Музыка«Я пью, но это не играет большой роли»: Интервью с Тимой Белорусских
Поп-звезда нового поколения о беларуской музыке и о том, почему он ни с кем не ругается
Коллеги из московского The Village взяли интервью у беларуской поп-звезды нового поколения, над песнями которого мы не ворчим, а хорошо понимаем, почему они нравятся шестнадцатилетним.
Текст
Фотографии
Автор хита «Мокрые кроссы», 20-летний минчанин Тима Белорусских переминается с ноги на ногу во дворе московского центра творческих индустрий «Фабрика». Русая челка, вытянутое лицо, серая толстовка до колен, черные спортивки, кроссовки, футболка с принтом. С начала осени он находится в постоянном туре: аэропорт — гостиница — интервью — гостиница — клуб — гостиница — аэропорт — и так по кругу. Времени на прогулки при таком графике не остается, поэтому даже поход в «Макдоналдс» на Маросейке накануне стал для Тимы событием: «Всего 150 метров, а сколько ощущений! Я! Иду! По улице!» Утомительный гастрольный чес продолжает оставаться утомительным гастрольным чесом — даже во времена «ВКонтакте» и быстрой славы.
С того момента, как он выложил песню «Мокрые кроссы» в своем паблике во «ВКонтакте», и до начала этого самого тура прошел месяц. Да, мы уже видели такое у «Пошлой Молли» или Билли Айлиш, но у похожего на хорошиста Тимы нет ни харизмы инстаграм-инфлюенсера, как у Айлиш, ни любви к эпатажу, как у Кирилла Бледного и большинства рэперов новой школы. Белорусских вряд ли будет ругаться с коллегами в Twitter: «Сейчас мне это просто неинтересно. Возможно, через полгода я буду всех посылать». Он не будет говорить со сцены про то, что он «миллионер под кокаином». Так же как и за личной жизнью Бледного, в отличие от Тимы, вряд ли станут следить таблоиды. Новаторство Белорусских заключается в этом сочетании нового (моментальный выход в высшую лигу русскоязычной поп-музыки, общение с фанатами в соцсетях) и старого (гастрольные чесы, радиоэфиры, интерес таблоидов) — раньше такое в большой поп-музыке практически не встречалось, а теперь это, видимо, станет индустриальным стандартом.
На псевдониме Белорусских остановились из патриотических соображений: Беларусь давно не поставляла больших поп-звезд
«Старые тексты понимал только я»
Тимофей Морозов (настоящее имя Тимы) родился 27 марта 1998 года в Минске. Семья была музыкальной — и это сказалось. «Было время, когда я жил с отцом: мама уехала на заработки на флейте играть. Приходишь домой, у тебя выходной, за соседней стеной отец распевается оперным голосом на всю квартиру. Ты просыпаешься — а он под пианино поет. В этот момент ты понимаешь, что музыка тебя поймала: родители говорят — давай, сынок, заниматься на виолончельке. Позанимался, погулял, а с утра тебе на учебу в музыкальную школу: сольфеджио, музыкальная литература, гармония и прочее. На выходные — абонемент в филармонию. Это оставляет свой отпечаток, хочешь ты этого или нет».
Переход от классической музыки к рэпу произошел в 13 лет. На лето Тима поехал к дяде в Германию, где за компьютером секретарши он скачивал себе биты из групп «ВКонтакте» и сочинял под них треки. «Взял большую папочку железную, там были листы А4. Я каждый день писал какую-то песню. То без бита, то под бит. К концу лета у меня был целый альбом». Вернувшись в Минск, из 21 написанной песни он записал только одну — но это обеспечило ему первое выступление. «2012 год — золотое время хип-хопа в Минске, когда каждые выходные были тусовки, которые могли собирать по 500–600 человек».
Мы делаем так, что каждый квадрат все меняется, что-то добавляется. Где-то бит полностью меняется. Музыка должна удивлять
На одном треке Тима не остановился — за тот год он записал и выпустил под псевдонимом «Некийклон» еще шесть треков. Это старомодная музыка в духе первого альбома Гуфа: до революции в русском рэпе, которую устроят Скриптонит и Оксимирон, оставалось еще три года. Сам Тима предпочитает термин «андерграундный рэп»: «Наверное, сейчас у меня такие простые тексты из-за того, что раньше я писал очень завуалировано. Старые тексты понимал только я. Так абстрактно, что тяжело слушать». Всего как «Некийклон» Тима выпустил около 50 песен (а написал — больше сотни), последнюю — в конце 2017 года.
Параллельно Тима пытался пробиться еще куда-нибудь. Так он попал на кастинг к минскому рэперу Александру Кауфману, который тогда задумал делать лейбл Kaufman Music. И пролетел оба раза — в 2016-м и 2017-м. «Из троих членов жюри за Тиму проголосовал только я, остальные сказали „не то“. Когда все ушли из клуба, Саша, наш администратор, спросила: „А где Тима?“ Она его вернула. Потом мне скинули послушать старый Тимин трек „Рассвет“. Мне понравился, но его нужно было переписать. Мы поехали за Тимой, это было два часа ночи, и привезли его в студию. С этого все начиналось», — рассказывал Кауфман.
