Спецпраекты«Я занимаюсь этим, потому что это страшно»: 7 самых рискованных хобби у беларусов
Беларусы — люди рисковые (как оказалось)
Беларусы — люди рисковые. Кто-то хранит сбережения в беларуских рублях, кто-то занимается паркуром и убегает от трамвайных контролеров по крышам домов, а кто-то пишет петиции и верит, что сможет улучшить если не мир, то хотя бы асфальт у себя во дворе. The Village Беларусь и «Париматч» разыскал беларусов, которые регулярно занимаются по-настоящему авантюрными делами.
Беларусы — люди рисковые. Кто-то хранит сбережения в беларуских рублях, кто-то занимается паркуром и убегает от трамвайных контролеров по крышам домов, а кто-то пишет петиции и верит, что сможет улучшить если не мир, то хотя бы асфальт у себя во дворе. The Village Беларусь и «Париматч» разыскал беларусов, которые регулярно занимаются по-настоящему авантюрными делами.
Дмитрий, Минск, альпинизм (покорение горных вершин)
«По мере подъема „отваливаливаются“ люди: кто-то задыхается, кто-то просто-напросто выбивается из сил»
— Началось все с прыжка с парашютом: прыгал я в Крыму с потрясающим видом на море и горы. Было очень круто: ты летишь без инструктора не с простым десантным парашютом, а с «крылом», которым можешь самостоятельно управлять. А потом я переключился на горы — это самое яркое на данный момент хобби. Неприступные пики вершин так и манят, когда их видишь. Но восхождения — дело непростое, наверное, в том числе и этим они и привлекают. А пошел я сразу на Эльбрус (5.642 метра).
Сначала у нас был акклиматизационный выход: поднимаешься, привыкаешь к высоте, спускаешься. Даже несмотря на легкие рюкзаки за плечами, усталость накатывает довольно быстро, плюс жара еще. А вот спуск гораздо легче и быстрее. Обратно приходишь и думаешь: «Пф, легче легкого!».
Но потом, когда стали переносить лагерь выше, все стало намного сложнее. И опаснее. По мере подъема «отваливались» люди: кто-то задыхается, кто-то просто-напросто выбивается из сил. Даже меня самого чуть было не «вывернуло».
На одной из точек встретили полдесятка ирландцев, они идут сложным маршрутом. На следующий день после встречи резко ухудшилась погода. Как мы узнали потом, часть их застряла на седловине из-за циклона. Спустя два дня они окончательно замерзли, встретили заблудившихся российских альпинистов и запросили помощи у МЧС. Уже на спуске один из членов ирландской команды погиб от сердечной недостаточности…
Штурм вершины длился 6,5 часа. Усталость была такой, что парень из нашей группы упал на колени и просто сказал: «Все, я дальше не пойду, я не могу». А ведь до пика — буквально 20 метров перепада высоты, или минут 20 ходьбы! На самой вершине за пару минут у меня под ветром сильно замерзла рука, с которой я снял перчатки, чтобы сделать пару кадров. Тем же вечером начали проявляться признаки холодового ожога, который очень долго не проходил.
Я помню свои ощущения после спуска, и были они примерно такие: «Нет, горы не мое, на Эльбрусе стоит остановиться». Но со временем происходит какая-то магия, ты снова смотришь видео про горы — и думаешь: «Ладно, пятитысячник пройден, что там дальше?» Сейчас я точно знаю, что хочу подняться на Фудзияму. Гора невысокая, это будет обычный трекинг, который доступен практически каждому.
Что мне дали горы? Это крутой моральный толчок к достижению целей. Когда я поднимался, то четко видел цель и шел к ней. Так и в жизни: надо просто задаться целью и стремиться к ней. И после Эльбруса эта мысль в моей голове стала еще более ясной.
Александр, Солигорск, бейсджампинг (прыжки с высоты на веревках)
«Если бы это было не страшно, я бы этим не занимался»
— Про бейсджампинг я узнал примерно в 2009 году, мне было 25 лет. Узнал об этом от друзей, и это меня как-то сразу привлекло. Конечно, у меня были страхи перед прыжками, более того: если бы страхов не было, я бы этим не занимался. Как раз для того, чтобы преодолеть себя, я и стал прыгать.
