Спецпраекты«Ты что, дома не ночевала?»: Как я неделю ходила в нарядной одежде

Текст: Евгения Сугак
Фотографии: Катя Шумак

Евгения

главный редактор The Village Беларусь

В день начала эксперимента в сети появляется видос, где Синтия Никсон ака Миранда из «Секса в большом городе» перечисляет фразы, которые обычно слышат или читают женщины, и которые они слышать и читать не хотят. «Будь леди, наноси макияж, выгляди натурально, ухаживай за собой, слишком худая, слишком полная, не будь шлюхой, не будь монашкой, будь — не будь, носи — не носи». С одним моим другом мы сходимся в полуночной дискуссии. Будучи белым цисгендерным мужчиной с высоким уровнем интеллекта и достатка, проживающим в комфортных условиях, он посчитал проблему надуманной. Мне не лень объяснить ему, что привлекательная и довольно популярная я, тем не менее, всю жизнь страдаю от разных комплексов, связанных с моей внешностью.

В подростковом возрасте меня дразнили из-за спичечных ног, и я дико стеснялась носить юбки, позже доставалось моему носу или одежде. Помню, как в пятом классе учительница сказала, что я одета как ребенок из неблагополучной семьи — на мне был длинный мамин свитер в розы, подпоясанный ремешком — мне казалось это красивым. Разумеется, со взрослением замечания не заканчиваются, и оброненные шутки или задиристые комментарии в итоге приводят к тому, что я становлюсь одержима своей внешностью. Нет, эта одержимость не превращается в чрезмерный (или даже средний по больнице) уход за собой: я почти всегда без маникюра, не ламинирую ресницы, не делаю уходовые процедуры для волос или антицеллюлитный массаж, почти совсем не крашусь. Но почти каждую свою неудачу я оправдывала внешностью — это все потому что я некрасивая.

Вы все еще считаете проблему надуманной? How dare you, — кричит где-то Грета, которой пока не успели объяснить, что не так с ее внешним видом — но подождите час.

Я пришла на завтрак с друзьями с голым животом и в пластиковых штанах, в которых меня сравнивают с женщиной-кошкой, хотя я хочу быть Тринити. Перед выходом я забыла смазать их в некоторых местах обычным косметическим кремом (мое инновация для того, чтобы каждый твой шаг не скрипел как потертое седло), но сделала это в туалете кафе, где заботливо выставлен крем для рук (штанов). Честно признаться, в этих штанах я проходила половину прошлой зимы, не делая исключений для рабочих будней, поэтому обратить на себя внимание в них уже сложно. Однако — «Жека, ты что, дома не ночевала?» — замечает хорошая приятельница, которая живет в Москве и видит меня раз в год. Ну, прошлой зимой были замечания и поярче. Вроде: «Проходя мимо контейнеров для раздельного сбора мусора, смотри, чтобы тебя не выбросили в пластик».

Или:

— Какие кошмарные штаны.

— У меня еще такие красные есть!

—Тем хуже для тебя.

Справедливости ради стоит заметить, что такие комментарии были в меньшинстве.

«Вау — комментирует поэт, пришедший ко мне на интервью позже. — Ты выглядишь все меньше и сексуальней».

Рассказываю про эксперимент коллеге из рекламного агентства, он удивлен, что этот конкретный образ я считаю нарядным. Видимо, в сознании большинства лучший наряд для женщины — все еще голые ноги.

В конце рабочего дня приходит Катя, чтобы сфотографировать меня. Я спрашиваю у нее, надо ли мне накраситься. Катя внимательно смотрит на меня и отвечает: «Да».

Вечером подруга подсказывает мне, что подобный эксперимент уже проводили. Я нахожу на KYKY статью пятилетней давности с названием «Бабий бунт». Расстраиваюсь, но коллеги успокаивают меня: мол, надо обновлять информацию. Решаю не читать «Бабий бунт», чтобы случайно ничего не скопировать.

