некоторые межконфессиональные информационные порталы вроде «Крыніца.Info» или «Пролайф Беларусь» часто не стесняются под маской «защиты христианских ценностей» публиковать полнейший бред, в том числе о несуществовании ВИЧ-инфекции или о связи прививок с бесплодием. Меня, как христианина, это задевает, но я за свободу высказываний.

Игаэл Йегуди не просит моих комментариев как доктора, мне остается только обозначить, что его позиция не совпадает с моей. Также я не могу принять позицию редакторов газеты, публикующих голословные утверждения о сопряженности информационной стратегии по ВИЧ с «цензурой», о недооценке Министерством здравоохранения значимости венерических заболеваний и несамостоятельности его действий (диктуются «Глобальными фондами»), о «бездумности» Совета Министров в поддержке программ профилактики ВИЧ-инфекции.

«Понимая, что мы не искореним проституцию, можем выдавать девочкам на трассе презервативы»

В статье действительно много несуразного. Возьмем, например, утверждение, что профилактике ИППП уделяется меньше внимания, чем профилактике ВИЧ-инфекции. Во-первых, ВИЧ — это также одна из инфекций, передающихся половым путем (более 80 % вновь выявленных людей с ВИЧ заразились половым путем), и меры по профилактике и ВИЧ-инфекции, и сифилиса, и других половых инфекций сходны. Во-вторых, я не знаю, чем Игаэл Йегуди измеряет количество «внимания» к проблеме, но работа по профилактике состоит далеко не только в размещении социальной рекламы.

Основа профилактики — это формирование безопасного индивидуальногоповедения. Не работают стратегии, основанные изоляции источников инфекции («согнать всех ВИЧ-позитивных в лепрозории») или на их запугивании (введение уголовной ответственности за «поставление в опасность заражения ВИЧ»). Работает то, что помогает каждому осознать ответственность за свое здоровье, понять насколько практика опасного поведения (например, незащищенный секс, употребление наркотиков) согласуется с истинными целями индивида, а также научить человека говорить «нет» на внешние предложения небезопасного поведения (например, если подросток слышит «всего лишь покурим» или «секс без презерватива приятнее»). Сейчас мы обучаем подростков безопасному поведению и учим их делать осознанный выбор — чтобы ребенок понимал,что ему нужно в жизни, а что нет, и умел отстаивать свою позицию.

Когда мы говорим о безопасности полового поведения, существует градация: наиболее безопасно в плане недопущения заражения половыми инфекциями не иметь сексуальных контактов, затем — практиковать секс только с постоянным половым партнером (хранить верность), затем — использовать секс с презервативом, затем — хотя бы использовать антисептики. То есть, если человек выбирает заниматься сексом не с постоянным партнером, он может защитить себя, используя презерватив. Случился секс без презерватива — стоит хотя бы после контакта обмыть половые органы хлоргексидином. Это как ступеньки: если не можешь сделать что-либо высокое, опустись пониже и сделай хотя бы мелкое.

Невозможно бороться с ВИЧ-инфекцией, ставя лишь моральный выбор. Никто не отрицает, что верность своему половому партнеру — это хорошо, но мы живем в реальном мире. Если мы будем настаивать исключительно на верности, то можем не достичь в принципе хоть какого-то результата. Кроме того, весьма частая история, когда человек заражается не от случайной половой связи, а от постоянного партнера, в том числе в браке: например, женщина заражается от мужа, который имел разовую интрижку на стороне.

С этим созвучна и концепция снижения вреда, которую мы используем при работе с уязвимыми группами. Если мы не можем радикально искоренить какое-либо социальное зло, то вполне способны хотя бы снизить связанный с ним вред. Понимая, что большинство потребителей инъекционных наркотиков (ПИН) со стажем вряд ли одномоментно прекратят употребление, мы можем менять им использованные шприцы на чистые, или включить их в метадоновую программу — это приведет к снижению такого вреда, как распространение ВИЧ и других передающихся со шприцом инфекций. Понимая, что мы не искореним проституцию, можем выдавать девочкам на трассе презервативы и делать им экспресс-тесты на ВИЧ и гепатиты, и так далее.