Меня это привлекло еще и ощущением перезагрузки. Моя работа — кабинетно-бюрократическая, куча проблем возникает буквально на пустом месте. А когда стоишь на перилах моста, готовый прыгнуть, понимаешь, что проблемы могут быть поважнее, чем просто бумажки. Прыгнул я практически сразу, как втянулся в движение, это произошло на пешеходном мосту у Радиаторного завода в Минске. Мост невысокий, около 9 метров.
Прыжок с моста гораздо эмоциональнее, чем прыжок с парашютом, хотя высота намного меньше. Во-первых, хорошо различимы детали ландшафта, листочки и камешки видны — вот оно, все перед тобой. А, во-вторых, тебя никто не торопит, как при парашютном прыжке: есть время постоять на перилах, подумать. Лично я никаких травм не получал; однажды на здании, с которого мы прыгали, один парень при прыжке оттолкнулся сильнее положенного и сломал руку.
Пока было страшно, прыгать очень нравилось. Когда прыжки стали превращаться в будни, начал повышать высоту прыжков. Но постепенно безопасные высоты стали для меня неинтересными, а для опасных высот и трюков — которые действительно на грани жизни и смерти — я не настолько безбашенный. Максимальная высота, с которой прыгал, — около 10 этажей, — это так называемый «Магазин наглядных пособий» в Минске.
Считаю, что прыжки с мостов и крыш принесли мне пользу. Во-первых, просто характер закалился, решимость «прокачал». Во-вторых, я научился вязать альпинистские узлы, что потом мне пригождалось при походах по горам. Активно я прыгал в течение примерно трех лет. Со временем интерес поугас, «расколбас» почти пропал. Не скажу, что я завязал с прыжками совсем. В Гомеле ежегодно проходит бейс-фестиваль — стараюсь регулярно туда ездить, прыгаю. Но со временем я стал больше этаким гурманом, созерцателем.
Артем, Минск, руфинг (покорение крыш и высотных объектов)
«Круче не тот, кто залез, а тот, кто слез»
— Впервые на крыше я побывал в шестилетнем возрасте, когда ждал своего друга на девятом этаже и услышал сверху лязг двери. Меня это заинтересовало, я поднялся выше и увидел, что дверь на крыше открыта. И тогда я понял, что это прекрасно, что открываются красивые виды — пусть себе и с дряхлой панельки, но мне все равно понравилось. Затем, когда мне было уже лет четырнадцать, я, как и многие подростки, забирался на крышу, провожал с друзьями закаты, встречал рассветы.
Еще спустя несколько лет меня отчислили из универа, появилось очень много свободного времени, и я его тратил только на полазки. Мне было интересно просто лазать, я не увлекался ни фотографированием, ничем — просто лазал. В день я набивал себе 3-4-5 новых крыш. Потом уже начал фотографировать, искать нестандартные ракурсы.
Похоже, я этим кому-то мешал, потому что часто попадал в отделение милиции. Естественно, все заканчивалось хорошо, но к чему эта пустая трата времени и нервов? У нас так принято, что если человек находится на крыше — то это какой-то хулиган, потенциальный подозреваемый и злоумышленник. И в отделении приходилось писать объяснительные, показывать фотографии и объяснять, что к чему, после чего меня отпускали.
Есть в Минске одиозные товарищи, которые при руфинге занимаются зацепом — опасно свешиваются с бортиков, бравируют своей удалью и ловкостью. Ну, есть среди руферов такое негласное меряние пиписьками: кто выше залезет, кто круче залезет и так далее. К счастью, это единичные случаи. Но только с опытом, с годами приходит осознание факта: круче не тот, кто залез на самую высокую точку и сделал самое экстремальное фото. Круче тот, кто куда-то смог залезть и не кричать об этом. Я зацепом никогда не занимался, у меня есть инстинкт самосохранения, и я видел кучу роликов, когда такие горе-руферы срывались. Можно сказать и так: круче не тот, кто залез, а тот, кто слез. И вот: я стал более аккуратным, более тихим — и уже два с половиной года меня не «принимали» милиционеры.
