Уже завтра, 25 ноября, Super Besse презентуют свой новый альбом La Nuit* в Минске. А пока группа находится на полпути между Будапештом и Киевом, The Village Беларусь побеседовал с двумя ее участниками — вокалистом Максимом Кульшей и басистом Александром Синицей, о европейских фестивалях, Фейсе и любви прибалтийских фанатов.

«На наши концерты приходят люди, которые не понимают ни слова из того, что мы поем»

— Как проходит тур? Уживаетесь друг с другом в пути?

Саша: Да, все круто. Мы сейчас вдвоем с Максимом путешествуем, все классно.

— Как прошло недавнее выступление в Будапеште на BUSH?

Максим: Budapest Showcase Hub — это шоукейс-фестиваль, то есть это профессиональное мероприятие для деятелей музыкального бизнеса, а не сольный концерт, как было в Шкофья-Локе или Любляне, где люди приходили принципиально на нас. В BUSH, скорее, идет осмотр группы — что она может.

Саша: Наташа из группы Mustelide называет это «смотрины».

Максим: Там присутствуют букинг-агенты, лейблы, пиар-менеджеры, которые ходят по выступлениям и смотрят, на что способна группа и можно ли с ней работать. Это довольно странное мероприятие.

Саша: Но так не на всех шоукейсах, только на «новорожденных». Тот же Tallinn Music Week — туда приходят и простые зрители. А все фестивали, что появились впоследствии, типа BUSH и других, в основном предназначены для делегатов, а публики очень мало. Хотя на том же достаточно молодом фестивале MENT в Любляне очень много зрителей. Прям очень много. Прям битком.

Будапешт город большой, очень крутой и насыщенный. Здесь столько всего, что ты чувствуешь себя маленькой букашкой. Там проходит много фестивалей, тот же Sziget, так что публика довольно искушенная.

— И как вас восприняла искушенная публика?

Максим: Довольно хорошо. Когда ближе к концу сета мы принимаемся играть более экспрессивно, они даже начинают кричать…

Саша: И плакать.

Максим: Да, и плакать: «Остановитесь, пожалуйста!» (смеется).

— Есть такой стереотип, что беларуская публика не избалована интересными музыкантами, а европейская, наоборот, пресыщена. Согласны?

Максим: Все наоборот как раз таки. Мы все же русскоязычная группа, и в Европе на наши концерты приходят люди, которые не понимают ни слова из того, что мы поем. Бывает, что даже специально приезжают, но в основном это жители конкретного города. И они идут именно на наш концерт, руководствуясь следующей философией: «Я не знаю эту группу, и потому приду посмотреть». А у нас наоборот. Я большую часть жизни прожил в Минске и понимаю, что философия здесь иная: «Если я не знаю группу, то чего я на нее пойду?».

Кроме того, в Минске (и Москве тоже) на концерты в основном ходит одна молодежь, а в Европе очень разная публика — от 16 до 60 лет. И нельзя сказать, какая возрастная категория преобладает.

— Как относитесь к критике? Например, про ваш последний альбом LA NUIT* говорят, что в нем заметно влияние техно 80-х и Виктора Цоя.

Максим: Это нормально. Люди всегда стремятся устанавливать рамки, чтобы понять, с какой полки брать тот или иной альбом: «Куда же все-таки определить этот стиль?».

Саша: Чем меньше у людей музыкальный бэкграунд, тем поверхностей они ищут сравнения.

Максим: Кто-то, кто чуть менее знаком с жанром, будет сравнивать с группой «Кино». Кто-то знаком больше — и станет сравнивать с Joy Division. Кто еще больше в теме — с Bauhaus, или Kraftwerk, или Television и так далее. Если учесть наш опыт выступлений и написания песен, то некоторые сравнения даже смешны. А порой приятно почитать такое. Читаешь и думаешь: «Окей, классно».

«Фейс лет через 15 станет суперзвездой»

— 25 ноября вы будете в Минске. Что подготовили специально для родной публики?

Максим: Мы сыграем очень много песен, столько еще не играли. Это будет самый расширенный концерт в туре. Кроме того, мы с удовольствием разделим сцену с двумя другими группами — Swoosh и Dlina Volny.

Саша: Мы вообще слушаем одну песню Dlina Volny целый день.

Максим: Также с собой будет винил и CD, которые можно купить на концерте.

— Почему вы решили выпустить альбом на виниле и CD? Это  дань моде?

Максим: Да, действительно, мода на устаревшее возвращается. Хотя не знаю, мода это или нет, скорее, просто хороший способ прослушивать музыку.

CD выступает в этом случае больше как артефакт, поскольку мастеринг на диске такой же, как и на iTunes или Spotify. В качестве бонуса есть буклет, вкладыш, а сам диск можно потрогать и пощупать. А вот винил — там уже другой мастеринг, он будет звучать немного по-другому. Сложно сказать, что покупают чаще всего: где-то винил, а в некоторых городах Европы наоборот, CD. Наверняка никогда не угадаешь, поэтому мы всегда берем с собой большие сумки с альбомами.

А комментарии о том, что это все выпендреж, несостоятельны. Поскольку большая часть продаж наших альбомов идет именно на физических носителях.

— Связана ли эта мода с тем, что большинство не покупает, а «заимствует» музыку в интернете бесплатно?

Максим: Я бы так не сказал. Диски и пластинки всегда выпускались. Просто диджитал — еще один формат, и не стоит связывать его с появлением стриминговых сервисов.

Мне кажется, все уже перестали покупать музыку в интернете, а только стримят, и за стрим, в том же Apple Music, музыканты получают деньги.

Саша: Наш лейбл представляет Super Besse на всевозможных сервисах: Spotify, Apple Music, Deezer и многих-многих других.