Игаэл Йегуди пересказывает распространенный миф, что презерватив не защищает от передачи ВИЧ. На самом деле презерватив, если он не порвался, защищает на сто процентов. ВИЧ не проходит через латекс. Когда я говорю об этом с подростками, то обычно привожу понятный им пример: если налить воду в презерватив, она не выльется, а ведь вирус в сотни раз крупнее молекул воды. И да: у него нет никаких «ручек и ножек», чтобы пролазить через латекс.

«Дети называли ее «СПИДная», учителя отсаживали за отдельную парту»

Если сифилиса в Беларуси к счастью не так много, то ВИЧ-инфекция — это заболевание, которое не надо искать, оно здесь, рядом, под боком. В Беларуси около 19 тысяч человек состоят на учете с диагнозом ВИЧ-инфекции. Кроме того, есть немалое количество людей, которые даже не подозревают о наличии у них вируса, или подозревают, но в силу личных причин не проходят обследование. В целом по оценочным данным ВИЧ-инфекцию имеет чуть меньше полпроцента населения страны. Много это или мало? Страны Восточной Европы и Центральной Азии — это последний регион мира, где число новых случаев ВИЧ-инфекции продолжает расти. Например, в десяти крупных городах России в прошлом году распространенность ВИЧ среди беременных превысила трехпроцентный порог.

Думаю, каждый из нас ежедневно встречает на улице, в общественных местах как минимум нескольких людей с ВИЧ. Но люди с ВИЧ не видны, и они не стремятся стать заметнее, поскольку постоянно сталкиваются со стигматизацией в обществе. Стигматизация основана на эмоциях и проистекает из многих мифов: «ВИЧ — это болезнь плохого поведения», «ВИЧ-инфекцию имеют только наркоманы и проститутки», «ВИЧ смертельна», «СПИД — чума 20 века». Сейчас мы понимаем, что все не так: большая часть людей заражаются ВИЧ половым путем, они не относятся к уязвимым группам — это вполне социально активные, обеспеченные и успешные люди, среди них есть бизнесмены, учительницы, чиновники.

Мы знаем, что ВИЧ-инфекция хорошо лечится. Современная терапия существует уже 20 лет, она позволяет человеку, живущему с ВИЧ, никогда не прийти к иммунодефициту, к стадии СПИДа, и прожить такую же долгую и такую же качественную жизнь, как и его соседи без ВИЧ.

При этом, несмотря на это знание, в обществе часто можно встретить язык вражды в отношении людей, живущих с ВИЧ. И хорошо, если в отношении взрослого, который может себя защитить. Я могу вспомнить, например, буллинг ВИЧ-позитивной девочки в школе, которую дети называли «СПИДная», учителя отсаживали ее за отдельную парту, а родители запрещали своим детям с ней общаться. Запугивание и нетолерантность, которыми пронизана статья в «Вечернем Могилеве», не помогут обществу ни с точки зрения профилактики ВИЧ, ни с точки зрения поддержки людей, затронутых проблемой ВИЧ — а это не только сами ВИЧ-позитивные, но также и члены их семей, друзья и коллеги.

Игаэл Йегуди критикует нестигматизирующие названия представителей уязвимых групп. Я думаю, они важны не только с позиций уважения достоинства каждого человека, но и помогают не упустить таких людей из программ профилактики. Действительно, не каждая женщина, практикующая секс за вознаграждение, готова назвать себя «проституткой». И женатый мужчина, имевший однократный секс с другим мужчиной, скорее всего не назовет себя «гомосексуальным». А используя слова РКС (работница коммерческого секса) или МСМ (мужчина, имевший секс с мужчиной), нам легче выходить на таких людей с профилактическими интервенциями.