Тиме решили подобрать псевдоним — остановились на Белорусских. Из патриотических соображений: Беларусь давно не поставляла больших поп-звезд. Были, конечно, и Корж (с которым Тиму принято сравнивать), ЛСП, и группа IOWA, но, считает Белорусских, «Корж, ЛСП — своя история, они появились относительно давно. За последние годы яркого имени не было». «Чтобы было „вау, видели этого фрешмена из Беларуси“. Все совпало — то самое имя из Беларуси появилось на глазах людей».
«Рассвет», спродюсированный другом и соратником Белорусских Яном Супоненко, — это хаус-рэп, который к осени 2017 года, когда песня была выпущена, уже начал приедаться. Песня не выстрелила — хотя был и клип (около 100 тысяч просмотров), и ретвит от Басты. Не помогло — и Тима замолчал на полгода, несмотря на обещание выпустить EP с другим материалом.
Белорусских устроился работать в одно из кафе минской сети «Гараж» («Заряжаем позитивной энергией и развиваем новую культуру общения в формате городского кафе», пепперони — 11 рублей 90 копеек) и новые песни начал выпускать только летом 2018 года. «Тогда набрать 100 лайков и четыре комментария — это было вау». Все изменилось 13 августа, когда Тима выпустил «Мокрые кроссы».
«Я все равно считал, что я не для российской аудитории»
Разгоняющийся в припеве до дискотечных скоростей минималистичный бит, утопающий в эхе михеевский флоу, прямолинейный текст, от которого вспоминаются все юношеские влюбленности сразу. Через месяц от песни было некуда деться не только в Минске, но и в Москве, Санкт-Петербурге и любом другом крупном и не только городе СНГ: «Сажусь в такси, а там — мокрые кроссы».
От нее никуда не деться до сих пор: на одном YouTube песню послушали больше 50 миллионов раз, она не вылезает из топов «ВКонтакте» и Apple Music. Как и другие песни Белорусских, в том числе с выпущенного в январе альбома «Твой первый диск — моя кассета»: сейчас они занимают первые места в обоих сервисах, а в первых тридцатках одновременно находятся пять песен минчанина.
«Клип был снят сразу, — говорит Тима. — Но мы его полностью забраковали. Потом мы на это забили. А через какое-то время приехали ребята из MediaCube, которые занимаются продакшеном и приехали поговорить по поводу клипа на „Незабудку“. Они сказали: „Давайте объединим. У вас есть хит „Мокрые кроссы“. Некоторые годами пишут треки, чтобы такой хит получился, почему бы его не использовать?“ Мы поломались, но за полчаса придумали историю. Через неделю уже снимали».
Белорусских, впрочем, в свой успех поверил не сразу — и даже с должности официанта уволился уже после того, как песня вышла: «Не потому что не было денег, просто Тима очень порядочный. Он мог бы уйти и никому ничего не сказать, говорил: „Мне нужно отработать еще один день“. Какой еще один день? Тебя уже узнают люди, а ты будешь дальше бегать и подносы разносить? Но он спокойно отвечал, что должен доработать, чтобы никого не подводить», — рассказывал Кауфман.
Поэтому успех «Кросс» Тима конвертировал в концерты локально — в Беларуси. В свой успех в России он не верил до самого конца, пока не собрал 4 тысячи человек в одном из главных московских клубов. «„Кроссы“ были на первых местах, но я все равно считал, что я не для российской аудитории, — вспоминает Тима. — Повлиял декабрьский концерт в „Главклубе“. Я понял, что Россия меня тоже любит. Также было и на Украине, в Одессе. Песня сработала везде».
«Я послушал „Кроссы“ — и тут же понял, что это не просто хит. Что это артист, — вспоминал совладелец лейбла Zhara Music Бахтияр Алиев о том, как он пытался заключить контракт с Белорусских. — Я ему тут же сделал предложение — не помню, 50 или 80 тысяч долларов за альбом — и больше инициативу не проявлял. Я понял, что ребята пока очень зеленые, мы говорим на разных языках. В итоге они подписали контракт с Rhymes».
Zhara Music — детище вице-президента Crocus Group Эмина Агаларова и самого Бахтияра Алиева (он же — рэпер Bahh Tee, интернет-звезда предыдущего поколения), один из главных российских лейблов эпохи стриминга. Лейбл Rhymes, выросший из паблика «Рифмы и панчи», — тоже заметный, но все-таки более закрытый. Зачем тогда отказываться от предложения Алиева? Условия Белорусских не уточняет: «Сложно сказать. Мы были сырыми. Приехали всей бандой в Питер, нас шатало то в одну сторону, то в другую. Возможно, что-то бы мы сейчас поменяли, но все прошло и так. Мы делали ошибки, приняли много неправильных решений. Все решается опытом, но мы не жалуемся».