Когда становишься опытнее, начинаешь подмечать детали и понимать, как забраться на сложные крыши: тут под вентшахтой пройти, здесь болтик открутить и потом его на место ввернуть, — так и прокачиваются скиллы. Ты обогащаешь свои познания, посещаешь больше разных точек, а сами точки становятся более сложными. И в конце концов ты забираешься на какие-то крыши и понимаешь, что вряд ли еще кто-то, кроме тебя, сюда сможет залезть. Залезть аккуратно, конечно же, ведь во многих увлечениях есть деструктивные способы. Имея лом и болгарку, можно открыть много дверей, но ведь это незаконно. И классным руфером ты становишься, когда лазаешь, но не оставляешь за собой открытых дверей, дестроя и вообще видимых признаков твоего там пребывания.
Я занимаюсь руфингом около четырех лет и потихоньку понимаю, что я все в этом городе уже облазил. Поэтому стараюсь искать нестандартные точки: не самые высокие, а с красивым видом на что-нибудь. Возможно, если бы я не увлекался фотосъемкой, я бы перестал лазать.
Михаил, Гомель, беттинг (ставки на спорт)
«Люди часто делают ставки на горячую голову»
— Мне было лет 19, и я активно интересовался спортом, особенно футболом. Каждый молодой человек ищет какие-то способы заработать на том, что ему близко. У меня накопился некий опыт, и захотелось его использовать, чтобы прийти к какой-то финансовой выгоде. Так я начал делать ставки на спорт, а еще понемногу играть в онлайн-казино.
Потом я стал заниматься этим активнее, выбирал определенные события и конкретный вид ставок, старался разработать систему, которая бы приносила доход. Почему говорят, что большинство игроков в букмекерских конторах находятся в проигрыше, а в выигрыше всего несколько процентов? Потому что люди часто руководствуются эмоциями, делают ставки на горячую голову. Этот эмоциональный фактор всегда присутствует, от него никто не застрахован, в том числе и я. И хоть стараешься себя ограничивать, все равно порой имеют место поспешные, горячие решения. Такие поступки скорее навредят тебе, чем помогут — как в жизни, когда поспешные решения могут стать роковыми. Вон за границей можно видеть баннеры: bet responsibly — «ставь ответственно», — люди понимают опасность беттинга.
Если в беттинге гнаться за большими коэффициентами, то это не принесет большого дохода. А если ставить осторожно, то это может приносить доход, но нужно помнить, что спорт нельзя предсказывать со 100–процентной уверенностью. Всегда есть риски, а рискуя, можно и потерять. Можно потихоньку наращивать банк и, пусть иногда и проигрывать, в целом оставаться в плюсе.
Статистика говорит, что лишь несколько процентов людей могут быть постоянно в плюсе. Сейчас стали популярны «вилки», когда человек в разных конторах делает ставки на одно и то же событие, но на разный результат. В компаниях на это событие могут быть установлены разные коэффициенты: тут поставил на победу, тут на проигрыш, и из-за разницы коэффициентов можно быть постоянно в плюсе. Но я таким не занимаюсь.
Сейчас я могу сделать ставку не ради заработка, а от души. Допустим, смотришь футбольный матч, и надеешься на выигрыш любимой команды. Если выиграет — получишь удовольствие. Но на всякий случай можно сделать ставку на противоположный результат, чтобы в случае проигрыша своей команды получить за это хотя бы некоторую денежную компенсацию.
Анатолий, Витебск, онлайн-казино
«Выиграл — прекращай играть. Проиграл — тем более»
— В онлайн-казино я углубился года четыре назад, когда сидел без работы. Ну а что, подумал я, по молодости в «тысячу» и покер неплохо играл, можно, наверное, на этом подняться. По крайней мере, на какое-то время. Словом, погнался за быстрыми деньгами, казалось, что скоро начну зашибать.