У меня назначен рабоче-деловой завтрак с подругой, на который я прихожу в 8:30 в черном бархатном мини-платье и на каблуках. «Оо, ты куда такая? Или откуда? Всегда так ходи», — смеется Вера. Отвечаю, что если буду ходить так по средам, то в субботу вечером мне придется надевать Oscar de la Renta, которым в моем шкафу и не пахнет. В редакции журналист Саша встречает меня словами, что витебчане поторопились давать премию «человек года» Ольге Бузовой, надо было мне.

Уже через час я порвала колготки, а запасных у меня как всегда нет — даже голуби учатся быстрее. В рабочем гендерно-нейтральном туалете меня три раза назвали красоткой. Весь день все спрашивают, куда я иду вечером, не день рождения ли у меня и почему я такая нарядная. Для того, чтобы надеть вечерний наряд днем, нужно мужества не меньше, чем выйти в спортивных штанах на мероприятие. Хорошо, что я не стесняюсь быть овердрессед, иначе полдня просидела бы на стуле, боясь встать и пройти через весь офис в туалет. Катя снимает меня в троллейбусе по дороге домой, где никто не обращает на нас внимания. У минчан впереди ужин, сериалы и обсуждения новостей про коронавирус — им не до фифочек в общественном транспорте.

Я в расшитых бисером и пайетками штанах и полупрозрачном золотом топе без белья. «Даже интересно, в чем ты придешь завтра» — отмечает журналист Ира. В то время как другая моя коллега называет меня ненарядной — я вспоминаю, что да, в 2020 году для беларуса нарядная девушка — это все еще голые ноги.

Год назад наша журналист Тамара долгое время не брила ноги и написала об этом материал. Большинство комментариев в фейсбуке были безжалостны. Я злилась: как можно указывать человеку на его внешность, как можно осмелиться сделать ему замечание, осудить его прическу, волосы на ногах, одежду, что-то еще? Как можно использовать внешность в качестве аргумента в споре?

После работы я еду на презентацию, где мне говорят, что я настолько круто одета, что мои концерты надо запретить. Дальше приезжаю к родителям. Они рады, что я не в солдатской обуви, но все еще переживают, что я «слишком худая». Думаю, что люди, сбросившие лишний вес, первое время наслаждаются комментариями относительно своей худобы — но не долго. Потом вы приобретаете практически легитимное право хамить в ответ на предложение набрать пару килограммов.

Моя знакомая говорит, что любит меня встречать — я всегда делаю комплимент. Как-то без лишний усердий мой мозг выделяет что-то приятное моему глазу — прическу, свежесть лица, пиджак. Далее я говорю это словами изо рта и вуаля — никаких тебя «какая ты худааяяя», «странные штаны» и «ты такая бледная». Нет, я не виню людей, которые говорили мне «у тебя брекеты» — когда я поставила брекеты. Или «у тебя очки», когда у меня случился коньюктивит в первую неделю брекетов и к ним добавились еще и очки, потому что линзы нельзя. В конце концов, они ведь не могут быть уверены, знаю ли я про свои брекеты и очки — сорри, мэн, но предупрежу на всякий случай.

Так случилось, что эксперимент превратился в манифест, где я немного ною, но, надеюсь, он не звучит достаточно пошло и пламенно, чтобы своей наивной девичье-пионерской колумнистской формой закрыть важное содержание и посыл: давайте не комментировать, что не так с нашей внешностью, и не говорить, как должно с нашей внешностью быть.

Итого, за неделю в нарядной одежде, я: не стала опаздывать или собираться медленней; получала больше комплиментов и одобрения; получала больше вопросов и недоумения. В целом я уже начала было думать, что у нас пропала насущная потребность высказать мнение относительно чужой одежды, пока не выложила в инстаграм, снятую со спины, фотографию прохожей в непривычном сочетании зебры и леопарда — такого количества ответов на сториз у меня давно не было...