«Чтобы человек с ВИЧ не натыкался на плакат с изображением смерти»

Игаэл Йегуди манипулирует понятием «заболевания, представляющих опасность для здоровья населения». К ним относятся, кроме сифилиса и гонореи, геморрагические лихорадки Эболы, Ласса и Марбург, чума, холера, и активный туберкулез органов дыхания. Эти заболевания собраны в одну группу в первую очередь из-за законодательно регламентированной принудительности лечения. Даже если заболевший туберкулезом человек этого не желает, его пролечат. Этический конфликт между автономией личности (правом индивида принимать собственные решения в отношении своего здоровья) и безопасностью общества во всем мире решается в пользу ущемления прав заболевшего для обеспечения безопасности общества (по выражению одного моего немецкого коллеги, «при чем здесь права человека? Туберкулез — это биологическая бомба»).

Почему ВИЧ не в этом списке? Во-первых, современным лечением нельзя полностью удалить вирус из организма, и даже теоретически невозможно представить принудительный контроль лечения в течение всей жизни (а терапия пожизненная, это не туберкулез, при котором уже через 3–6 месяцев лечения микроб перестает выделяться). Во-вторых, если туберкулез или лихорадку Эболы невозможно остановить по-другому — только изолировать и лечить источников инфекции, то основа профилактики заражения ВИЧ — это личный выбор безопасного поведения (защищенный секс, отказ от употребления наркотиков). Поэтому ВИЧ-инфекция не относится к «социально опасным заболеваниям», хотя, конечно, ее социальные последствия намного больше, чем от сифилиса и остальных половых инфекций.

Государство реализует программы как по профилактике половых инфекций, так и по снижению вреда от опасного поведения (работая с уязвимыми группами — ПИН, РКС, МСМ, людьми, находящимися в местах лишения свободы, клубной молодежью). И эта работа дает результаты: среди остальных стран региона Восточной Европы и Центральной Азии рост ВИЧ-инфекции в Беларуси весьма умеренный, и мы рассчитываем на его прекращение в ближайшие годы. Усиление программ снижения вреда в Минске привело к прекращению роста случаев ВИЧ-инфекции, вызванного появлением новых инъекционных наркотиков (соли, скорость, спайсы). Финансирование мероприятий по профилактике и снижению вреда осуществляется не только за деньги международных организаций (которые Игаэл Йегуди называет «Глобальными фондами»), но и за счет средств республиканского бюджета. Причем доля государственных денег постоянно увеличивается, а недавно было введено понятие «государственного социального заказа» как возможности государственного финансирования мероприятий, проводимых общественными организациями.

Беларусь одной из первых в регионе начала предоставлять универсальный доступ к терапии ВИЧ-инфекции. Сейчас мы не ждем, пока у человека с ВИЧ начнет снижаться иммунитет, а даем ему терапию сразу как только выявили ВИЧ-инфекцию. Это позволяет и помочь самому человеку (не допустить развитие иммунодефицита), и резко снизить риски распространения ВИЧ в обществе (терапия делает человека малозаразным). Современная терапия эффективна, безопасна и проста в употреблении, обычно состоит из приема одной или двух таблеток в сутки.

Критикуемая Игаэлом Йегуди информационная стратегия по ВИЧ, поддержанная Министерством здравоохранения, призвана не только способствовать профилактике заражения ВИЧ, но и снизить употребление языка вражды в отношении ВИЧ-позитивных и представителей уязвимых групп. Чтобы человек с ВИЧ, идя по городу, не натыкался на плакат с изображением смерти и надписью «СПИД — чума 20 века», а газеты не писали о здоровых детях, рожденными ВИЧ-позитивной мамой, «малыши обречены». Думаю, внимательное ознакомление редакторов «Вечернего Могилева» с информационной стратегией по ВИЧ предостерегла бы их от публикации такой тенденциозной статьи.