Сначала думал въехать в эту тему на карточных играх, на том же покере, но быстро понял, что на одном лишь «руки помнят» далеко не уедешь. Пришлось отсмотреть немало видеоуроков, почитать форумы. И, конечно, играть вживую. Собирал друзей, сидели, играли, по рублю ставили просто для интереса. Но пока «учился», так сказать, на время отложил онлайн-покер и стал играть в обычные игровые автоматы в сети. Знать и уметь ничего не надо, знай себе электронный рычаг дергай. Пару раз выиграл приятные суммы: 20 долларов, 50 долларов. Только это и удержало у экрана. И процесс засасывает капитально, вот кажется: все, еще разочек — и иду спать. Куда там! Ложился спать часа в четыре ночи, с красными глазами и немалыми спущенными деньгами. Без выигрышей ушел бы сразу, а тут нет-нет да и получаешь монеты, — вот и выходило, что все равно проигрывал больше, чем выигрывал. В моменты проигрышей даже стал подозревать, что не все там чисто с генератором случайных вишенок.
Потом перешел на онлайн-рулетки. Многие завсегдатаи говорят, что разработали уникальную систему, что вот сейчас им попрет постоянный выигрыш, что все надежно, парень. Только-то и надо, что постоянно записывать, на какое поле попадает шарик, сколько раз за неделю и за месяц. Однако вся эта статистика хороша со стороны. Я пробовал тоже вести записи, угадывая вероятность условного «36-красного», делал прогрессивные мартингейл-ставки (проиграл рубль — ставлю два, проиграл два — ставлю четыре, и так далее), и, хотя время от времени выигрывал, все равно крупных денег не сделал. Да, бывало и по 100 долларов получал за раз, и немного больше — но это ж все несистемно, не каждую неделю. Опять-таки, все от вероятности зависит, по большому счету. Все эти тетрадки-записи со статистикой — лишь для оправдания твоих неудач.
Так что опять вернулся к онлайн-покеру. Но, к счастью, к тому моменту — а прошло где-то год-полтора — у меня снова появилась работа, так что играть ради выживания не пришлось. Подучился, стал осмотрительнее, не такой рисковый. Больше думал, меньше тратил. Сейчас играю нечасто, зато чаще стал выигрывать. Конечно, мне еще далеко до профессионалов, которые играют на больших турнирах со ставками в сотни тысяч долларов, где игроки ставят даже не свои деньги, а деньги спонсоров. Вряд ли какой-то спонсор меня в обозримом будущем заметит, но, по крайней мере, я сам за себя плачу и если выигрываю — а такое происходит все чаще — весь выигрыш забираю себе. Главное, не слишком увлекаться: «поднял» небольшую денежку — иди отдыхай. Не верю я во все эти «ну вот, поперло, словил удачу за хвост, сейчас будет везти постоянно». Выиграл — прекращай играть. Проиграл — тем более.
Егор, Минск, диггинг (исследование городских подземелий)
«Часто встречаются игрушки, и это немножко жутко»
— Диггеры — это городские исследователи, которые изучают глубины города, все, что связано с подземной частью: коллекторы, ливневки, коммуникации, заброшенные объекты, объекты гражданской обороны. В руфинге все несколько проще: видишь перед собой крышу — попытайся залезть на нее. У диггеров иначе, все скрыто от глаз. Порой приходится сидеть за картами и старыми фотографиями, изучать, что и где когда-либо копалось, прокладывалось. Оказалось, что под землей не так уж и плохо, там есть и живность, и растительность.
Меня это привлекло, и несколько лет назад я впервые спустился в коллектор. Простенькие сапоги, простенький фонарик и куртка, которую не жалко. Все по возрастающей: сначала простенькие коллекторы, потом глубже, сложнее. Самый глубокий заброс — спецобъект в Киеве: если не ошибаюсь, там было 50 метров под уровнем поверхности.
И диггеры, когда ходят под землей, могут видеть проблемы прокладки, проектирования. В правильно выстроенном коллекторе не будет скапливаться песок и застаиваться вода. Часто диггеры сообщают о таких проблемах кому надо, и тогда работники соответствующих служб очень быстро устраняют проблемы.
В диге есть правило: не лазать во время дождя. Ни когда он только надвигается, ни, тем более, когда он уже идет: это опасно полным затоплением коллектора и смертельным исходом для тех, кто там оказался. Другие опасности — торчащая арматура. Если ходить без каски или шапки, если не смотреть под ноги — можно на что-нибудь напороться или провалиться в промоину, которую не видно в мутной воде.