«Хочется, чтобы музыка ассоциировалась с чем-то хорошим»
Тогда же стало понятно, что без полноценного альбома не обойтись. Работа над ним велась всю осень и начало зимы: «по меркам других альбомов, это не много. К тому же сейчас ты понимаешь, что, когда каждая песня разбирается людьми, в ней не может быть слабых сторон».
Несмотря на высокие ставки, старые песни, включая «Мокрые кроссы» и «Незабудку», в альбом не вошли. «Старый материал живет своей жизнью. Хотелось перейти на новый этап. Чтобы не было ассоциации с человеком одного хита, двух хитов. «Мокрые кроссы» я люблю до сих пор, с удовольствием всегда играю. Но не хочется, чтобы эта песня держала в рамках меня самого как музыканта. Поэтому их мы в альбом не включили. Чтобы не напоминать. Есть и есть».
Примерно из этих же соображений альбом не стали раздувать до 20 и больше треков, несмотря на то, что в эпоху стриминга это распространенный ход, помогающий заработать на музыке больше. «Мы решили делать сторону Б. Набралось какое-то количество песен, которые были концептуально похожи между собой, но на этом альбоме они смотрелись не очень. По факту они не добавляли ценности». Вторую часть альбома, говорит Тима, можно записать хоть завтра — материала достаточно, но ему хочется поработать над ним больше. «Выпустить только из-за того, что вторую часть ждут, что она есть, нет смысла».
Но в остальном это — идеальная поп-музыка для нашего времени, такая, чтобы ее не хотелось выключать. Поэтому Тима пишет предельно простые тексты: «Хочется, чтобы музыка ассоциировалась с чем-то хорошим, чтобы человек включил — и его ничего не заботило. Чтобы ему не нужно было вслушиваться в завуалированные тексты. Чтобы было просто и прикольно. Я без проблем могу написать мощную, сложную лирику, со сложной музыкой, но в этом нет необходимости, мне это сейчас не так интересно». Из-за этого может создаваться впечатление, что песни Белорусских стерильные, будто бы нарочито бесконфликтные — в них нет ни мата, ни наркотиков, ни секса, ни алкоголя. Но, кажется, все дело в том, что в жизни самого Белорусских эти вещи не имеют такого большого значения, а выдумывать он не хочет.
Тебя уже узнают люди, а ты будешь дальше бегать и подносы разносить?
«Тут нельзя из пальца все высосать. В тексты попадают только мои собственные переживания, видения. Конечно, где-то это приукрашено, преувеличено. Но параллели есть. Я могу, как все, в жизни матюкнуться, базара ноль. Русский язык безграничен, каждое слово имеет свой синоним. Когда я увижу где-то в песне, что нужен мат, я его вставлю, но не буду думать, что это „вау“, первый мат в песне. Все должно быть органично. Я пью, как и все, но это не играет большой роли в моей жизни. Наркотики я не употребляю. Какие-то вещи я бы мог завуалировать, как Баста, Скриптонит и прочие, но зачем грузить людей?»
При этом музыка остается достаточно сложной, чтобы она не надоедала. «Я слушаю много современной музыки, мне интересно понимать, в каком котле я варюсь, — говорит Тима. — Но у других артистов, когда ты слушаешь первый квадрат читки, ты понимаешь, что, скорее всего, на протяжении всего минуса все будет так же, как у всех: классический куплетик, где-то добавится скрипочка, во втором куплете все будет также. И так из песни в песню. Поэтому мы стараемся выворачивать структуру песни наизнанку». Спрашиваю: «Как у Кендрика?» Тима кивает: «В этом реально кайф. При написании бита у нас нет такого, когда сразу понятно, что получится в конце. Мы делаем так, что каждый квадрат все меняется, что-то добавляется. Где-то бит полностью меняется. Музыка должна удивлять».
«Я, мои люди — и больше ничего не волнует»
Свой неожиданный успех Тима ценит и терять то, что у него уже есть, не готов: «Мы видели, как артисты выстреливали какими-то треками, и на этом все заканчивалось. Из-за того что они сами от себя в восторге, они забывают, что нужно делать, чтобы остаться там. Круто, что ты сделал хит, но еще сложнее это удержать. Мы понимаем, что впереди нас ждет не самое легкое время в плане работы и прочего — мы к этому готовы».
И об этом говорит все в поведении Тимы: его нежелание включать в альбом старые хиты, его огромный непрекращающийся тур, его клип, который вышел через несколько месяцев после выстрелившей песни, даже то, что он общается с журналистами гораздо охотнее коллег — сразу после разговора со мной Белорусских поехал на интервью на радио. Залы сами себя не соберут, в скольких бы топах твои песни не были. «Аудитория трепетная. Каждый день появляются новые персонажи. Кто-то отходит на задний план. Кто-то делает все, чтобы его вспомнили. Это часть шоу. Мне же хочется просто набить аудиторию, чтобы не приравнивать себя к остальным, чтобы играть отдельно от других. Чтобы был свой мир, в котором был я, мои люди, — и больше ничего не волнует». Любой поп-звезде нужны фанаты, и не важно, к какому поколению эта поп-звезда относится.