Сегодня, 7 февраля, в галерее «Ў» состоится презентация нового романа беларуского писателя Саши Филипенко «Возвращение в острог». Мы немного поговорили с Сашей, пока он ехал на поезде в Минск для встречи с читателями.

— Твоя первая книга вышла в 2014 году, и тогда на вопрос, «беларуский ли ты писатель», ты отвечал — да. Спустя шесть лет и еще четыре книги, изданных в России, ты беларуский писатель?

— Так ведь ровным счетом ничего не изменилось. Я все еще парень, который однажды отправился в длинное путешествие из Минска и который однажды обязательно вернется сюда. В какой бы стране ни выходила моя книга, переводчики указывают, что я русскоязычный беларуский писатель, собственно, ровно так и есть. Я понимаю, почему ты сразу задаешь этот вопрос, но все эти споры, которые время от времени всплывают в бел.фейсбуке, мне неинтересны, прости. Вот есть люди, которых это заботит, которые сидят и решают, кто есть кто — пусть они и решают. Мне все равно.

— Спектали по твоим книгам ставят в Москве, Собчак зовет тебя в свои передачи, но в Беларуси тебя как будто исключают из повестки, даже негосударственные культурные институты. Твои книги переводят на много языков, кроме беларуского. Почему?

— Не знаю. Думаю, что это вопрос не ко мне. Я уверен, что «Бывшего сына» уже все кто должен был — прочли. Если роман выйдет на беларуском языке — я буду счастлив, но сам переводить не стану. Я не очень понимаю авторов, которые до усрачки рассказывают про любовь к какому-нибудь языку, постоянно повторяют, что жить без него не могут и никогда не стали бы писать на другом, а потом сами себя переводят. Или, более того, даже сами и не пишут на родном языке, но после помощи переводчика рассказывают, что это их текст. Ну ок, бумер.

— О чем твоя новая книга — для тех, кто ее не читал?

— О добре и его последствиях. О том, что должен делать человек, если оказался в ситуации, когда не может сам себе помочь. О правде и постправде. О себестоимости правды и цене (с учетом налогов) добра.

— Тебе не кажется, что «Возвращение в Острог» немного несовременное название? Похоже на название книги советских писателей или на заголовок статьи из газеты семидесятых. Почему?

— Вообще нет. Что за глупости? Читатель, который прочтет эту книгу, поймет, что название совершенно оправдано, потому что Острог — это, конечно, никакое не географическое название, а тюрьма. И все герои, и ребята, и следователь возвращаются в такие разные, но собственные тюрьмы.

— Какая твоя книга самая удачная, на твой взгляд?

— Я не знаю. Они все очень разные. Разные книги — разные задачи. Мне нравится, что я не пишу одну и ту же книгу, а продолжаю экспериментировать. Вот написал роман, который прикидывается детективом. Смотря что мы считаем удачным. Литературные премии? Все мои книги что-то выигрывали. Не выиграл ничего только «Красный крест». Он оказался настолько плох, что его вот перевели на десять языков. Если серьезно, я, конечно, не знаю. Об удачах и неудачах судить не мне. Есть читатели, мои читатели, которые какие-то книги мои ценят и любят больше, а какие-то меньше. Есть критики, у которых тоже, вероятно, собственное мнение на этот счет.

— Что изменилось в твоей жизни с «Красного креста»? Как это помогло написать новую книгу?

— Жизнь изменилась только так, что я стал еще больше путешествовать и много времени проводить в Швейцарии, потому что мой французский издатель в Женеве, а немецкий в Цюрихе. Сейчас вот с выходом «Красного Креста» в Германии, Швейцарии и Австрии у меня расписано пять туров по этим странам до сентября включительно. В остальном моя жизнь не изменилась никак. И «Красный крест» на «Возвращение в Острог» никак не влиял. Об этой истории я узнал давно и много лет подбирался к ней. Уже работая над «Красным крестом», я параллельно делал интервью для «Возвращения в Острог».

— Опиши, как ты видишь Минск, изменения в нем и происходящее в нем с позиции приезжающего пару раз в год беларуса.

— Во-первых, я приезжаю чаще. И торчу здесь все лето. Я вижу Минск супер-интересным, потому что, с одной стороны, это новый и живой Берлин, а с другой стороны, Берлин старый, в котором стоит невидимая стена, все еще напоминающая нам о прошлом совка. Более того, мне кажется, что многим людям нравится не выезжать из этого старого, хмурого, «восточного» Минска.

— Ты один из немногих беларусов, которые уехали, но при этом не стали относиться к Минску и минчанам с позиции легкого снисходительного высокомерия — мол, сидите себе в этом болоте, провинция, ничего не меняется. Как ты в себе это поборол?

— Мне легко. Мне не пришлось ничего в себе перебарывать. Я люблю Минск. Это мой дом. Весь город есть продолжение моей квартиры. Я здесь как рыба в воде. Сейчас жизнь складывается так, что я много путешествую и бываю здесь реже, чем мне хотелось бы, но я работаю над тем, чтобы бывать здесь чаще. У меня нет сомнений, что однажды я вернусь сюда насовсем, но пока мое путешествие продолжается. Считайте, что я Саша Глеб, который только перебрался в Штуттгарт. Я хочу пару сезонов попылить в Европе — и вернусь сюда.

— С кем бы тебе хотелось поработать в Минске, кем быть замеченным? Кто здесь тебе интересен?

— «Свободный театр» собирался ставить «Красный крест», который теперь вот выходит у Кирилла Серебренникова в Гоголь-центре в Москве. Здесь в Минске пока чего-то не сложилось. Театр — штука сложная. Если получится со «Свободным театром» — я буду рад, как, повторюсь, и с переводом.

— Ты упоминал, что права на книгу купили во Франции и Германии еще на стадии замысла. Расскажи, как ты этого добился

— Мои издатели просто спросили, о чем я пишу. Я рассказал. Они сказали — ОК, покупаем. Но это не значит, что именно «Вовращение в Острог» выйдет следующей. И в Германии и во Франции после «Красного креста» выйдет «Травля».

— Сколько книг ты читаешь в год? По какому принципу ты выбираешь, что читать?

— Я читаю все меньше и меньше, потому что все больше и больше сижу в архивах. Книги тоже отбираются по принципу документа. Если мой герой покидает Россию и вместе с Деникиным отступает в Константинополь — я читаю двадцать книг про этот исход. Порой для того, чтобы реконструировать одну сцену, необходимо прочесть десяток воспоминаний, если чего-то я не могу найти в архиве.

— Сюжет твоей книги частично основан на реальных историях. Не получается так, что ты взял уже существующую крутую историю и просто пересказал ее?

— Что же ее никто другой не взял? На самом деле, в основе романа две невероятные истории, а не взял их никто потому, что для того, чтобы их написать, нужно провести собственное расследование и взять несколько десятков интервью. Я думаю, что истории приходят к тем, кто готов за них взяться.

Обложка: Википедия

Обсудите этот текст на Facebook