В коллекторах через стены прорастают растения и грибы. Корневую систему не остановить никаким бетоном — и эти корешки образуют очень красивые галереи. А иногда и рыба встречается: ее может занести волной или паводком из ближайших речек. Еще из удивительных находок — черепа и скелеты лошадей, живые собаки, которых мы спасали. А также всевозможные артефакты: кирки, подковы, визитные карточки, кошельки, документы, — в общем, все то, что могло остаться еще со времен проходки или нанестись позже. Часто встречаются игрушки, и это немножко жутко.
Я начал понимать, как работает город, как работают те или иные системы в нем. Из приятных бонусов — неординарные возможности: например, могу пройти от Уручья до станции метро «Могилевская» под землей, ни разу не выбираясь на поверхность. Минск очень большой, проходных коллекторов много десятков километров, постоянно строятся какие-то новые. А я не посетил еще даже и половины. Так что коллекторы на моем веку вряд ли скоро закончатся.
Елена, Мозырь, фрирайд (катание на сноуборде по нетронутому снегу)
«Если относиться к делу халатно, то фрирайд опасен не только для здоровья, но и для жизни»
— Я начала заниматься сноубордом два года назад — так что уже не новичок, скажем, я продолжающий спортсмен. Когда я начинала, мне было 28 лет — но если тебе нравится, то начинать никогда не поздно. Привлекла к сноуборду меня любовь к горам и к диким, нетронутым местам. Я с завистью смотрела на белые вершины и думала, что хотела бы сама там прокатиться. Вот это меня и сподвигло на фрирайд — катание по нетронутому снегу. Сначала я училась здесь, в Беларуси, а потом почти сразу же поехала в горы. У нас в Силичах, в Логойске склонов для обучения, в принципе, хватает — а вот чтобы уже полноценно катать, наверное, нет. Поэтому я поехала в Карпаты, в Словакию, Австрию, Индию, Казахстан. Но это не значит, что в Беларуси мне больше нечего делать. Перед открытием сезона приезжаю в наши комплексы, потому что появляется тоска по снегу, по спускам. Да, просто кататься мне уже скучно, но в Силичах есть большой трамплин биг-эир, в Логойске есть подушка и сноу-парк, можно отрабатывать новые элементы.
Мне интересен мой собственный прогресс, интересно ставить для себя задачи и выполнять их. И мне очень нравится сам процесс катания, особенно первым следом по глубокому снегу — непередаваемые ощущения. Травм я не получала, считаю, что если кататься с умом, то сноуборд не такой уж травмоопасный вид спорта. А если относиться к делу халатно, то фрирайд опасен не только для здоровья, но и для жизни. Я обычно катаюсь с гидом, потому что у меня еще недостаточно навыков, чтобы определить: подходящая ли будет сегодня погода. На курортах обычно вывешивают информацию, опасно ли кататься или нет. Надо пользоваться лавинным снаряжением — щупом, лопатой и так далее. От лавины это не спасет, но повышает ваши шансы на выживание.
Сноуборд — вещь довольно затратная. На свою последнюю доску с креплением я потратила около полутора тысяч евро, это специальная доска, которая позволяет забираться высоко в гору. Хороший экип будет стоить около тысячи, может, чуть дешевле. Всегда можно поискать какое-то снаряжение б/у.
Я катаюсь вот уже два года, но, кажется, сама на это пока еще никого не подбила. Но многие мои знакомые и до этого уже катались. Родители иногда переживают. Как-то выложила видео со своим падением, и мне за это немного прополоскали мозги. Ну, кого это останавливало? Зато я стала более собранной. Во фрирайде нужно постоянно быть внимательным, сконцентрированным. В каком-то смысле прокачала силу воли, ведь иногда что-то дается совсем непросто. И, конечно, физическую выносливость повысила — это уж точно.
МАТЕРИАЛ ПОДГОТОВЛЕН ПРИ ПОДДЕРЖКЕ
ООО «СТАТУСКВО»
УНП 101011505