Максим: Даже в ВКонтакте мы представлены официально, и там тоже идут какие-то отчисления.

На мой взгляд, раньше культ личности музыканта существовал за счет того, что между поколениями, странами существовала некая пелена, так как не было интернета, социальных сетей и так далее. И если музыкант был хоть чуть-чуть знаменит, его воспринимали как супермена. Это было нечто недосягаемое, редкое, его крутили по радио, и с ним нельзя было пообщаться.

Но в наши дни все границы стерты, и общение с музыкантом может произойти в любую секунду и в любой точке мира. Музыкантов стало гораздо больше — теперь каждый может записать альбом и выложить его в интернет без всякого лейбла. И за счет возникновения такого огромного количества музыкального материала, конечно, вкус у людей притупился. Так что сейчас, можно сказать, что, несмотря на интернет, быть музыкантом тоже достаточно тяжело.

— Может, поэтому говорят, что эпоха великих рок-звезд прошла?

Саша: Может, и хорошо, что прошла, с ней ушел весь этот пафос.

— То есть вы против пафоса?

Саша: Нет, я за (смеется). Ладно, это шутка. А ты, Максим, как считаешь?

Максим: Я думаю, что еще будут чуваки, которые встряхнут мир. Просто мы будем смотреть на них с позиции старого поколения и станем говорить: «Что за говно, как такое можно слушать?» В принципе, в России это происходит сейчас с рэп- и хип-хоп-культурой, которую критикуют многие СМИ и обыватели. А молодежи нравится, для них это супергерои.

— А что вы сами думаете про тех же Фейса и «Пошлую Молли»?

Максим: Хорошо, что они есть, но мне лично они не нравятся. Честно, я не в этой культуре. Грубо говоря, существует культура людей, которые специализируются на кроссовках — сникеркультура, — а есть те, кто обувает туфли. Вот я из тех, кто в туфлях.

— Хорошо, тогда кого бы вы могли посоветовать из молодых в «туфельной» культуре?

Максим: «Новую волну» датчан, ту же группу First Hate.

— Не думаете, что это все безнадежно устареет лет через 5–10?

Максим: Помнишь, когда Linkin Park был популярным, его слушали только дети. А теперь Честер суперзвезда. Так и Фейс, наверное, лет через 15 станет суперзвездой.

А из новых героев «гитарной музыки» мне нравится слушать King Gizzard & The Lizard Wizard. Но мне кажется, что гитарный саунд тоже уходит.

Саша: Я думаю, он еще вернется, ведь все идет волнами. Что-то идет на спад, что-то поднимается, все циклично — старая истина. Когда техно на подъеме, рок в упадке, и наоборот. И если учесть, что в конце 90-х технокультура была на подъеме, потом пошла на спад, а сейчас снова появилась, получается, длительность цикла составляет 20 лет.

Максим: Мне надо подготовиться.

Саша: Необходимо высчитать цикл и не быть конъюнктурщиком.

«Во Франции есть «музыкальная полиция»

— Если судить по выбору названий альбомов и городов в туре, создается впечатление, что вы очень любите Прибалтику и Францию…

Саша: Я бы не сказал, что мы любим только Францию или только Балтику. Нам нравится выступать везде, особенно в Скандинавии.

Максим: Мы не выступали в Осло, но играли в Дании и Швеции. Однако на самом деле мы не выбирали страны Балтии. Просто за счет того, что наш лейбл находится в Риге, получилось, что там один из эпицентров нашей фанбазы, где нас всегда встречают и любят, что приятно.

До того как подписать контракт с лейблом, я никогда не был в странах Балтии, разве что в Вильнюсе. И заключение договора с I Love You Records открыло мне этот регион в принципе.

— Получается, латвийский лейбл стал пропуском в мир европейской музыки?

Максим: В какой-то степени да. Поскольку это европейский лейбл, он в первую очередь работает на Европу, и большую часть контактов букинг-агентов мы получили именно через него.

— То есть, если бы вы были просто группой из Беларуси, с беларуским агентом, вам пришлось бы гораздо сложнее?

Максим: Ну да. Без лейбла мы бы не знали, как правильно работает бизнес в Европе, поскольку концертная деятельность и издание музыки в частности в Европе и СНГ очень отличаются, начиная от способов оплаты и документооборота и заканчивая правилами бэкстейджа. Не похожа даже организация туров.

Саша: Во всех странах по-разному. Например, я слышал, что во Франции нельзя платить группам мало, нужно не менее тысячи евро.

Максим: И они платят даже за саундчек группы, поскольку это считается рабочим временем музыканта. Там есть специальная «музыкальная полиция». Так что во Франции все очень строго.

Саша: То есть, ты такой играешь, а к тебе приходят и прекращают концерт?

Максим: Да, «на первый раз отпускаем» (смеется).

«Спасение утопающих — дело рук самих утопающих»

— Как думаете, что может спасти беларускую музыку?

Максим: Сама беларуская музыка.

Саша: Спасение утопающих — дело рук самих утопающих.

Максим: Это очень тяжелая работа, но я уверен, что беларуские музыканты смогут это сделать.

Саша: Главное — не останавливаться и не бояться на первых этапах потерь, разочарований и прочего.

Максим: Понятно, что когда ты молодой и только делаешь первые шаги в 17–18 лет, то закрываешь глаза на все минусы музыкальной жизни и принимаешь очень многое. Но когда тебе будет за 30, у тебя просто могут опуститься руки, и ты скажешь себе: «Какого черта я этим занимаюсь, пойду лучше в менеджеры или продавцы». Но музыка — это не простая работа. Чем дольше ты ею занимаешься, тем больше она будет дарить тебе что-то в ответ. Поэтому здесь главное — выносливость. И железные нервы.

Текст: Тамара Колос

Фотографии: Super Besse