ТэатрАфиша Белорусского свободного театра на неделю с комментариями его актеров

Премьера «Счастливого Рождества, мисс Мидоус» была показана в Дартингтоне, Британия. У нас была месячная резиденция, во время которой мы и создали этот спектакль. Тема провокационная, и публика не знала, как реагировать. И вот на первом показе во время сцены о перемене пола из зала демонстративно вышли два человека. Спектакль, кстати, получился хорошим, поездил по фестивалям, но оказалось, что эти двое — директор резиденции и его жена. Так сказать, не сошлись характерами. Это была наша последняя поездка в Дартингтон…

В одной из сцен используется мой планшет с фотографиями мужских половых органов. Чтобы выбрать нужные пять вариантов, пришлось перелопатить очень много сайтов и зарегиться в большом количестве тайных сообществ. Короче, не так легко найти нужный вариант, чтобы ОН был не совсем вялый и в то же время не самый пошлый. И вот на утверждение режиссеру у меня скопилось под сотню разных вариантов. Однажды после спектакля я поехала встречаться с друзьями. Захожу в бар, друзей еще не было, я достаю планшет, нажимаю на «разблокировать» и все за барной стойкой видят огромный мужской половой орган. Я превратилась в рака, но не стала оправдываться, хотя очень хотелось.

Собирая материал для второй части триптиха «Зона молчания» под названием «Другие» (про городских фриков и людей вне системы), разговаривал с геем-афроамериканцем Маратом у него дома на окраине Минска, и в этот момент в дверь стали ломиться уголовники, которые к нему захаживали поесть. Было реально страшно, когда они стали ломать дверь. Думал, вот тут меня и порешат братки. В итоге этот момент попал в спектакль. И история Марата — тоже.

Со вторым персонажем «Других» — танцором-водоносном Гришей — была назначена съемка на 11 утра; в назначенное время он не появился, через час — тоже. Мы спросили у цветочниц, где Гриша. И получили ответ: «А Гриша Путина встречает». Вот так Путин сорвал нам съемочный день, потому что был Гриша только к вечеру и, естественно, по-праздничному пьян!

Трилогия «Зона молчания» — мой самый любимый спектакль, с которым связано очень много историй. Мировая премьера 3-й части проходила в городе Солоники, Греция, где мы участвовали в очень важном фестивале. Нам удалось посмотреть несколько спектаклей, и все они были задуманы и исполнены на высочайшем техническом уровне: микрокамеры ездили по сцене и снимали онлайн, картинка выводилась прямо на сцену, тем самым создавая живые декорации. Короче, у меня аж челюсть отвисла от того, насколько далеко зашел прогресс. И после этого чуда техники мы показали свой спектакль, где в проекторе не работала шторка, которая создает полное затемнение, поэтому в первом ряду по центру сидела наша помреж с картонной крышкой из-под обуви, примотанной скотчем к швабре, и закрывала этой конструкцией свет в нужные моменты; и еще единственный кабель, соединяющий радио с колонкой, отошел, и в зале на 500 мест ничего не было слышно, поэтому Денис за кулисой играл «Ах, какая женщина!» на баяне, а я подпевала. На этом фестивале мы взяли премию «Европа — театру» — главный театральный приз!

На одном из крайних спектаклей «Зона молчания» я забыл стиральную доску, на которой нужно играть ложкой. Когда потянулся на спектакле за ложкой, понял, что забыл доску… пришлось импровизировать, щелкая пальцами и пританцовывая с еще большим задором, чем обычно. Зрители вроде ничего не заметили, но ребята за кулисами покатились со смеху. Забытый либо лишний реквизит — это отдельная тема, например, неожиданно выловленная лопатка для блинов из тазика с черной краской во время спектакля «Минск-2011» .

Во время создания спектакля «Родные и близкие» мы делали много этюдов-заявок. Кстати, это первый спектакль, который мы сделали по Skype (режиссер смотрел на нас через экран ноутбука). И была одна заявка, которую мы сделали с такой любовью... Мы создали маленький мир с маленькими окошками, маленьким стульчиком, маленькой комнаткой, в которой происходила маленькая трагедия маленького человека. Показывали все это очень трепетно, носили компьютер с режиссером, подсвечивали все эти маленькие детали фонариком. А после просмотра режиссер сказал: «Я ничего не увидел, давайте следующий этюд...» Вот так Skype убил искусство.

Как-то так вышло, что в самый холодный день зимы мы снимали монолог главной героини о том, что она летняя и любит лето. Яне пришлось ходить в платье и валяться в снегу. Правда, и снег был твердым. Разбивали его лопатой, помню. Задубели страшно.

Идет «Оникс», мы проходим первые две сцены, из которых выходит, что Слава забивает с пацанами стрелку на стадионе возле школы. Третья сцена начинается с моих слов, но я успеваю сказать только одну фразу, и тут открывается шторка, появляется мужчина, сзади на поводке у него овчарка. Зрители ждут продолжения— вроде как у нас стрелка, но мы-то понимаем, что не с этим мужиком. Мужчина обращается к зрителям с просьбой отогнать форд такой-то от ворот дома. В зале тишина, вот это интерактив, вот это общение со зрителем! Юля повторяет просьбу и зритель, которому, очевидно, принадлежит машина, идет ее отгонять. Я сажусь на пол, мы ждем, я расстроена, все, спектакль испорчен, нету волшебства. Мужчина с собакой уходит, зритель возвращается. Начинаем сцену заново. С этих пор в афише мы указываем просьбу соседей не ставить машины у ворот.

«Верабейка…». Самое интересное в этом спектакле — зритель, особенно тот, который хорошо тебя знает. Вот мой папа после «просмотра праздника» сказал, что так и не понял, играли ли мы спектакль или просто уже крышей поехали немножко. Заставили не на шутку переживать человека.

На спектакле «Верабейка…» зритель, сидящий рядом со мной, вполголоса спрашивал у меня, когда же спектакль начнется, я отшучивался, что, мол, какой спектакль, у нас застолье. Потом он притих и через полчаса выдал: «Елки-палки, гениально. Он же уже идет».

Моя коронная фишка в театре — это фингалы, полученные во время спектаклей. Практически в каждом я получал в глаз: так, за несколько дней до поездки на резиденцию «Счастливого Рождества, мисс Мидоус…» мне дали в глаз в «Родных и близких», причем дали крепко, и всю резиденцию я провел с кровавым подтеком в глазу. Только «Верабейка…» пока радует и «Минск-2011, но в последнем во время первых репетиций мне разбили нос.

«Верабейка…». Звычайна мы з Сяргеем Квачонкам ідзем сустракаць нашых гледачоў на «Азарэнне» перад спэктаклем, «Быў у пана верабейка гаварушчы...». Але ідзем сустракаць ужо ў вобразах нашых пэрсанажаў — Яна і Яўгена. І вось падчас адной такой сустрэчы здарыўся такі выпадак. Калі Сяргей (Яўген) сышоў з часткай гледачоў, я застаўся чакаць на некалькі чалавек, якія трошкі спазняліся. І тут я бачу, што каля крамы спыняецца машына, і адтуль выходзяць мае знаёмыя і падыходзяць да мяне. Мой сябра пачынае распытваць мяне, як справы і інш. А я краем вока бачу, як падыходзяць гледачы. Трэба было хутка скончыць размову з сябрам, каб не ўзьнікла непаразуменняў, і пайсьці з гледачамі на спэктакаль. Так і атрымалася.